Реймонд Френц - В поисках христианской свободы

[Ты] сделал их царством и священниками Богу нашему, и они будут царствовать над землёй[738].

Можно заметить, что в «Переводе нового мира» здесь сказано «над землей», в то время как схема, находящаяся на форзаце изданного самим же Обществом Сторожевой башни «Подстрочника Царства», показывает, что основное значение используемого в этой фразе греческого предлога эпи — это «на», а не «над» (по–гречески гипер). Хотя эпи может означать «над» в тех случаях, когда на изменение значения этого слова указывает контекст, едва ли такая замена требуется здесь. Практически во всех других переводах это место переведено словами «на земле».

Как бы то ни было, все цитировавшиеся выше высказывания апостолов ясно показывают, что ученики Христа уже являлись «царством и священниками Бога» в духовном смысле. Они были частью царской семьи Бога, сыновьями Царя, и на них и через них действовала сила Царя. Статус сыновей Царя вселенной не выражался для них ни в земном величии, ни в материальном богатстве, ни в каком–либо проявлении политической власти, ни в праве что–либо диктовать другим с высоты своего положения[739]. Но их Отец, для которого «народы — как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах», для которого «все, живущие на земле, ничего не значат; [который] по воле Своей действует как в небесном воинстве, так и у живущих на земле», обладая верховной властью, уполномочил их, как своих царских представителей, исполнять на земле его поручение, провозглашая его царские указы и судебные решения[740]. В прошлом Иегова поставил Иеремию «над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать». Для этого ему не понадобилось назначать Иеремию их буквальным правителем, он лишь «вложил слова свои в уста его» — это было возможно, поскольку слово Бога обладает непреодолимой силой, и предсказываемое им непременно исполняется[741]. Ранее Бог говорил с людьми через пророков, а сейчас он делает это через своего Сына, и сказанное им слово само по себе может служить «судьей» для всего человечества[742]. С момента своего вознесения этот Сын наделен «всей властью на небе и на земле», а его ученики и сонаследники на земле удостоены царской чести провозглашать его слово. Будучи донесено в неизменном и неискаженном виде, это слово производит свое судебное действие[743]. Являясь учениками его Сына, они служат с уверенностью, что Божья неограниченная сила укрепляет их, и что нет на земле того, чего он не смог бы или не стал бы использовать для их благословения и поддержки, поскольку они — часть царской семьи. Они никогда не будут испытывать недостатка в том, что им действительно нужно для того, чтобы продолжать и закончить исполнение своего назначения на земле; они никогда не потеряют ничего, что имеет истинную и вечную ценность. Ибо…

…Если Бог за нас, то кто будет против нас? Тот, кто не пожалел собственного Сына, но отдал его за всех нас, неужели с ним не дарует нам и всего остального? <…> Кто отделит нас от любви Христа? Горести, или страдания, или преследования, или голод, или нагота, или опасность, или меч? <…> Но мы во всём одерживаем победу благодаря возлюбившему нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни правительства, ни настоящее, ни предстоящее, ни силы, ни высота, ни глубина и никакое другое творение не смогут отделить нас от любви Бога, которая во Христе Иисусе, нашем Господе[744].

Это, на самом деле, наилучшая из всех вестей для тех, кто осознаёт важность и высочайшую ценность духовных благословений. К сожалению, эта подлинная благая весть отступает на задний план, будучи подменена благой вестью обыденных представлений, побуждающей людей сосредотачивать свои помышления и желания на, по сути, материальных благах, которые, как им постоянно обещают, «вот–вот» придут.

Вряд ли Свидетели, если они хоть сколько–нибудь задумываются об этом, не в состоянии увидеть, что благая весть, звучавшая в первом веке, отличается от той, которую они привыкли слышать, читать и о которой они рассказывают у дверей, — так, будто первоначальный вариант уже устарел и не удовлетворяет современным потребностям. Апостол Павел сказал Коринфянам, что, придя к ним, он «решил не знать среди них ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого»[745]. Если бы сегодня какой–нибудь разъездной представитель Общества Сторожевой башни допустил подобное высказывание, о нем немедленно сложилось бы впечатление, что он из другой религии. Если бы докладчик на собрании, ни о чем заранее не предупредив, просто пересказал бы одно из писем Павла, например, письмо Эфесянам, то для слушателей его речь звучала бы очень странно, как будто он говорит не на том языке, к которому они привыкли, и как будто он действительно представляет другую религию. Уверен, что каждый, кто перечитает это вдохновленное письмо и вдумается в его смысл, признает справелдливость такого предположения.

Примечательно, что на рассмотрение громадного наследия ранних христианских учений тратится очень незначительное количество времени, что, впрочем, неудивительно, поскольку согласно взглядам организации эти учения относятся менее, чем к одному проценту всех Свидетелей Иеговы (если быть точным, то лишь к двум десятым процента).

БЛАГАЯ ВЕСТЬ, СПОСОБНАЯ ИЗМЕНИТЬ ЖИЗНЬ

Понятно, что современный мир и существующее политическое правление на земле причиняет всем нам множество проблем, беспокойства, разочарований, неприятностей и даже страданий. Но всё это, вместе взятое, меркнет перед пагубным, неотвратимым и неподвластным силам людей действием, оказываемым на нас властью царствующих Греха и Смерти[746]. В первом веке благая весть заключалась в том, что проявляющие веру в искупление Христа могут освободиться от груза вины, вызванного их грешным состоянием, и в том, что их грехи были полностью прощены, и что они, примирившись с Богом, оказались с ним в единстве и дружбе. Более того, теперь Он принял их в Свою семью как Своих детей, сыновей Всевышнего.

Регулярные жертвы, которые нужно было приносить, находясь под Заветом Закона, через предназначенный для этого класс священников, служили постоянным напоминанием о грехе и связанном с ним чувстве вины. Сколько бы жертв ни приносили люди на протяжении многих лет, они всегда осознавали, что их всё равно было бы недостаточно, чтобы достичь праведности и заслужить жизнь. Но Христос одной своей жертвой отменил необходимость принесения дальнейших жертв за грех[747]. С этого момента служители Бога могли приносить совершенно другие жертвы — жертвы хвалы и любви, которые выражались не в делах, соответствующих правилам и установлениям, а в делах, свободно исходящих из побуждений сердца, в делах, совершаемых без всякой необходимости искупления греха, и не из чувства долга и без сопровождающего его чувства вины. Христиане первого века вошли в «покой Бога», и постоянные изматывающие усилия с целью доказать свою праведность остались для них делом прошлого[748].

До того момента вхожими в присутствие Бога, символизировавшееся «Святым святых», были только представители священства. Любой другой человек, появившись рядом с входом в Святое святых, рисковал бы жизнью. Теперь же, после того, как Христос стал Первосвященником на небесах, сев по правую руку от Бога, все его последователи могли «иметь смелость входить в святое место благодаря крови Иисуса» и поощрялись приближаться «со свободой речи к престолу милости» без привлечения какого–либо человеческого посредника[749]. Они больше не находились под буквой Закона, постоянно напоминавшего им об их слабости и невозможности достичь совершенства, поскольку теперь Божьи законы были записаны в их разуме и сердце. Для того, чтобы познать Его, им больше не нужен был выделенный класс священства, так как все они, «от самого малого до самого великого», знали бы Его, а Он бы «грехов их больше не вспомнил»[750]. Служение Ему могло, как никогда прежде, быть источником настоящей радости.

К сожалению, для подавляющего большинства Свидетелей Иеговы сила благой вести в значительной степени лишена своего укрепляющего и приносящего радость духа. Размах того, что Бог уже сделал для нас через Христа, величайшее значение побед Христа над грехом, смертью, миром и его правителем, счастье взаимоотношений с ним, открывшихся для всего человечества, проявляющего веру в него — всё это в значительной мере забыто. Так происходит из–за стараний организации поддерживать свое учение о двух классах христиан, один из которых (абсолютное большинство) не может иметь самостоятельных взаимоотношений с Богом без посредничества другого класса. Первоначальная благая весть и всё, что она сейчас предлагает, ограничивается применением лишь к нескольким тысячам человек и, в результате, отходит на задний план и оттеняется евангелием об ожидающих нас и находящихся уже при дверях материальных и физических благах. Основной массе членов организации говорят, что вход в Новый завет и даже получение полного прощения грехов благодаря праведному положению сыновей Бога предназначено не для них. Для них учения Общества, по сути, перевели время назад, так что их ситуация напоминает жизнь людей еще до прихода Христа и до его искупления. Миллионы из так называемого класса «великого множества» словно всё еще живут во времена Старого завета, когда даже внутри израильского народа люди были разделены на классы священства и не–священства. Таким образом, примерно четырем миллионам «непомазанных» говорится, что они могут приближаться к Богу и быть с Ним, только если они связаны с сегодняшними «помазанниками» в организации[751]. Тем самым последние, по сути, действуют как священство, посредничающее от лица всех остальных, чтобы они оказались принятыми Богом. А служение, совершаемое остальными, не имеет никакой ценности, если оно не происходит в этих рамках[752]. Христос провозглашается Посредником лишь для приблизительно восьми тысяч «помазанников», оставшихся на земле, но не для миллионов других[753].