Филип Янси - Много шума из–за церкви…
А потом Бухнер, который здесь рассказывает о своей дочери, добавляет одну фразу: «Как легко писать такие слова. Как же невозможно жить по–написанному!»
Спокойствие Бухнера состояло в согласии дочери на лечение от анорексии. А жила она в трех тысячах миль от него. Он не мог оказаться рядом с ней, прожить жизнь за нее. Рядом с ней были другие люди — врачи, сестры, социальные работники, даже судья, который выписал ордер на принудительную госпитализацию. «Эти люди не разрывались на части, не переживали, не мучались от любви, как я. Они были реалистами, людьми решительными, четко знающими свое дело. Сами они никогда бы так не сказали, но они любили мою дочь такой любовью, которая походила на Иисусову гораздо больше моей».
Синдром «болезненного самопожертвования», когда больше печешься о боли, чем о самом человеке, порой называют «комплексом спасителя». Ирония же заключается в том, что Сам Спаситель был совершенно лишен подобного комплекса. Он уплывал на лодке от толп людей. Ему нужно было побыть в одиночестве. Он принял дар, который остальным казался «выброшенными на ветер деньгами». Ведь, как резонно заметил Иуда, сосуд с благовониями можно было продать, а деньги пустить на борьбу с нищетой.
Иисус исцелял каждого, кто просил его об исцелении, но не каждого встречного. Он обладал удивительной, редкой способностью — позволял людям самим выбрать себе боль. Он разоблачил Иуду, но не попытался предотвратить его предательства. Он осудил фарисеев, но не постарался убедить их в Своей правоте. Он однозначно ответил на вопрос богатого вельможи и позволил ему уйти. Марк намеренно добавляет очень важную деталь того случая: «Иисус, взглянув на него, полюбил его» (Марка 10:21).
Короче говоря, Иисус выказывает удивительное уважение по отношению к свободе совести каждого человека. Он не пытался обратить весь мир за Свою земную жизнь или исцелить людей, еще не готовых к исцелению. Нам, служителям, нужен именно такой «комплекс спасителя», которым обладал Иисус.
Генри Ноуэн жил среди миссионеров в Перу. Он пришел к выводу: два самых губительных движущих мотива — это чувство вины и желание спасать. «Чувство вины, — отмечал он, — плохо тем, что оно не покидает тебя, даже когда ты делаешь добрые дела. Корни вины очень глубоки, до них не докопаться, совершая добрые дела. С другой стороны, желание спасать людей от греха, нищеты, эксплуатации не менее разрушительно: чем сильнее стараешься, тем четче понимаешь собственную слабость. Очень многие трудолюбивые люди сталкивались с тем, что их миссионерская деятельность шла по убывающей. Если они полагались только на осязаемые результаты своего служения, то быстро теряли ощущение собственной значимости».
Ноуэн приходит к выводу: «Когда мы начинаем понимать, что вину нашу Бог простил, что только Бог спасает, мы обретаем свободу в служении и можем смиренно жить». Бог же больше всего может сделать через тех, кто смирен и благодарен.
Да, сверхчувствительность к боли может являться даром. Но если позволить ей, как и любому другому дару, взять над вами верх, контролировать вас, то она вас уничтожит. Меня сильно беспокоит, когда помощники выглядят более болезненными и нуждающимися, чем те, кому они стараются помочь. Поэт Джон Донн сказал: «Чужие кресты — это не мой крест».
2) Есть ли вокруг меня люди, которые ценят мой труд? Как–то я провел некоторое время в Центре подготовки переводчиков имени Уиклифа. Он расположен в Таксоне в аризонской пустыне. Я и там совершал пробежки, правда, делать это приходилось с утра пораньше, пока не палило солнце. Чтобы не наступить на змею или скорпиона, приходилось пристально следить за дорогой. Однажды утром, отбежав уже две мили от базы, я увидел шикарные здания одной из знаменитейших клиник страны — специальной клиники для людей, страдающих расстройствами пищеварения и избыточным весом. Сначала мне показалось, что я наткнулся на пятизвездочную гостиницу. Завсегдатаями здесь были кинозвезды и спортсмены. На территории клиники находился плавательный бассейн, беговой трек, баскетбольная площадка и теннисные корты, конная тропа, тенистые поляны для пикников. Современные стеклянные помещения сияли на солнце.
Я не мог удержаться и начал сравнивать Центр переводчиков с роскошной клиникой. Здания Центра функциональны, лишены каких–либо архитектурных украшений, построены из бетонных блоков. Многие его работники живут в передвижных домиках–трейлерах, разбросанных среди холмов. Меня поразило то, что контраст между двумя комплексами ярко иллюстрирует одну из особенностей служения: мир всегда больше радуется материальным ценностям, а не духовным. Чтобы избавиться от лишних жировых клеток, люди платят тысячи долларов и настаивают на том, чтобы лечение проходило в максимально комфортных условиях. А вот те, кого Иисус призвал вести борьбу с гордыней, алчностью, похотью, насилием, завистью и несправедливостью, должны к тому же еще и бороться за выживание.
В следующие несколько дней я понял, насколько высока нравственность среди переводчиков. И причиной тому была взаимная поддержка. Миру важнее вылечить тело, а не душу. У миссионеров своя система ценностей. Они вместе молятся, поклоняются Богу, они с уважением относятся друг к другу, ибо понимают, насколько благородно их призвание.
Многим пасторам недостает такого дружеского участия. Один из них рассказывал мне:
— У меня такое чувство, что мой труд никто не ценит. Церковный совет постоянно стремится урезать расходы, любая просьба о финансах оборачивается неприятным разговором. Разве кто–то уважает мой труд? Любимое занятие прихожан — критиковать все, что я делаю.
Побороть подобные чувства служители смогут только вместе. Дружеская поддержка значит много. Это становится понятно, если сравнить две повести о вьетнамской войне — «Кэч–22» и «Госпиталь». Первая из них написана Джозефом Хеллером. В ней летчик — шизофреник и параноик — приходит к выводу, что весь мир обратился против него, и испытывает отчаяние от абсурдности жизни. Герои повести «Госпиталь» сталкиваются со сходными проблемами, но где–то в горах Кореи формируется группа чудаков, которые поддерживают друг друга. Когда вертолеты привозят в госпиталь раненых, врачи и медсестры пожимают плечами, отпускают несколько шуток и берутся за инструменты.
Создать общину — группу людей, поддерживающих друг друга, — иногда достаточно для того, чтобы служение выжило в трудных условиях. «Как бы мне хотелось знать, сколько вшей тревожат моих братьев по ночам», — говорил Игнатий Лойола, стараясь показать, насколько тесно связаны между собой члены ордена иезуитов.
Время от времени кто–то из прихожан берет на себя инициативу и старается финансами помочь служителям церкви. В церкви ЛаСаль была состоятельная пара, которая оказывала материальную поддержку служителям. Как–то они пожертвовали деньги, чтобы служители церкви использовали эту сумму, устроив себе настоящий новогодний праздник. Было решено заказать обед в дорогом ресторане, а потом пойти в театр. Meня как мужа одной из служительниц церкви тоже пригласили принять участие в торжествах. По лицам этих людей было видно, как много значил для них этот вечер. Им редко выпадала возможность так отдохнуть. По всему городу большие компании устраивали роскошные обеды для своих сотрудников. Но когда церковь могла себе позволить устроить нечто подобное для своих верных служителей?
Моя жена работала с беднейшими жителями Чикаго. Страдания и несправедливость, с которыми ей приходилось сталкиваться каждый день, было тяжело выносить. Вскоре я понял: я должен решать сам, когда нужно устроить Джэнет передышку — отвести в театр или на концерт. Ей было неловко оттого, что я тратил на нее такие деньги, потому что никто из ее подопечных стариков не мог позволить себе подобного. Но я знал: если она будет только глотать слезы, то вскоре потеряет способность помогать людям. Я был для нее поддержкой, мне нужно было заботиться о ее духовном состоянии, чтобы она не потеряла силы и могла трудиться на передовой.
3) Не путаю ли я Бога с жизнью? Эту фразу я услышал от человека по имени Дуглас. Я брал у него интервью, когда писал книгу «Разочарование в Боге». Жизнь Дугласа была очень похожа на жизнь Иова. Он принял трудное решение: служить в беднейших районах города. И в это миг его мир стал распадаться на части: его служение потеряло источник финансирования, жена заболела раком, пьяный водитель врезался в его машину — сам Дуглас и его двенадцатилетняя дочь получили тяжелые увечья. Вскоре жена умерла. Во время разговора я попросил Дугласа описать свое разочарование в Боге, но, к моему удивлению, он ответил, что ничего подобного не испытывал.
«Очень давно я понял — понял, пережив все эти трагедии, — что нельзя путать Бога с жизнью. Я не стоик. Я не меньше других печалюсь из–за того, что произошло. Я могу проклинать несправедливость жизни, изливать свой гнев и горечь. Но я твердо верю: Бог испытывает то же самое, что и я: гнев и горечь. Я не виню Его за то, что произошло. Я научился заглядывать за рамки физической действительности — видеть реалии духовные. Мы часто думаем: Бог справедлив, а значит, и в жизни все должно быть справедливо. Но Бог — это не жизнь. Если наши отношения с Богом не будут зависеть от того, как складываются жизненные обстоятельства, то мы сможем выстоять даже тогда, когда жизнь станет рушиться на глазах. Мы способны научиться доверять Богу даже тогда, когда все в жизни несправедливо».
