Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Так как Он облечен был плотию, то и сказал: не познал еси Мене. Если ты видел Отца, – не домогайся видеть больше того, потому что в Нем ты видел и Меня. Если видел Меня, не любопытствуй больше ни о чем, потому что во Мне ты познал и Его. Не веруеши ли, яко Аз во Отце? – то есть являюсь в Его существе. Глаголы, яже Аз глаголю, о Себе не глаголю (14, 10). Видишь, какая чрезвычайная близость и какое доказательство единства существа? Отец же во Мне пребываяй, Той творит дела (ст. 10). Почему, начавши речь о словах, Он перешел к делам? Ему следовало бы сказать: Той глаголет глаголы. Это потому, что Он здесь говорит о двух предметах, об учении и чудесах, или же потому, что и слова Его были делами. Как же Той творит? В другом месте Он говорит: аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры (10, 37). Как же здесь говорит, что Отец творит? Этим Он показывает именно то, что между Отцом и Сыном нет ничего посредствующего. Слова Его значат вот что: не иначе творил бы Отец, чем как творю Я. А в другом месте Он, действительно, представляет делающим и Себя Самого, и Отца, говоря: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (5, 17). Там Он показывает безразличие, а здесь – тожество дел. Если же слова Его с первого взгляда представляются уничиженными, то ты не удивляйся этому. Он наперед сказал: не веруеши ли, и потом уже произнес те слова, показывая, что Он построил так речь для того, чтобы привести Филиппа к вере. Ведь Он проникал сердца учеников. Веруйте, яко Аз во Отце, и Отец во Мне (см.: 14, 11). Вам, которые слышите об Отце и Сыне, не следовало бы искать никакого другого доказательства на Их сродство по существу. Но если вам недостаточно этого для доказательства Их равночестия и единосущия, то познайте это хотя отдел. Значит, слова: видевый Мене виде Отца Моего сказаны были не о делах; иначе Он не сказал бы после: аще ли же ни, за дела веру имите Ми (см.: ст. 11). Потом, показывая, что может совершать не только эти дела, но и другие, гораздо большие, Он говорит об этом с чрезвычайною силою. Не говорит: Я могу совершить дела и больше этих, но, что гораздо удивительнее, могу, говорит, и другим дать власть совершать дела, больше этих дел. Аминь, аминь глаголю вам: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит и больша сих сотворит, яко Аз к Отцу Моему гряду (ст. 12). То есть теперь уже вы будете совершать чудеса, потому что Я отхожу. Затем, достигши того, к чему клонилась речь, Он говорит: аще что просите во имя Мое, приимете, и Я то сотворю, да прославится Отец во Мне (см.: ст. 13). Видишь ли, как опять Он Сам творит это? Сотворю, говорит, Я; и не сказал: умолю Отца, но: да прославится Отец во Мне. В другом месте Он сказал: Бог прославит Его в Себе (13, 32), а здесь, что Сам прославит Отца. Когда Сын явится обладающим великим могуществом, тогда прославится и Отец. Что же значит: во имя Мое? То, что говорили Апостолы: во имя Иисуса Христа востании ходи (см.: Деян. 3, 6). Все знамения, которые они совершали, были делом Его силы, и рука Господня была с ними (см.: Деян. 11, 21). Аз, говорит, сотворю (Ин. 14, 14). Видишь самодеятельность? Он совершал и то, что делалось другими: ужели же того, что Он Сам делает, Он не может совершать Своею силою, но совершает при содействии Отца? Но кто может сказать это? Для чего же Он говорит это во второй раз? Для того, чтобы утвердить Свое слово и показать, что прежде Он говорил приспособительно. А слова: к Отцу гряду означают: Я не погибаю, но пребываю в Своем достоинстве и нахожусь на Небесах. Все же это Он говорил для утешения учеников. Так как они не понимали еще Его слов о Воскресении и потому, вероятно, заняты были прискорбными мыслями, то Он обещает им, что они сами будут совершать такие (дела) для других, во всем обнаруживает Свою заботливость о них и показывает, что Он всегда пребывает, и не только пребывает, но и выкажет еще большую силу.

3. Итак, последуем за Христом и возьмем крест. Если и нет теперь гонений, зато теперь время для другого рода смерти. Умертвите, сказано, уды ваша, яже на земли (Кол. 3, 5). Итак, погасим вожделение, умертвим гнев, истребим зависть. Это – жертва живая. Жертва эта не оканчивается пеплом, не рассеивается в дыме, не требует ни дров, ни огня, ни ножа. Для нее огонь и нож – Дух Святой. Воспользовавшись этим ножом, отсеки от сердца все излишнее и чуждое, открой заключенный слух. Страсти и злые пожелания обыкновенно заграждают вход слову. Так, усилившаяся привязанность к богатству не дозволяет слушать слово о милостыне; появившаяся зависть преграждает путь учению о любви; да и всякая другая страсть, вторгшись в душу, делает ее крайне нерадивою ко всему. Истребим же злые пожелания. Ведь нужно только захотеть, и – все исчезнет. Не будем думать, будто любовь к богатству сама по себе сильна: вся сила заключается в нашей беспечности. Есть много людей, которые, говорят, даже не знают, что такое серебро, потому что любовь к богатству – страсть неестественная. Естественные положения вложены в нас с самого начала; а о золоте и серебре долгое время даже не было известно, существуют ли они. Отчего же усилилась эта страсть? От тщеславия и крайней беспечности. Из пожеланий одни необходимы, другие естественны, а иные ни то, ни другое. Так все те желания, от неудовлетворения которым гибнет животное, естественны и необходимы, как, например, желание пищи, питья и сна. Вожделение плотское естественно, но не необходимо, так как многие преодолели его и, однако ж, не погибли. А желание богатства ни естественно, ни необходимо, а излишне: если мы захотим, то и не подчинимся ему. Ведь и Христос, беседуя о девстве, сказал: могий вместити да вместит (Мф. 19, 12), а о богатстве не так, – а как? Иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14, 33). Что легко, к тому увещевает, а что превосходит силы многих, то оставляет произволению. Итак, зачем мы лишаем сами себя всякого оправдания? Кто пленен страстию особенно сильною, тот понесет не столь большое наказание; а кто уловлен страстию слабою, тот лишится всякого оправдания. И в самом деле, что мы будет отвечать, когда скажет: вы видели Меня алчущим, и не напитали (см.: Мф. 25, 42)? Какое будем иметь оправдание? Сошлемся, конечно, на бедность? Но мы не беднее той вдовицы, которая, положивши две лепты, превзошла всех. Бог требует от нас не значительности дара, а меры сердечного благорасположения; и это – знак Его промышления. Подивимся же Его человеколюбию и будем приносить, что можем, чтобы и в настоящей, и в будущей жизни, воспользовавшись великим Его человеколюбием, мы могли насладиться обещанными благами, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

Беседа LXXV

Изъяснение 14, 15–17. Богу благоугодно, чтобы Его любили творения. – Против савелиан и тех, кто отрицает Духа Святого. – О величии силы Духа Святого в апостолах. – Утверждение учеников Иисусом Христом. – В чем Отец выше Сына. – Сила, могущество и действенность Святого Духа. – Неестественность пороков. – Подчинение плоти духу есть наилучшее средство для приобретения вечных благ.

1. Везде нужны нам дела, а не уверения на словах, потому что говорить и обещать всякому легко, а сделать – не так легко. К чему я это сказал? К тому, что теперь много людей, которые говорят, что они боятся Бога и любят Его, а делами показывают противное. Но Бог требует любви, являемой в делах. Потому-то и ученикам говорил: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. Так как Он сказал: аще чесо просите, Аз сотворю (см.: 14, 14), то, чтобы не подумали они, что довольно только просить, Он присовокупил: аще любите Мя, – то есть в этом случае сотворю. А как ученики, услышав: Аз к Отцу гряду, естественно пришли в смущение, то Он говорит, что любовь состоит не в этом, не в настоящем смущении, а в повиновении словам Его. Я дал вам заповедь, чтобы вы любили друг друга, чтобы вы также поступали друг с другом, как Я поступал с вами. Любовь в том и состоит, чтобы исполнять это и подражать тому, кого любим. И умолю Отца, и иного Утешителя даст вам. Опять речь приспособительная. Так как ученики еще не знали Его, и потому, естественно, сильно желали быть вместе с Ним, слышать Его речи, видеть Его во плоти, и ни в чем не находили для себя утешения, скорбя о Его отшествии, то что Он говорит? Умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, то есть иного такого же, как Я. Да постыдятся же и зараженные недугом Савелия, и имеющие не надлежащее понятие о Духе Святом! В этом изречении то особенно и удивительно, что оно одним ударом ниспровергает совершенно противоположные ереси. Сказав: иного, указывает на различие Его ипостаси; а сказав: Утешителя, – на единство существа. Почему же Он говорит: умолю Отца? Потому, что если бы сказал: Я пошлю, то не столько бы поверили; а теперь Он заботился о том, чтобы Ему веровали. Впоследствии Он высказывает, что Сам посылает Его, говоря: приимите Дух Свят; а здесь говорит: умолю Отца, чтобы сделать для них слово достоверным. Ведь Иоанн говорит о Нем, что от исполнения Его мы еси прияхом (1, 16): как же Он может принимать от другого то, что Сам имеет? И опять: Той вы крестит Духом Святым и огнем (Лк. 3, 16). Какое же Он имел бы преимущество пред апостолами, если бы должен был умолять Отца, чтобы даровать Духа другим, между тем как апостолы часто делали это, как видно, и без молитвы? И если Дух Святой по молитве посылается от Отца, то каким же образом Он Сам Собою нисходит? И как может от другого быть посылаем Тот, Кто вездесущ, Кто Сам по Себе разделяет (дарования) коемуждо, якожехощет, и говорит со властию: отделите Ми Варнаву и Савла (Деян. 13, 2)? Хотя Богу служили эти служители, однако ж Он со властию призвал их на Свое собственное дело, – не потому, чтобы дело, на которое призвал их, было иное, но для того, чтобы показать Свою власть. Итак, что же, скажешь, значит: умолю Отца? Показывается время пришествия (Духа Святого).