Лев Шихляров - Введение в Ветхий Завет
Мы специально привели столь длинный и замечательный отрывок. Обычно повторения в текстах Священного Писания связаны со стилистикой еврейского языка, но в данном случае они передают особенности молитвы Авраама. Мы помним, что Аврааму не нравится Содом — синоним греховного мира. Его не соблазнила обманчивая красота тех мест, как это было с Лотом, он презрительно отверг благодарность содомского правителя. Но в данный момент Авраам являет потрясающий пример молитвенного предстательства за чужих ему, в общем-то, людей. Молитва описана как своеобразный «торг», и мы не можем не увидеть в этом Божественную улыбку, радость за дерзновенное величие веры праведника не только в справедливого, но милосердного Бога. У этого рассказа, кроме того, есть еще и следующий духовный аспект. Наш мир, живущий в грехах и забвении Бога, стоит и движется только потому, что не исчерпывается запас Божественной благодати, не уничтожена пока благодатная «атмосфера». Это — заслуга немногих, но истинных молитвенников и праведников, чье доброделание перевешивает всю самоубийственную злобу мира. «Десять праведников» — это образ минимальной святости, достаточной для удержания благодати. Не будет сего минимума — спасутся верные, но мир жить далее не сможет. В Содоме не нашлось и десяти…
В нашем сознании названия Содом и Гоморра ассоциируются с крайней формой половой развращенности, и различные половые извращения в аскетике называются содомскими. Однако происшедшее с Содомом не может исчерпывающим образом быть вписано в схему «Бог наказал содомлян за половые излишества»: во-первых, в мире различные блудные пороки были распространены повсеместно, но наказаны только Содом и Гоморра, а во-вторых, против такого примитивного понимания говорит сам библейский текст. Ангелы явления Божия приходят в Содом «вечером, когда Лот сидел у ворот … Лот … поклонился лицем до земли. И сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего, и ночуйте, и умойте ноги ваши, и … поутру … пойдете в путь свой … И они пришли в дом его. Он сделал им пресные хлебы, и они ели. Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого … окружили дом. И вызвали Лота, и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам, мы познаем их. Лот сказал им: братья мои, не делайте им зла. Вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего. Но они сказали … вот пришлец, и хочет судить? теперь мы хуже потупим с тобою, нежели с ними … И подошли, чтобы выломать дверь. Тогда мужи те простерли руки свои, и ввели Лота к себе в дом, и дверь … заперли, а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою … так что они измучились, искав входа. Сказали мужи те Лоту … кто бы ни был у тебя, всех выведи из сего места. Ибо мы истребим сие место; потому что велик вопль на жителей его к Господу» (19, 1-13).
Попробуем разобраться в этой ситуации. Мы видим отношение содомлян к Лоту: «пришлец — и хочет нас судить»; а между тем Лот там живет достаточно давно. Лот внутренне чужд им, ибо он благочестив и соседям своим ненавистен. Лот сам небезупречен: следуя древнему обычаю, предпочитает отдать им на поругание своих дочерей, хотя поступает так из жертвенных соображений. Но вот на что почти не обращают внимания: да, толпа собралась, чтобы надругаться над юными гостями Лота, но ведь это не юноши, а Сам Бог посетил Лота! Неужели же можно представить, что ангелы Господни специально притворились прекрасными юношами, чтобы распалить постыдные страсти содомлян и за это их уничтожить? На самом деле посещение Господом Содома описано так же символично, как Его предыдущее посещение Авраама и Сарры, когда Авраам «накормил» ангелов. В отличие от современников Ноя, лишь потешавшихся над его строительством, содомляне пытаются «познать» пришедших к Лоту ангелов Господних извращенным образом, при чем познание в Библии, как уже было сказано, является синонимом соединения. Значит, речь идет не столько о половой, сколько о духовной извращенности и ненависти. Характерно, что будучи ослепленными (опять же символ духовной слепоты), они не убежали, ужаснувшись и раскаявшись, а продолжают искать вход в дом Лота («не отстанут от того, что задумали», как сказано о строителях Вавилона). «Извращенная религиозность» — это сатанизм. ВЗ с отвращением относится к ряду древних духовных явлений, подпадающих под эту категорию. Это и тотальное увлечение магией, и религиозно-сексуальные оргии, и человеческие жертвоприношения, и просто атеистическое «хамство». А развращенность и жестокость в данном случае сопутствуют подобному образу жизни. Косвенно эти мысли подтверждает пророк Иезекииль: «Вот в чем было беззаконие Содомы … в гордости, пресыщении и праздности, и она руки … нищего не поддерживала и возгордились они и делали мерзости пред Лицем Моим» (16, 49–50). Мы не знаем, в какой именно форме процветал сатанизм в Содоме и Гоморре, но, очевидно, чаша терпения Божия оказалась переполненной, и подобное место, как рассадник духовного заражения, был уничтожен с лица земли. Вовремя спастись удалось только Лоту и его дочерям — ни зятьям, принявшим весть о гневе Божием за шутку, ни Лотовой жене, которая обернулась назад, нарушив главное условие. Подобный образ неверности часто встречается у древних: идя за Господом, нельзя жалеть о гибельной красоте и о презренном прошлом.
После катастрофы на Лота и его дочерей не смотрели, как на спасенных, а как на единственных жителей проклятого города, и никто не хотел жениться на них. Тогда они напоили родного отца и забеременели о него — в совершенном соответствии с ВЗ-ным представлением о родовом бессмертии.
Кульминацией духовного пути Авраама является событие, описанное в 22 гл. кн. Быт, после того, как Авраам и Сарра получили невозможное для своих лет — обетованного сына Исаака. Имя это означает «смех, радость» — возможно, Исаак так назван неслучайно: при последнем обещании Бога Сарра рассмеялась (см. 18 гл), потом испугалась этого смеха, но теперь смех недоверия превратился в истинное радование. «Бог искушал Авраама и сказал ему … возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака … и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков … и Исаака … наколол дров для всесожжения, и … пошел на место, о котором сказал ему Бог … И взял Авраам дрова … и возложил на Исаака … взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму … вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца … сын мой … И пришли на место … и устроил … Авраам жертвенник, разложил дрова, и, связав сына своего, положил его на жертвенник поверх дров. И … взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! … не поднимай руки твоей на отрока, и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога, и не пожалел сына твоего, единственного … для Меня. И … Авраам … увидел: позади овен, запутавшийся в чаще рогами. Авраам … принес его во всесожжение вместо Исаака, сына своего» (22, 1– 14).
Описанное происшествие для христианского мышления являет определенный камень преткновения: как это Бог мог подвигнуть Авраама на подобную жестокость? При этом одни толкователи следуют букве текста: Бог просто решил испытать Авраама (а «искушение» и есть «испытание»), а другие настаивают на аллегории: Аврааму показалось, что Богу была бы угодна подобная жертва, так что еще неизвестно, не Авраам ли искушал Бога. Однако случившееся нужно рассмотреть прежде всего в контексте эпохи. Как уже было сказано, одним из видов религиозной извращенности, распространенных в древности, был обычай человеческих и, в частности, детских жертвоприношений. Этот страшный культ обличается пророками Израиля VIII–VI вв., но во времена Авраама он был весьма распространен у окружающих народов, которые считали, что высшая жертва своему богу — чистое дитя. В наше время были раскопаны места со следами сожжения десятков детей. Историкам религии известны некоторые подробности этих обычаев: родители вели своего первенца на жертвоприношение, и по дороге ругали его, приписывая ему собственные грехи, как бы перенося их на него (не отсюда ли суеверный обычай ругать кого-то перед экзаменом?). Завоевав Ханаан, иудеи обнаружили в долине Ге-енном подобный жертвенник и сделали там место для сжигания мусора (отсюда происходит название «геенны огненной» в НЗ). Но в ранней истории Израиля мы находим отголоски культа заместительной человеческой жертвы.
Вернемся к Аврааму. Он имеет огромный опыт веры, предстояния пред Богом. Целью прихода в обетованную землю было рождение потомка, от которого произойдет многочисленный народ. Исаак родился, и цель, кажется, достигнута; и Авраама переполняет радость и благодарение за дарование сына. Но к этому времени сами отношения с Богом для Авраама стали важнее земного родового бессмертия, Бог стал дороже Исаака! И вера Авраама теперь испытывается в отношении жертвенности: ты всё получил от Бога; способен ли ты теперь всё отдать, чтобы быть с Богом? (Нечто подобное мы встречаем у Достоевского: «если бы мне доказали, что истина находится вне Христа, я предпочел бы остаться со Христом, нежели с истиною»). И Авраам решает принести Исаака в жертву, чтобы доказать абсолютную значимость Бога. Но подсознательно в этой до безумия напряженной вере присутствует и другое: Бог милосерден и для Бога ничего невозможного нет. Отсюда и уклончивый ответ Исааку: «Бог усмотрит себе агнца» (19, 8), и повеление слугам-отрокам: «останьтесь вы здесь, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам» (19, 5). Верит Авраам, что Бог не откажется от обетования; как говорят Отцы, верил Авраам, что Бог воскресит Исаака. Поэтому попытка Авраама принести Исаака в жертву лишь внешне напоминает ханаанский культ, но обусловлена совсем иным побуждением. Конечно, Бог останавливает Авраама, Он не приемлет самого безумия, но тем не менее вера Авраама не просто испытана, а взошла на высший уровень — уровень жертвенности. Господь реагирует на это в характерных словах: «Мною клянусь, говорит Господь, что так как ты не пожалел сына твоего, единственного … для Меня, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря … и благословятся в семени твоем все народы земли» (19, 16–18). Семя Авраама — это последователи трех «авраамитских» религий, которые, несмотря на принципиальные различия, едины в своем представлении о Боге Живом. Что касается Исаака, то он, безропотно отдающий себя на заклание, рассматривается как прообраз Господа Иисуса. Так и хочется продолжить библейскую цитату: «за то, что ты не пожалел единственного твоего сына для Меня», то и Я не пожалею отдать Сына Своего для спасения людей.
