Эрнест Ренан - Апостол Павел
Настроение языческого населения оказалось превосходным. Многие уверовали и сразу стали совершенными христианами. To же самое, как мы убедимся, произошло и в Филиппах, в Александрийском Троасе и, вообще, в римских колониях. Влечение, которое было у этого добродушного и благочестивого населения к чистому культу и которое до сих пор выражалось обращением в еврейство, с этого времени начинает проявляться в обращении в христианство. Несмотря на свой странный культ, а может быть и вследствие реакции против последнего, население Антиохии, как и всей вообще Фригии, имело какую-то склонность к монотеизму.
Новый культ, не требовавший обрезания и не принуждавший к соблюдению мелочных требований, был для благочестивых язычников гораздо привлекательнее; поэтому очень скоро все стали склоняться к нему. Эти глухие провинции, затерянные в горах, за которыми власти мало наблюдали, которые не имели ни исторической известности, ни какого бы то ни было другого значения, были превосходной почвой для веры. Образовалась довольно многочисленная церковь. Антиохия Писидийская стала центром пропаганды, из которого учение стало распространяться по всем окружающим местностям.
Успех новой проповеди среди язычников окончательно привел евреев в бешенство. Против миссионеров образовался благочестивый заговор. Некоторые из наиболее значительных женщин города были прозелитками еврейства; правоверные евреи подговорили их убедить своих мужей, чтобы последние добились изгнания Павла и Варнавы. И, действительно, оба апостола были изгнаны постановлением местных властей из города и области Антиохии Писидийской.
По апостольскому обыкновению, они отряхли на город прах ног своих. Потом они пошли к Ликаонии и, пройдя около пяти дней по плодородной стране, пришли в город Иконию. Ликаония, как и Писидия, была страной малоизвестной, невидной, сохранившей свои древние обычаи. Патриотизм там еще был довольно живой; нравы были строгие, дух - серьезный и честный. Икония была городом древних культов и преданий, которые во многих отношениях даже приближались к еврейским. Город, до того очень маленький, когда Павел пришел туда, только что получил или был накануне получения от Клавдия звания колонии. Крупный римский сановник, Луций Пупий Презенс, прокуратор Галатии, приписывал себе вторичное основание его, и город менял свое древнее имя на название Claudia или Claudiconium.
Евреев, вероятно, именно вследствие этого, там было много, и они приобрели многих сторонников. Павел и Варнава говорили в синагоге; образовалась церковь. Миссионеры сделали Иконию вторым апостольским центром, очень оживленным, и долго пробыли там. Здесь, по словам одного романа, пользовавшегося большой популярностью около первой половины III века, Павел обрел прекраснейшую из учениц своих, верную и симпатичную Феклу. Рассказ этот не основан ни на каком действительном событии; приходится, однако, спросить себя, произвольно ли Азийский священник - автор романа - выбрал местом действия в своем рассказе Иконию. Гречанки из этой местности и до сих пор еще знамениты своими прелестями и подвержены эпидемическим истерическим явлениям, которые врачи приписывают действию климата. Как бы то ни было, успех апостолы имели очень большой. Много евреев уверовали; но еще больше прозелитов апостолы завербовали вне синагоги, в среде того симпатичного населения, которое старые культы уже не удовлетворяли. Прекрасные нравоучения Павла приводили добрых Ликаонян в восхищение; по легковерию своему, они, к тому же, расположены были с восторгом принимать то, что казалось им чудесами и сверхъестественными дарами Духа.
Буря, заставившая проповедников покинуть Антиохию Писидийскую, повторилась и в Иконии. Правоверные евреи стали стараться возбудить против миссионеров языческое население. Город разделился на два лагеря; произошло восстание; говорили о том, чтобы побить апостолов камнями. Они бежали, покинув столицу Ликаонии.
Икония лежит возле исчезающего озера, при входе в огромную степь, занимающую центр Малой Азии и до сих пор не поддавшейся никакой цивилизации. Дорога к Галатии в собственном смысле и к Каппадоккии была закрыта. Павел и Варнава решили обойти кругом подножие безводных гор, образующих полукруг вокруг равнины с южной стороны. Горы эти представляют не что иное, как северный склон Тавра; но так как центральная равнина лежит очень высоко над уровнем моря, Тавр с этой стороны не очень высок. Местность холодная и однообразная, почва - то болотистая, то песчаная, потрескавшаяся от жары, наводит смертельную тоску. Только массив потухшего вулкана, в наши дни носящий имя Карадага, образует как бы оазис среди этого бесконечного моря.
Два небольших и малоизвестных города, местоположения которых мы в точности не знаем, стали тогда театром деятельности апостолов. Эти два городка назывались Листрами и Дервие. Затерянные в долинах Карадага, среди бедного населения, занятием которого было скотоводство, у подножья самых неприступных разбойничьих гнезд, какие только были известны древности, эти два города оставались совершенно провинциальными. Цивилизованный римлянин чувствовал себя там, точно у дикарей. Говорили там по-ликаонски. Евреев было мало. Устраивая колонии в неприступных местностях Тавра, Клавдий сообщал этим обездоленным округам больше порядка и безопасности, нежели там когда-либо было.
Сначала Евангелие было возвещено Листрам. Там произошел любопытный случай. В первое время пребывания апостолов в этом городе распространился слух, что Павел чудесным образом исцелил хромого. Легковерное и склонное к вере в сверхъестественное население сейчас же вообразило себе нечто странное: оно представило себе, что два божества приняли вид людей, чтобы ходить среди смертных. Вера в такие приходы богов была очень распространена, особенно в Малой Азии. Вскоре после этого жизнь Аполлония Тианского стала считаться путешествием Бога по земле. Тиана лежит недалеко от Дервии. Так как по древнему преданию, освященному храмом, ежегодным праздником и прелестными рассказами, подобные совместные путешествия делали Зевс и Гермес, апостолам стали давать имена этих божественных странников. Варнаву, который был ростом выше Павла, сделали Зевсом; Павел, которому принадлежало слово, стал Гермесом. За городскими воротами как раз имелся храм Зевса. Жрец его, узнав, что произошло явление божества и бога его видели в городе, стал совершать жертвоприношение. Быки были уже приведены, гирлянды принесены к портику храма, когда Павел и Варнава показались там, раздирая свои одежды и говоря, что они - простые люди. Языческие народности, как мы уже сказали, придавали чудесам совсем иное значение, нежели евреи. Для последних чудо было аргументом за учение; для первых же это было непосредственное откровение божества. Проповедуя такому населению, апостолы старались говорить больше о Боге, нежели об Иисусе; проповедь их снова становилась чисто еврейской, скорее деистической. Евреи, склонные к прозелитизму, всегда понимали, что в их религии всем людям подходит только монотеистическое основание, остальное же, моисеевы установления, мессианические идеи и т. д. образуют как бы второй разряд верований, составляющих как бы частное достояние детей Израиля, род семейного, неотчуждаемого наследия.
В Листрах евреев палестинского происхождения или было очень мало, или совсем не было; поэтому, апостол долго жил там в полном покое. Одно семейство в городе оказалось центром и школой величайшего благочестия. Оно состояло из бабки, по имени Лоис, матери, по имени Евники, и юноши, по имени Тимофей. Обе женщины исповедывали, вероятно, еврейство, как прозелитки. Евника, по-видимому, была замужем за язычником, ко времени прихода Павла и Варнавы умершим. Тимофей, среди этих двух женщин, рос в занятиях священным писанием и в наставлениях живейшего благочестия, но, как то часто бывало у самых благочестивых прозелитов, он не был обрезан. Павел обратил обеих женщин в христианство. Тимофей, которому тогда могло быть лет 15, был просвещен христианской верой своими бабкой и матерью.
Слух об этих случаях обращения дошел до Иконии и Антиохии Писидийской и вновь зажег гневом живших в этих городах евреев. Они послали в Листры эмиссаров, которые вызвали возмущение. Фанатики схватили Павла, повлекли вон из города, побили камнями и бросили, считая его мертвым. Ученики поспешили ему на помощь; раны его были неопасны; он вернулся в город, вероятно, ночью, а на следующий день отправился с Варнавой в Дервию.
И тут они долго пробыли и завоевали новых приверженцев. Эти церкви - в Листрах и Дервии - были первыми церквами, состоявшими исключительно из язычников. Понятно, какая разница была между подобными церквами и палестинскими, образовавшимися в лоне чистого еврейства, и даже антиохийской, развившейся на еврейских дрожжах и в обществе, уже объевреенном. Здесь приходилось иметь дело с людьми нетронутыми, с добрыми провинциалами, очень набожными, но склонностями воображения резко отличавшимися от сирийцев. До тех пор проповедь христианства давала плоды только в больших городах, с крупным населением, занимавшимся ремеслами. С этих пор появились церкви и в маленьких городках. Ни Икония, ни Листры, ни Дервия не были достаточно крупны, чтобы образовать в среде своей Церковь-мать, как Коринф или Эфес. Павел стал называть своих Ликаонских христиан именем провинции, где они жили. А провинция эта называлась Галатией, если придавать слову провинция - тот административный смысл, в котором оно употреблялось римлянами.
