Романо Гуардини - Господь

В понимаемом так Христе сокрыта тайна предопределения. Выше мы уже говорили о ней. Это тайна любви, а не устрашения, и апостол завершает эту тему словами, звучащими, как хвалебная песнь: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки...» (Рим 11.33-36).

Среди Посланий апостола Павла особое место занимает четырнадцатое – Послание к Евреям. Согласно преданию, оно по своему происхождению восходит в конечном итоге, к Павлу. Но оно отличается от его других посланий подбором слов, трактовкой темы и пр. Поэтому принято считать, что его непосредственным автором было лицо из окружения апостола, хорошо знакомое с его мыслями, – один из его помощников и друзей... Большая часть Послания посвящена личности Христа. При этом Он рассматривается под особым углом зрения: в Господе мы видим первосвященника Нового Завета, принесшего жертву, искупившего наш грех и спасшего мир. А поскольку Послание к Евреям отмечено тем же великим метафизическим даром святого Павла, что и другие Послания, возникает могучий, таинственный, почти чуждый образ. Чуждый прежде всего потому, что мы, люди нового времени, с трудом воспринимаем идею жертвы. Религиозно-философское мышление, как и наше личное чувство, видит в ней нечто, относящееся к более ранним, несовершенным стадиям развития человечества, и уже преодоленное более чистой религиозной позицией. В ней усматривают нечто недуховное, даже сомнительное. Поэтому, прежде, чем всмотреться в образ Христа в Послании к Евреям, мы попытаемся сначала преодолеть эту отчужденность, задав себе вопрос, что значит жертва в собственном смысле слова. Дело в том, что в Ветхом Завете мы находим ее повсюду. Именно совершение жертвоприношения служит признаком, различающим сыновей первого человека – покорного Богу и бунтующего. Жертвоприношение возвещает, после потопа, союз Бога с преданными Ему людьми. Жертвоприношение скрепляет союз с Авраамом и его возобновление через Моисея. Рядом с этим последним, законодателем и пророком, находится Аарон – первосвященник. Порядок религиозной жизни определяется в основном порядком жертвоприношений, проходящим через всю историю как народов в целом, так и отдельных людей.

Что значит жертва? Человек отдает нечто ему принадлежащее и ценное – последнее подчеркивается: дар должен быть без изъяна. Он жертвует, отдает его Богу. Дар должен принадлежать Богу. Чтобы выразить этот отказ от собственного владения и эту принадлежность Богу, дар уничтожается: напиток, который человек мог бы выпить сам, выливается на землю, первые плоды урожая сжигаются, животное убивается, предается огню и, таким образом, как бы переносится в потустороннее... Возможно возражение: что же делать Богу с такими дарами? Ведь все, что существует, сотворено Им и принадлежит Ему, а кроме того Бог и не нуждается ни в каких тленных вещах... Это верно и подчеркивается самими пророками. Дар сам по себе – ничто перед Богом. Но принесение дара есть знак определенного движения души: поклонения, благодарения, просьбы, раскаяния, хвалы. Принесение жертвы есть исповедание Господа, царящего надо всем. Он – начало, от которого все исходит, конец, к которому направлено все. Действуя, отдавая свое добро, человек тем самым исповедует, что Бог есть Бог. Когда дар приносится с такими мыслями, не становится ли он ценным пред Ним? Вот то, что выражает жертва: подлинно сущий есть Бог, все сотворенное существует только Его милостью. Поэтому Он должен быть также и господствующим. Все должно отойти на задний план, чтобы дать место Ему, чтобы Его величие проявилось не в вещественном мире, куда Ему по существу открыт доступ вследствие Его всемогущества, но в самой жизни его творения. Это то настроение, которое выражено словами Апокалипсиса: «... Сидящему на престоле... благословение и честь, ислава...»(0ткр 5.13). Но за дарами стоит еще и нечто иное: за ними стоит сам человек. Сознание, что человек принадлежит Богу, выразилось в истории ужасающим образом – человеческими жертвоприношениями. В них чистая истина подверглась адскому извращению – тем не менее, она налицо. Жертва говорит: «Не я, человек, но Ты, Бог!» Жертвой человек как бы уничтожает себя самого, чтобы Бог был всем. Именно это выражает акт уничтожения.

Но это не просто уничтожение, это – переход к Богу, и в этом вторая смысловая линия жертвы. Сожжение означает, что дар переходит в Божие владение. Самое глубокое значение жертвы в том, что она символизирует переход в жизнь Божества, отказ от жизни здесь. Нечто сходное есть и в мирском существовании. Когда человек приносит жертву ради великой идеи, или ради своего отечества, или ради дорогого ему другого человека, то тем самым он хочет прежде всего послужить тому делу, которое считает достойным этого. Но, кроме того, он сознает еще и нечто особое. Быть может он не признается в этом, – во всяком случае ему было бы трудно эту мысль высказать, потому что она звучала бы фантастически, – тем не менее он уверен в том, что его жертва таинственным образом подымает еще выше то, что ему дорого, и вместе с тем приобщает его самого к этому возвышению. И не только «духовно», т.е. в мыслях и чувствах, но вполне реально. Однако не в форме непосредственного обладания и соучастия, а... но тут мысль растекается в неопределенности. В пределах этого мира на эту тему нельзя больше сказать ничего, не начиная фантазировать. Настоящее объяснение может дать только вера: каждая жертва ради какого-либо великого дела или для какого-либо человека совершается во имя Бога. Мы подсознательно надеемся, что пожертвованное, а с ним и сам жертвователь будут приняты Богом и в Нем обретут единение с любимым.

И вот что говорится в Послании к Евреям: те жертвоприношения, которыми полон весь Ветхий Завет, Предвосхищают жертву, имеющую для мира непреходящее значение, – жертву Искупителя. То, что жертва присутствует в сознании Иисуса, ясно уже из первых Евангелий, точнее из их повествования о Тайной Вечере. Там он говорит о хлебе: «Сие есть Тело Мое, которое за вас предается», и о чаше: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк 22.19-20). В этих словах «за вас предается» и «за вас проливается» выражена идея жертвы во всей своей чистоте. Послание к Евреям представляет собой в сущности не что иное, как комментарий к ним. В нем сказано: «Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр 2.17-18).

Священник должен быть одним из тех, за кого он молится, должен разделить их судьбу. Сын Божий стал человеком, одним из нас, во всем нам подобным, чтобы Его жертва была вознесена из нашей среды. Тем не менее, он должен быть иным, чем мы. «Таков и должен быть у нас Первосвященник: святый, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа; ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого. Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи; а слово клятвенное, после закона, поставило Сына, на веки совершенного» (Евр 7.26-28). Таким образом Его дух чист совершенно. То, что показано в синоптических Евангелиях и в Евангелии от Иоанна – безоговорочное подчинение воле Отца, горение во имя Его славы, безмерная готовность – вновь появляется здесь в виде самоотдачи за людей.

Что же отдает Он? Не что-то вещественное – напиток или плоды, или животных, – но Себя Самого. Притом отдает действительно Себя, принося на алтарь не только свой пыл или самоотдачу, как сказали бы в новое время с его пристрастием к отвлеченным понятиям, но Себя в самом буквальном смысле слова, вплоть до мистерии уничтожения. Это последнее отражается в судьбе, которая не должна была Его постигнуть, и все же постигла, ибо люди так глубоко погрязли в грехе. То, что здесь происходит, и, говоря по-земному, представляет собой бессмысленное уничтожение, на самом деле – та форма, в которой совершается жертвоприношение. Поэтому в Послании к Евреям говорится: «Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов, и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело: то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр 9.11-14) Христос отдает Себя, чтобы царила воля Отца и Он был всем во всем. Во Христе тварь говорит: «Да будет Бог, а не Я!» Этим искупляется грех того, кто сказал: «Да будет моя воля, а не Божия». Этим человеческое бытие Иисуса переходит в вечное. То, что Он отдает, преображается и возвращается к Нему во славе. «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» Говорится в Евангелии от Луки (Лк 24.26). Путь Господа в смерть есть Его путь во Славу. Теряя жизнь Свою, Он обретает ее, как говорит Он Сам в Евангелии от Матфея (Мф 10.39), и не только Свою собственную жизнь, но и нашу. Он – «Последний Адам», и в нем живет весь род человеческий, как жил в первом Адаме. Поэтому, как грехом первого Адама все люди были вовлечены в погибель, так будут они смертью второго восприняты в жизнь (1 Кор 15.45), Вера и крещение означают погребение вместе с Иисусом и воскресение к новой жизни (Рим 6.3-11).