Павел Юнгеров - Введение в Ветхий Завет. Книга 1
Но и у Гроция не было недостатка в преемниках. Таковы в XVII и XVIII веках Спенсер и Клерик. Спенсер († 1695 г.) в своей Археологии доказывал полное родство ветхозаветной археологии и символики с языческой, а Клерик († 1738 г.) в своих толкованиях «свел к минимуму разность между ветхозаветным откровением и язычеством», отверг историчность многих чудес и пророчеств, и наполнил свои «Примечания» лишь обширными археологическими, филологическими, текстуальными справками и сведениями, забывая и игнорируя богословский элемент экзегетики и «дух» богодухновенных писаний (2 Кор. 3:6). Его комментарий (изд. в 1710 и 1731 гг.) обнимает все ветхозаветные книги и всюду носит тот же характер. Современник Клерика, голландец Альберт Шультэнс († 1750 г.), знаток арабского языка, прославляемый гебраистами за свой лексикон с арабскими параллелями, поставлял в толковании (Иова и Притчей — 1737, 1748 гг.) главной и единственной целью филологию и объяснение трудных еврейских слов и выражений. Дальше этого как будто экзегетика и не должна идти! Противники его Бенгель и Бурк († 1770 г.), раскрывавшие сотериологический и пророческий элементы в Ветхом Завете, остались «незамеченными у современников» [460].
Преемником Шультэнса, которого очень «заметили» в свое время, а филологическая гипотеза о родстве еврейского языка с арабским и другими языками осталась руководственной для гебраистов и доселе, был Иоанн Давид Михаелис, ученик его († 1791 г.). Он своими обширными познаниями и ориенталистической эрудицией воспользовался для приложения к библейскому переводу и экзегезису Священных книг (изд. 1769-83 гг.) своих деистических идей и ослабления веры в богооткровенный характер Ветхого Завета. Одновременно с Михаелисом, в критическом направлении, неустанно работал «отец рационализма» И. Сол. Землер (с 1750-1791 гг.). Он старался «выделить» в Библии чисто «человеческий» элемент, — каковы, по его мнению, «народные истории», все древние «небольшие происшествия», — ограничивая богодухновенность и богооткровенность лишь «моральными и общеполезными истинами правды и религии» и различая «святое писание и слово Божие». Рационалистическое и критическое понимание Библии он оправдывал стремлением «возвысить» историческое и религиозное содержание «первопамятников иудейства», представить его ясным и «чистым», соответствующим «духу и жизни» Бога, и отделить в Библии «человеческое понимание» Божия откровения, отразившееся на «форме» и изложении ветхозаветных писаний [461].
Так рационализм начал с Землера свое разрушительное действие, по отношению как к Библии и ее экзегезису, так и вообще ко всем истинам христианской религии. Духовную основу его представителям давали частью деистические, англо-французские идеи, делавшие «невозможной веру» в сверхъестественное откровение, чудеса, пророчества, и т. п. христианские догматы, а частью кантианская философия, также отвергавшая и беспощадно критиковавшая установленные богословские положения. У этих ученых выработано было правило для экзегетики: выяснять не то, что сказал священный писатель, а что «хотел сказать», предполагая его мысль сходную с философскими их взглядами. Поэтому повествования о чудесах явились для этих толковников «недостоверными легендами», пророчества неподлинными произведениями позднейших лиц, составленными post eventum. Таким образом, Библия явилась в трудах этих ученых не богооткровенным источником и руководством для веры и жизни, а сборником «мифов» исторических, философских и иных, и благочестивых пророческих «мечтаний», а вместе с тем представители этого направления доказали свою полную неспособность серьезно понимать и изъяснять Библию… Главными, резкими и наиболее видными представителями этого направления, после Землера, были Ейхгорн, Габлер, Бауер, Грамберг, Колльн, Ватке, Августа, Де-Ветте, Гезениус. Ейхгорн (1752-1827), Августа, Де-Ветте «устанавливали и разрабатывали» критическую Исагогику и доказывали неподлинность Пятикнижия, Исаии, Даниила и других книг. Грамберг, Бауер, Колльн также искажали ветхозаветную религию и ее учение. Гепфнер (1797-1800 гг.), Де-Ветте (1831 и 1858 г.) и Гезениус (1785-1842 гг.) проводили рационализм в библейской экзегетике, особенно Гезениус в объяснении Исаии и филологических трудах.
Умеренными, нередко сглаживавшими крайности рационализма и допускавшими так называемый супранатурализм, толковниками были Баумгартен, Бруккер (Bibelwerk. 1749-1770 гг.), Шульц и Л. Бауер (Scholia in V. T. 1783-1798 г.), Мольдэнговер († 1790 г.), Гецель († 1824 г.), Датэ (Uebers. d. Bücher, d. A. T. 1773-1789 гг.) и очень авторитетный, добросовестный по эрудиции и тщательности, Ε. Φ. К. Розенмиллер (Scholia in V. T. 1788-1835 гг.). Последний труд и доселе справедливо ценится толковниками и часто цитуется за свою эрудицию и детальность, хотя критические тезисы часто и разделяются автором в умеренном виде.
Наполеоновские войны и произведенные ими политические потрясения в западной Европе, с одной стороны, и ужасы атеистической французской революции с другой, отрезвили западноевропейское общество от увлечения атеизмом и рационализмом и заставили обратиться к искренней вере и в ней искать утешения среди современного политического и духовного мрака. Появилось затерянное «внимание» и к серьезным библейским трудам апологетического характера. Ответом на это внимание послужил труд Генгстенберга: Ветхозаветная Христология (1824-1835 гг.), в коей автор доказывает истинность древнего отеческого понимания ветхозаветных мессианских пророчеств, всесторонне и строго научно объясняет последние и определяет богословское значение их в христианской сотериологии. Подтверждает он свои положения серьезным филологическим, историческим, критическим анализом пророчеств и разбором рационалистических возражений и толкований. Вообще это — серьезный апологетический комментарий на ветхозаветные мессианские пророчества, и доселе с благодарностью цитуемый лучшими толковниками. Ему же принадлежит объяснение Псалтири, Екклезиаста, Песни Песней (1842-1859 г.), которое носит такой же характер и имеет такую же ценность.
Преемниками Генгстенберга выступили Геферник (1811-1845), Дрекслер (1804-1865), Каспари (1848-52), Гофманн, изъяснявшие преимущественно пророческие книги и места, также серьезно-апологетически и богословски. У последнего сопоставляются обстоятельно ветхозаветные пророчества и новозаветное исполнение их [462]. Сюда примыкают и более популярные и популяризаторы экзегеты: Рихтер (1835-1840), Лиско (1852-53), Герлах (1835, 1854), Дешель (1865 г.) и другие.
А более видными преемниками, труды коих и доселе не только влияют и воспроизводятся у других толковников, но и переиздаются, были Кейль (1800-1888 г.) и Делич (1813-1890 г.) [463]. Многократное издание комментария Кейля и Делича (с 1861-73, 1889…) и перевод его на английский язык доказывают авторитет и научную ценность его. Он обнимает все ветхозаветные канонические книги и из неканонических маккавеиские и с одинаковой эрудицией, глубокой верой, серьезной богословской мыслью, добросовестнейшей детальной тщательностью, излагает слово Божие. Все рационалистические соображения, толкования, выходки и вылазки экзегетические, текстуальные, философские, нигилистические, находят здесь себе постоянный серьезный разбор и апологетическую отповедь. При этом толкования Делича (на Бытие, Псалтирь, Исаию, Иеремию, Иова, Притчи) обнаруживают более обширную, особенно филологическую, эрудицию, и иногда (особ, у Исаии) уступку рационализму, а толкования Кейля — более глубокую веру. «Благодарность и благословение верующих читателей» его комментария и «слова Божия» служили для Кейля высшей наградой. Так глубоко симпатичен был этот толковник! И доселе это — лучший комментарий в апологетическом направлении, без коего, думаем, ни один современный православный толковник не может обойтись.
К этим главным вожатаям современной апологетической экзегетики стали примыкать менее крупные специалисты, толковники большей частью отдельных ветхозаветных книг, авторы экзегетических монографий, в большинстве упоминаемые нами в Частном Введении.
Последний и доселе не перестающий появляться протестантский комментарий на все ветхозаветные книги, принадлежит Штракку и Цокклеру. Начал выходить в 1886 году. В составлении его участвовали Бургер, Клöстерманн, Орелли, Кюбел, Лютард, Мейнгольд, нöсген, Эттли, Шнедерман, Шульц. В общем, этот комментарий, хотя не имеет вполне апологетического направления, но довольно умеренного; впрочем на некоторые книги более ортодоксального, на другие — не чужд рационализма, но не крайнего. И здесь современный русский толковник может найти себе не мало полезного [464].
Но и рационалистическое направление в экзегетике, начатое Землером, Ейхгорном и др., не заглохло, а доселе продолжает плодить чад по роду и подобию своему… Таковы цельные комментарии на все ветхозаветные книги: Маурера (1835-1848 гг.), Гирцеля, Гитцига, Ольсгаузена, Дилльмана и др. (1838-1872 гг.; на некоторые книги сделаны новые пополненные издания и позднее); Бунзена (1858-1870 гг.), у коего к рационализму присоединяется пантеизм.
