Джордж Макдональд - Донал Грант
— Мне всегда приятно его слышать, — улыбнулся Донал. — Я как раз думал о ней. Наверное, потому–то вам и показалось, что она здесь. Или вы и впрямь что–то увидели?
— Нет, нет, что вы!
— Для меня она всё равно ближе, чем любой призрак, — сказал Донал. — Она будет со мной, куда бы я ни пошёл. Я никогда не стану грустить. Ведь Бог тоже со мной, и я не плачу из–за того, что не вижу Его. Я жду, просто жду.
Глаза мисс Грэм были полны слёз.
— Мистер Грант, — произнесла она, — когда–то в её сердце жили лишь тоска и смятение, а сейчас она ушла, чтобы присоединиться к лику радостных ангелов. И всё это сделали для неё вы. Да благословит вас Бог!.. Прошу вас, позвольте мне называть вас своим другом!
— Непременно, мисс Грэм, непременно. Ведь вы тоже любили её.
— Сначала нет. Сначала я считала её всего лишь слабеньким, тоскующим созданием. Теперь я знаю, что в её унынии было больше жизни, чем в моём довольстве. Я не только полюбила её, но стала смотреть на неё как на святую. Нет, правда: если святые и есть на белом свете, она тоже была из их числа! Она часто приходила сюда после того, как я показала ей ваши стихи, и по вечерам нередко бродила одна по нашему саду… А эта ужасная мисс Кармайкл! Как она её мучила!
— Она тоже была послана ей Богом, чтобы растормошить, растревожить её и помочь ей увидеть, как сильно она нуждается в Нём Самом. Не сомневайтесь, мисс Грэм: ни одна душа не сможет без Него обойтись!
Тут они увидели, что из дома им навстречу идёт мистер Грэм.
— Я думаю, графу осталось жить совсем недолго, — сказал Донал. — Мне кажется, что сразу же после его смерти вам необходимо объявить свои права на старый особняк Морвенов, что находится в городе. Это единственное имущество, закреплённое за титулом. И конечно же, вы оба немедленно переселитесь в замок. Полагаю, что среди бумаг графа вы отыщете немало доказательств тому, что у лорда Форга нет никаких законных прав наследования. Я бы охотно написал вам дарственную, но, наверное, будет лучше, если все подумают, что замок перешёл к вам самым что ни на есть естественным образом, как к прямому наследнику. Мы вовсе не обязаны рассказывать миру обо всём, что здесь произошло; но если это вдруг от нас потребуется, говорить мы будем без всякого стыда. А ещё мне хотелось бы кое о чём вас попросить. Насколько я понимаю, старый особняк Морвенов не очень–то вам нужен. Позвольте мне взять его у вас в аренду. Я хотел бы в нём поселиться и открыть там школу. Дейви будет первым моим учеником, а когда появятся другие, мы постараемся сделать из них мужчин. И неважно, станут ли они большими учёными или великими поэтами, или вообще великими хоть в чём–нибудь. Главное, чтобы они выросли настоящими людьми. Мы постараемся сделать так, чтобы они всё больше походили на Того, Который и был, и остаётся единственным и самым настоящим из людей.
— Но так вам никогда не заработать себе на хлеб, — возразил мистер Грэм.
Донал поднял голову, посмотрел на него, и глаза делового человека опустились под взглядом человека Божьего, словно не зная, куда себя девать от стыда и раскаяния.
— Ах, мистер Грэм, — мягко сказал Донал., — вы даже не представляете, как мало мне надо!.. Да, кстати, вам лучше взять у меня завещание, — внезапно вспомнил он и достал из кармана сложенный лист бумаги.
Мистер Грэм в нерешительности замялся.
— Если оно вам не нужно, я спрячу его у себя. Я с радостью сжёг бы его, но, наверное, лучше пока его сохранить. Кто знает, что может случиться?
Мистер Грэм решительно протянул руку и взял завещание. Той же самой ночью граф умер. Донал написал Форгу о его смерти, и через два дня тот явился в замок собственной персоной. Новоиспечённый граф встретил его в большом зале возле парадной лестницы.
— Мистер Грэм… — начал было Форг.
— С вашего позволения, мистер Грэм, теперь я лорд Морвен, — поправил его тот.
Форг злобно выругался, резко развернулся и стремительно вышел из замка, даже не удосужившись осведомиться о погребении отца. На похоронах он так и не появился.
Когда гроб опустили в могилу, и священник прочитал последнюю молитву, новый граф повернулся к Доналу и прямо и открыто посмотрел ему в лицо. Они зашагали к замку рука об руку, как братья. С тех пор граф Гектор не принимал ни одного по–настоящему серьёзного решения, не посоветовавшись с Доналом, а поскольку все вокруг знали, что Донал не получает ни гроша с владений лорда Морвена, к его слову прислушивались тем более охотно. Через несколько дней после похорон он покинул замок и переселился в городской особняк Морвенов. Досужие сплетники говорили, что мистер Грант неплохо поживился и ловко воспользовался столь удачным для него стечением обстоятельств. Если бы они узнали, что он сделал на самом деле, то, пожалуй, назвали бы его блаженным дураком и полным простофилей. Дейви, которому даже самое жуткое несчастье не казалось таким уж ужасным, пока рядом оставался мистер Грант, с удовольствием перебрался в особняк вместе с ним, чтобы жить там, пока не настанет пора поступать в колледж, как того хотел покойный граф. Правда, Донал не подгонял, а, скорее, сдерживал ретивого и способного ученика, и не отправил его в университет, пока не убедился, что Дейви и впрямь к этому готов.
— Всё, — сказал он наконец. — Я сделал всё, что мог. Теперь он должен идти один.
Вскоре он убедился, что стыдиться за Дейви не придётся. Никогда не знаешь, насколько глубоко проникают в ученика слова учителя, достигают ли они самых жизненных глубин его существа. Судить об этом можно лишь тогда, когда подросший юноша остаётся один и ему самому приходится выбирать себе друзей и товарищей. К сожалению, самые многообещающие ученики нередко так и остаются пустыми и несбывшимися обещаниями.
С полного согласия мисс Грэм Донал уговорил миссис Брукс перебраться к нему и вести для него хозяйство; да и надо ли говорить, что ему вовсе не пришлось особо её уговаривать? В первый раз они подошли к особняку Морвенов вместе и вместе отперли входную дверь. Пройдя по комнатам, миссис Брукс объявила, что дом просто в ужасном состоянии. Правда, для каменщиков тут работы не слишком много, но вот что касается плотников… Здесь же лет сто уже никто ничего не делал! Нет, мистеру Гранту лучше на время уехать, а она пошлёт за ним, когда всё будет готово.
Донал с радостью повиновался и отправился домой, в родные горы, прихватив с собой Дейви. Там он рассказал родителям и сэру Гибби с женой обо всём, что с ним произошло. Все они единодушно одобрили его решение, а Джанет так и вовсе восприняла его отказ от имущества как нечто само собой разумеющееся. По всеобщему согласию об этом больше не упоминали. Когда Доналу с Дейви настало время возвращаться, сэр Гибби и леди Гэлбрайт отправились вместе с ними и погостили в особняке несколько недель.
Горожане дивились, качали головами и неодобрительно цокали языком. «Что же это за баронет такой, что и слова сказать не может? — говорили они. — Одно слово, блаженный!»
Лорд Морвен и мисс Грэм постарались отделать особняк именно таким образом, чтобы он сразу же пришёлся Доналу по душе, а в замке специально отвели ему несколько комнат, которые когда–то принадлежали леди Арктуре. Там он собрал книги и кое–какие вещи своей жены. Здесь же стоял её рояль, и Донал даже немного научился на нём играть. Он часто приходил сюда, когда его ученики отправлялись на каникулы, и непременно появлялся здесь воскресными вечерами. Что он делал один в этой пустой гостиной, пусть попробует вообразить себе тот читатель, кто знает, что в одиночестве есть место для многих встреч, что человек может унестись на миллионы миль, оставаясь неподвижным, а его молчание может заставить прислушаться всю вселенную.
Голубка лорд Морвен оставил для Дейви. Кстати, когда я последний раз слышал о Дейви, он служил в Индии офицером. Солдаты любили и уважали его, и у себя в полку он делал много добра. Всё, чему научил его Донал, не только сохранилось в его сердце и уме, но и постоянно переходило к другим, каждый раз находя себе новую почву, в которой можно укорениться и расти. Он приближал пришествие Царства правды и благочестия в своё время и среди своего поколения, а значит, воистину исполнил своё высокое призвание.
Ученики появились у Донала не сразу, да и потом их всегда было немного, потому что его считали весьма чудаковатым малым, а уж его понятия о воспитании и образовании — и вовсе странными до крайности. Правда, все признавали, что уж если мальчик оставался у Донала надолго, то из него непременно выходил настоящий джентльмен. Люди редко видели и понимали ту внутреннюю глубину, которая составляет саму жизнь любого истинного джентльмена, да и приведись им с ней столкнуться, пожалуй, не сочли бы её такой уж важной и необходимой. Большинство родителей хотят, чтобы их дети обрели подлинное благородство, но при этом им почему–то всё равно, станут они Божьими чадами или нет. Но есть в округе и люди помудрее; они–то знают, что в Донале сосредоточилась сама душа их маленького городка и что именно к нему лучше всего пойти в трудную, горькую или беспокойную минуту.
