Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 4
9-10
Честь Господу со стороны человека должна быть воздаваема не одним смирением, благоговением и страхом пред Ним, не одним удалением от греха, - вообще не одними лишь духовными средствами Богопочтения, но и материальными, внешними делами благоугождения Богу, к числу которых в Ветхом Завете относилась и обязанность каждого еврея посвящать Иегове первые произведения земли (Исх. XXIII:19 сл., XXXIV:26; Лев. XXIII:10-17; Чис. XVIII:12-18; Втор. XVIII:4 сл.; XXVI:2-10), равно как десятины от скота и всех произведений земли (Втор. XIV:21 сл.; XXVI:12-14) и первородные из животных (Исх. XXII. 29; Чис. XVIII:15-18). Так как во все времена от исполнения этого закона о теократических приношениях святилищу могло удерживать евреев опасение оскудения вследствие щедрости (ср. Лев. XXV. 20). - то Премудрый, имея в виду обетование благословения Божия за ниспослание этого закона (см. Лев. XXV:21-22), обещает усердному жертвователю изобилие хлеба и вина (ст. 10). Если в других местах книги Притчей вообще мало говорится об обрядовом законе, то принесение Иегове первых произведений земли было столь естественным обнаружением благодарности Богу за Его дары (в силу этого принесение напр., десятины Богу было обычаем еще до Моисея (Быт. XXVIII:22); равно как обычай жертвовать Богу первые и лучшие произведения был широко распространен и у др. древних народов), что Премудрый не мог обойти молчанием столь непосредственной формы выражения религиозного чувства, и увещает своего слушателя к ревности в соблюдении упомянутого закона, подобно как то же впоследствии делает пророк Малахия (Мал. III:10-12).
11-12
Научая слушателя своего выражать преданность Богу, Богопочтение, еще и терпеливым перенесением посылаемых Богом бедствий, Премудрый сравнивает эти бедствия с тяжелыми для питомца приемами человеческой ветхозаветной педагогики: как эта последняя, по воззрению Премудрого (Притч. XIX:18; XXIII:13), неизбежно включает систему физических воздействий (таково значение евр. мусар; греч. paidia; лат. disciplina, слав. русск. наказание), так и всякого рода бедствия в руках, посылающего их Бога имеют педагогическую цель - воспитание в народе Божием и всех его членах истинной преданности Богу и верности Его завету (ср. Втор. VIII:5, I:31; Пс. CXVII:18; Плач III:33).
Только дети безрассудные пренебрегают уроками родителей, воспитателей и наставников, не вразумляются их мерами строгости. Таким детям уподобляются те, которые, принимая от рук Божиих наказание за свои грехи, не вразумляются, даже озлобляются против Бога. Предостерегая слушателей или читателей своих от подобного настроения, Премудрый поучает (ст. 12) видеть в посылаемых Богом бедствиях знаки отеческой Его любви к человеку, желающей отвести его от пути неправды и наставить на путь правды и добродетели. Вторая половина стиха 12 - несколько иначе читается в евр. масор., Вульг. и русск.; укеав эт бен ирце, quasi pater in filio complacet sibi, и благоволит к тому, как отец к сыну, - чем у LXX и слав.: μασιγοι̃ δι παντα υιόν, όν παραδέχεται, биет же всякаго сына, его же приемлет. Ввиду того, что при чтении LXX слав. гораздо лучше удерживается параллелизм обоих половин 12-го стиха чем, при чтении еврейск. масор. т., - чтение LXX-ти заслуживает предпочтения (аналогию ст. 12 представляет Иов V:17-18), тем более, что это чтение буквально воспроизведено и в послании к Евреям, гл. XII ст. 6. Приведя в Евр. XII:5-6 слова Притч. III:11-12, священный писатель послания к Евреям в пояснение слов Премудрого присоединяет: "Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами, ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания..., то вы незаконные дети, а не сыны" (Евр. XII:7-8).
13-18
Премудрый как бы поет целый гимн истинной мудрости, под которой здесь (ст. 13 и дал.), по связи с предыдущим (ст. 11-12), ближе всего разумеется опытное, основанное на терпеливом перенесении посылаемых Богом скорбей жизни, уразумение действия в них карающей, наказующей и вместе милующей руки Промысла Божия, - а затем вообще духовная и житейская опытность; источником и последним основанием такой мудрости служит и всегда остается всецелая преданность человека воле всеведущего и всеблагого Промыслителя - Бога. Мудрость (хокма, σοφία, sapientia) и благоразумие (тебуна, φρόνησις, prudentia) суть такие блага, для приобретения которых следует больше трудиться, чем сколько трудятся искатели золота и серебра, добывающие их в недрах земли и за дорогую цену покупающие местности, богатые золотыми и серебряными россыпями (ср. Иов XXVIII:15 cл.). Не могут идти в сравнение с благом мудрости и другие драгоценности, напр., драгоценные камни или что подобное, ценное лишь по внешнему блеску: все эти драгоценности украшают лишь тело человека, тогда как мудрость есть украшение души и духа. В средине ст. 15, а также в конце ст. 16 у LXX и в слав. имеются прибавки. В ст. 15 прибавка читается так: ουκ αντιτάσσεται αυτη̃ ου̃δέν πονηρόν ευγνωστόν εστίν πα̃σιν τοι̃ς εργάζουσιν, слав. не сопротивляется ей ничтоже лукаво, благознатна есть всем приближающымся ей. Хотя этой вставкой, по-видимому, несколько нарушается естественный параллелизм речи в ст. 15, однако общая мысль приведенных слов о превосходстве истинной мудрости пред всяким земным благом, приобретенным неправедно, - и о привлекательности близкого знакомства с мудростью, вполне и хорошо согласуется с учением книги Притчей о премудрости. Впрочем, в некоторых списках LXX-ти (напр., в Комплют.) приведенные слова не читаются.
В ст. 16, как и далее ст. 17 и 18, мудрость изображается олицетворенно, и именно, представляется раздаятельницею даров внешних, вещественных и внутренних, духовных. Мудрость - обильный источник тех и других. Она обеими руками, правой и левой, раздает ревнителям ее такие блага, как долголетие, богатство и славу, - причем, соответственно неодинаковому достоинству этих благ, они разделяются так: правой рукой мудрости содержится и дается более важное и существенное - благо долгоденствия (ср. ст. 2), а менее важные, почти лишь случайные принадлежности мудрости - богатство и слава - левой рукой. Далее, по тексту LXX-ти, в конце ст. 16 читаем: έκ του στόματος αυτη̃ς εκπορεύεται δικαιοσύνη, νόμον δέ καί έλεον επί γλώσσης φορει̃, слав. от уст ея исходит правда, закон же и милость на языце носит. Эта речь о духовных, внутренних благах мудрости весьма уместна в дополнение к упоминанию о благах внешних: правда мудрости есть дар или способность во всем, а особенно на суде, действовать правомерно, беспристрастно и нелицеприятно; носить же закон и милость на языке значит изрекать подсудимым приговор не только согласный с правдой закона, но и проникнутый милостью и снисхождением по требованию духа закона. В целом весь ст. 16 прямо напоминает начальный момент царствования Соломона, имеет в виду его собственный пример. По вступлении на царство Соломон, как известно, просил себе у Бога мудрости на дело правления, и Господь даровал ему не только то, что он просил, но и то, чего не просил - богатство и славу (3 Цар. III:6-13).
Внутренними плодами мудрости являются (cт. 17): особенная приятность жизни - успех в делах духовных и житейских, - и некоторый особенный мир жизни, поскольку мудрый избегает всего, что могло бы вовлечь его в какую-либо опасность или столкновение с ближними. Премудрый образно и чрезвычайно знаменательно называет мудрость "древом жизни" (ст. 18, ср. XI:30; XIII:12; XV:4), имея, конечно, в виду и известное из книги Бытия райское дерево жизни (Быт. II:9; III:22): бывшее в раю древо жизни предохраняло человека от болезней и смерти; после грехопадения прародителей и изгнания их из рая, уже никакая человеческая мудрость не в силах спасти человека от смерти и даже всегда успешно врачевать болезни, но Премудрый, называя Богопросвещенную мудрость, основанную на страхе Божием (ср. I:7) и на откровении Божием, имеет в виду спасительное значение именно этой мудрости для человека - главным образом в отношении духовной жизни человека: мудрость эта удовлетворяет высшим запросам духа человеческого, питает его, как питало первого человека древо жизни в раю; она, эта мудрость, вместе с тем служит и залогом вечной блаженной жизни человека за гробом; равным образом и в земной жизни руководствующиеся правилами мудрости и благочестия чаще наслаждаются долгоденствием и благоденствием, чем неразумно, неумеренно предающиеся земным благам. Посему "блаженны, которые сохраняют" Премудрость (18б.), LXX: καί τοι̃ς επερειδομένοις επ’ αυτήν, ώς επί κύριον, ασφαλήσ, слав.: И восклоняющымся на ню, яко на Господа, тверда. Надеющиеся на Господа, у Него ищущие Премудрости в Господе и Его Премудрости ищущие опоры и умудрения, всегда остаются тверды подобно непреступной Сионской крепости (ср. Пс. CXXIV:1).
Сказанное в ст. 18 о Премудрости, как древе жизни, Церковь применила к древу креста Христова: "lignum vitae crux Christi", поскольку на кресте была распята сама воплотившаяся Премудрость (ср. Мф. XI:19; Лк. XI:49; 1 Кор. I:24), и в событии распятия Христа Спасителя открылась высочайшая Премудрость Божия, нашедшая столь необычайное средство примирения людей с Богом. Поэтому отдел Притч. III:11-18 читается в качестве паримии в праздники в честь креста Христова - 1 августа (происхождение честных древ Креста Христова) и 14 сентября (Воздвижение честного Креста).
