Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 7

Толковая Библия

Том 7

Книга пророка Даниила.

О КНИГЕ ПРОРОКА ДАНИИЛА

Автор книги и ее подлинность

Четвертое место в ряду пророческих книг Ветхого Завета занимает в греко-славянской Библии книга пророка Даниила, получившая подобное название от имени своего автора. Им был Даниил («судил меня Бог», или «Бог - мой судья»), знатный иудей ( 1:3 , 6 [ 1 ]), уведенный в третий год правления Иоакима в Вавилон (1:1, 3–6 [ 2 ]), воспитанный здесь при царском дворе ( 1:4 , 17–18 [ 3 ]) возведенный за истолкование сна Навуходоносора в высокое придворное звание ( 2:48–49 [ 4 ]) и сохранивший его до третьего года царствования Кира ( 10:1 [ 5 ]).

Произведением этого лица книга Даниила признается как в ветхозаветной, так и новозаветной церкви. Выразителем взгляда первой является иудейский историк Иосиф Флавий.

«Окончив жизнь, говорит он, Даниил стяжал вечную память, ибо книги, которые он, написав, оставил, читаются у нас еще и ныне. И мы удостоверяемся в них, что он беседовал с Богом. Оставил же сие записанным, что и сделало для нас ясным точность и непреложность его пророчеств» (Древн. 10, 7). В тех же Древностях (10, 12) И. Флавий считает осквернение Иерусалимского храма Антиохом Епифаном точным исполнением пророчества Даниила (11:31 [ 6 ]), «произнесенного за 408 лет».

Приведенное свидетельство нисколько не ослабляется замечанием Талмуда, что книга Даниила написана мужами Великой Синагоги. И прежде всего в состав членов этой последней талмудисты включали и пророка Даниила, а в таком случае и книга его имени могла быть составлена им самим. Во-вторых, деятельность членов Великой Синагоги заключалась, по талмудическому преданию, в пересмотре, очищении и разделении священных книг, точнее, составлении канона. Сообразно же с этим книга пророка Даниила «написана» ими лишь в том смысле, что после предварительного пересмотра включена в канон.

Христианская Церковь, приняв от ветхозаветной канон священных книг, засвидетельствовала подлинность книги пророка Даниила устами своего Божественного Основателя. «Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, - читающий да разумеет, - тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Мф 24:15–16). В данных словах Иисус Христос утверждает не только существование самого пророка Даниила, но и принадлежность ему пророчества о седьминах (9:25–27 [ 7 ]). Оно «речено» Даниилом в том смысле, что записано и предано церкви им самим [Юнгеров. Частное Введение в священные ветхозаветные книги. Вып. 2, с. 100]. В позднейшее время подлинность книги Даниила признавали и защищали против нападок неоплатоника Порфирия Евсевий Кесарийский, Мефодий Тирский, Аполлинарий Лаодикийский и блаженный Иероним. И подобный взгляд на нее находит прочное основание в самосвидетельстве писателя. Очень часто он называет себя своим собственным именем: «я Даниил» ( 7:2 , 15 , 28 ; [ 8 ] 8:1 , 15 , 27 ; [ 9 ] 9:2 ; 10:2 ; 12:5 ), говорит, что и другие называли его также ( 9:22 ; [ 10 ] 10:11–12 ; 12:4 , 9 ), неоднократно замечает, что получал от Ангела повеление записать свои видения, даже запечатать их ( 10:11 [ 11 ]), и, действительно, записывал ( 7:1 [ 12 ]).

Пророк Даниил выдает себя за современника Вавилонского плена. В соответствие с этим его книга носит следы вавилонского происхождения: на ней, как на подлинном произведении современника плена, лежит отпечаток данной эпохи. Показателем его является прежде всего язык книги, - еврейский 1–2:3 - 8–12 гл. и арамейский 2:4–7:28 гл. Как иудей по происхождению, автор знает свой родной язык, а как вавилонянин по местожительству, - общенародный в Вавилоне арамейский. Такое же точно знакомство с обоими наречиями он предполагает и в читателях своей книги - иудеях. Народной же массе арамейский язык сделался доступным лишь в период плена; до тех пор он был достоянием одних образованных (4 Цар 18:26; [ 13 ] Ис 36:11). Но употребляя в период плена арамейское наречие, народ не забыл и свой родной язык (Ездра пишет по-еврейски), как то видим впоследствии, - при Маккавеях.

Вавилонский плен был действительно временем совмещения у евреев обоих наречий книги пророка Даниила. Не менее ясно говорят о ее вавилонском происхождении и особенности языка. По отзыву библеистов, еврейское наречие книги Даниила сходно с языком современной плену книги пророка Иезекииля, а арамейское - с языком послепленных книг Ездры и Неемии. Наиболее ясно сказывается это сходство в употреблении редко встречающихся слов, так называемых «арах legomen'ов». Так, «баг» Дан 1:5 = Иез 25:7; «хув» Дан 1:10 = Иез 18:7; «цеви» Дан 8:9 = Иез 20:6, 15; «келал» Дан 10:6 = Иез 1:7; «зегар» Дан 12:3 = Иез 8:2; «бен-адам» Дан 8:17 = Иез 2:1, 3, 6, 8; 3:1, 3, 4 и т. п. Примером совпадения наречий книги Даниила и Ездры служат такие, напр., выражения: «шему» Дан 6:5 = Езд 4:22; «невали» Дан 2:5 = Езд 6:11; «питгама» Дан 4:14 = Езд 6:17; «сим теем» Дан 5:2 = Езд 5:4; 6:1; «ди» Дан 5:30 = Езд 5:17 и т. п.

Вполне соответствует эпохе написания книги пророка Даниила наличность в ней персизмов и вавилонизмов, т. е. слов, объясняемых из персидской и вавилонской терминологии. Таковы, по указанию экзегетов: «азда» Дан 2:5, 8 от древне-персидского «aranda» - наука; «гаддам» Дан 2:5; 3:29 - от персидского «handam» - член; «патбаг» Дан 1:5, 8, 13 - от древне-персидского «patibaga» - трапеза богов; «гедаберим» Дан 3:2, 3 - от древне-персидского «gasbar» - казначей; «пеха» Дан 3:3, 27 - от древне-персидского «paik» - наместник. «Ариох» Дан 2:14 = ассир. Εri Aсhu, т. е. раб богини Луны; «Мисах» Дан 1:6 = ассир. Misa Achu, т. е. кто как Аку - бог луна; «Седрах» Дан 1:6 = Sudar Achu, т. е. повеление бога Аку; «Авденаго» Дан 1:6 = Abad Nabu, т. е. раб бога Heбo; «ашафим» Дан 2:2 = ассир. «assipu»; «табагайа» Дан 2:14 = ассир. «tabihu»; «гашхин» Дан 3:16 = ассир. haspuhu и т. п.

Как произведение современника и очевидца описываемых событий, книга пророка Даниила отличается далее полной исторической достоверностью своих сообщений. Таковы, напр., рассказы об отведении в Вавилон иудейских пленников не лично самим Навуходоносором, а по его приказанию Асфеназом ( 1:3 ), о воспитании пленных юношей при царском дворце и в придворных школах ( 1:5–6 ), о разделении халдейских жрецов и правительственных чиновников на различные классы (2 и 4 гл.; 3:3 ), о поставленной Навуходоносором на поле Двир громадной золотой статуе (3 гл.), о сопровождающей ее открытие процессии, о болезни Навуходоносора и т. п. Все они находят подтверждение в клиннообразных надписях и свидетельстве древних писателей. (Подробнее см. об этом и многом другом в толкованиях текста). Даже то, что считалось прежде ошибкой со стороны пророка (имена и личности Валтасара и Дария Мидянина), оказывается теперь, благодаря новейшим открытиям в области ассириологии, несомненною правдою. Неудивительно поэтому, что в глазах беспристрастных ученых данная особенность книги пророка Даниила является одним из убедительных доказательств ее подлинности.

«Чем чаще я читаю книгу пророка Даниила, - говорит Ленорман, - тем яснее выступает предо мною верность картины древнего Вавилона. Такую картину мог написать только современник и очевидец».

«Книга Даниила, - замечает другой ученый - Menant, - с величайшей точностью воспроизводит халдейскую цивилизацию эпохи Навуходоносора. Апокрифист не мог так писать».

Оправдываемое содержанием книги свидетельство пророка Даниила о себе, как современнике Вавилонского плена, подтверждается, наконец, книгой пророка Иезекииля. Его обращение к тирскому царю: «ты премудрее Даниила» (28:3) - предполагает знакомство современников плена с содержанием первых пяти глав книги Даниила, повествующих о его выдающейся мудрости. Другое место книги пророка Иезекииля (14:14–20) имеет в виду рассказ второй главы книги Даниила о спасении им жизни халдейских мудрецов.

В то время как при свете указанных данных вопрос о подлинности книги пророка Даниила решается ортодоксальной библейской литературой в утвердительном смысле, представители отрицательного направления не придают им значения. Так, Кюнен старается ослабить силу свидетельства Иисуса Христа о Данииле указанием на то, что слова о «мерзости запустения, реченной пророком Даниилом» принадлежат не ему, а евангелисту, а Бертольд и де-Ветте выдвигают против самосвидетельства Даниила то соображение, что в книге его имени встречается так много чрезмерных похвал Даниилу, что сам пророк ни в каком случае не мог так писать о себе. Но что касается заявления Кюнена, то ничем нельзя доказать факт изменения евангелистом слов Господа о принадлежности Даниилу пророчества о семидесяти седьминах: по контексту они принадлежат Спасителю, а не евангелисту Матфею. Равным образом и встречающиеся в книге пророка Даниила случаи похвалы по его адресу нисколько не говорят против авторства пророка.

И действительно, в указаниях Даниила на свои достоинства ( 1:17 , 19–20 ; [ 14 ] 6:4 ) нет и тени самохвальства. Он считает их делом милости Божией, а не плодом личных усилий. Милость Божия сделала то, что пророк понравился начальнику евнухов ( 1:9 ); Бог, а не собственная мудрость открывает ему высшие тайны ( 2:18–23 , 28 , 30 [ 15 ]); Он даровал ему разумение «видений и снов» ( 1:17 ); дух Божий возвысил Даниила при Дарии Мидянине ( 6:3 ). Скромность и смирение пророка не ослабляется похвалами себе, так как наряду с ними он говорит о своих грехах, в которых каялся ( 9:20 [ 16 ]), о своих умственных и нравственных слабостях ( 10:8 ; 12:8 ). Еще менее свидетельствуют о самохвальстве Даниила те места его книги, в которых он приводит отзывы о себе посторонних лиц ( 5:11–12 ; [ 17 ] 9:23 ; 10:11 ).