Евгений Горяинов - О боге. Непротиворечивая теория бога
* Как быть с истоками религий? В начале-то религии всегда стоит один человек (Моисей, Гаутаме, Иисус, Мухаммед и другие) и только много веков спустя «идея овладевает массами». Следовательно, «эйдос» — Бог может появиться лишь намного позже того, как в него начинают верить. Так в кого же верят первые новообращённые, если Бога ещё нет?
Ну и так далее. Бессмысленно задавать вопросы, если ответов всё равно нет. Впрочем, одним ответом на все вопросы может явиться такой: вряд ли данную гипотезу можно признать разумной. Она не сильно отличается от религии, поскольку в основе её лежит вера в истинность ничем не обоснованных постулатов.
Мне встречались и другие теории подобного рода, и все они основывались на одном и том же — на материализации мыслей. Носителями и хранилищами этих мыслей бывали разные мало известные широкому читателю физические структуры, часто гипотетические (аксоны, бюоны, мэоны, психоконы, «торсионное поле»). Но если сутью этих теорий является всё та же материализация мыслей, то и недостатки их всё те же, только что рассмотренные нами. Поэтому делать разборку таких теорий означает много раз повторять одно и то же…
Фантастика
Чтобы как-то перевести дух перед дальнейшим, хочу привести встретившееся мне в фантастической литературе «исследование» понятия «Бог». Я вынужден извиниться перед автором, так как теперь уже не могу вспомнить ни его имени, ни названия произведения (кажется, оно было опубликовано когда-то в одном из номеров журнала «Искатель»). Между тем, считаю это произведение одним из наиболее удачных шагов в нашем направлении — не случайно оно отложилось в памяти.
Это произведение интересно тем, что расширяло Вселенную не как обычно и всем понятно — вширь, а — вглубь. Основано оно на известном совпадении внешних обликов строения вещества и космоса: строение атомов напоминает строение звездных систем, при этом ядра атомов соответствуют звездам, вращающиеся вокруг ядер электроны — планетам и так далее. Тогда можно представить себе, что наша Вселенная — это всего лишь некоторое (но для нас — бесконечно большое) количество какого-то вещества, находящегося в пробирке у исследователя, который в том произведении и явился Создателем — в прямом смысле. Этот Создатель, проведя какой-то очередной эксперимент, не смог, да и не должен был разглядеть нас на поверхности нашей планеты, как и мы не можем разглядеть что-либо на поверхности электронов, а потому и не подозревал о появлении у него в пробирке разумных существ. Поболтав немного пробирку и задумчиво поглядев её на свет, он выплеснул содержимое в раковину…
Конечно, я упомянул этого «Создателя» не для того, чтобы всерьёз рассматривать его как возможный вариант Бога. Однако пусть читатель сам попробует найти для себя ответ на вопрос: где больше «истинности» — в этом описании Создателя из фантастического произведения или в приведенных выше религиях?
Чуть-чуть истории
Помнится, существовало такое утверждение, что чем меньшими знаниями обладает народ, тем больше склонен он к религиозному дурману. Утверждение весьма спорное. Если следовать этому утверждению, то чем далее будем мы продвигаться назад, в глубь веков, тем более твердую веру должны будем находить. На самом деле, это вовсе не так.
Читая, например, Геродота (жил в 5 веке до Рождества Христова, а описания его восходят к 10 веку до н.э.), невольно замечаешь, как небрежно обращается он с религиями описываемых им стран и веков. Так, говоря об обычаях персов и «переводя» местных Богов на привычные для греков имена, Геродот пишет: «Ассирийцы называют Афродиту Милиттой, арабы — Алилат, а персы — Митрой» {Геродот. Клио. 131}[23]. В одной фразе отец истории ухитрился перепутать и пол и «профессию» Бога, назвав персидскую Богиню воды Анаиту именем Бога Солнца. Конечно, это описка, но она характеризует отношение Геродота к религиям и такое отношение совсем не случайно. Греки вообще отличались веротерпимостью, да и описываемые Геродотом деятели разных стран легко меняли одних богов на других в зависимости от требований момента и это не вызывало у летописца ни удивления, ни возмущения, его интересовала лишь интрига событий[24].
Наоборот, по мере развития общества наблюдается и одновременное развитие религий, которые становятся с течением времени всё жестче, всё нетерпимее. Естественно, при этом неизбежна и обратная волна — чем жестче религиозные требования, тем больше несогласных с ними, тем больше появляется новых «вариантов». Именно так и родился ислам, когда возмущенные арабы не согласились с раздражающе нелогичным христианством и решили вернуться к корням иудаизма. Борьба между Римом и Константинополем за главенство в христианстве привела (через споры о догматах) к разделению христианства в 11 веке на католическую и православную церкви. Напомню для полноты и об униатской церкви, признающей католические догматы, но исполняющей православные обряды.
Несогласные с отдельными положениями христианства европейцы породили множество течений, которые различаются тем, что что-то из ортодоксального католичества принимают, а что-то нет. Даже простое перечисление названий, без пояснений и классификации, утомительно, например, католики раскололись на: протестантов, лютеран, кальвинистов, квакеров, реформаторов, пресвитериан, конгрегационалистов, гугенотов, пуритан, методистов, баптистов, евангельских христиан, евангельских христиан-баптистов, адвентистов, … да нет, все наименования я не смогу сразу вспомнить.
А думаете, раскол православия породил меньше ручейков? Считайте «толки» старообрядцев: поповцы, беспоповцы, поморцы, федосеевцы, аристовщина, филиповцы, бегуны, нетовщина, единоверцы, беглопоповцы, белокриницкая иерархия,… сдаюсь, думаю, и половины названий не вспомнил, а классификация течений, да с описанием всех отличий составит, наверное, несколько томов, но нам, к счастью, в этом и нужды нет.
Прежде чем продолжить разговор о Боге, сделаем одно, на мой взгляд, абсолютно необходимое отступление.
О Вере и о религии
О Ты, пространством бесконечный,
Живой в движенье вещества,
Теченьем времени предвечный,
Без лиц, в трех лицах Божества;
Дух, всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем — Бог!
Г. Р. Державин. «Бог»Можно, конечно, поступить и так: прочитав предыдущие главы, поставить на этом точку и считать проблему закрытой, мол, чушь всё это и ерунда. Однако вопросы веры волнуют человечество с момента его появления на Земле; так могло ли такое случиться, что человечество столько времени ломает голову над чушью и ерундой? Не правильнее ли предположить, что за всем этим «что-то есть» и попытаться включиться в поиски истины? И не это ли ощущение «чего-то» довело Вас до чтения этой фразы? Не значит ли это, что и Вы в какой-то мере (пусть даже и неосознанно), нуждаетесь в познании Бога?
Между словами «вера» и «религия» очень часто ставят знак равенства и это понятно, так как связь между ними очевидна: любая религия основана на вере и без веры религия невозможна. Наступил момент, когда я чувствую себя обязанным ясно высказаться о своем отношении к этим понятиям и об их месте в жизни человека. Много времени это не займет.
По моему мнению Вера (именно Вера, с большой буквы) является одной из наиболее пагубных страстей в жизни человека. Я не оговорился. При полном отсутствии здравых логических рассуждений Вера — это обязательно фанатизм[25], а фанатик не задумываясь стремится к цели любым путем, творя любое зло, полагая, что творит добро. Хочу подчеркнуть, что религиозная вера вовсе не является единственным источником фанатизма, но не моя вина, что именно проявления религиозной веры дали миру наиболее отвратительные примеры. Вспомните костры святой инквизиции, самосожжения религиозных фанатиков, принесённых в жертву сатанинскими сектами младенцев… И это не говоря уже о религиозных войнах, о которых каждый помнит из школьного курса истории и которые продолжаются и по сей день — Ирландия, Индонезия, а вот уже и Россия…
И не стоит говорить, мол, это у них религия такая, а вот у нас… Не в религии дело, а в том, что нет иного пути для сохранения целостности паствы (читай — доходов церкви), кроме как поддержания внутри сообщества единоверцев страха. Что же заставляет людей боятся и толкает их на путь, протоптанный их религиозными наставниками? Разумеется, Вера. Если нет Веры, то откуда и страху-то быть, — тут уж не страх, а смех скорее возникнет — ну-ка попробуйте напугать меня Люцифером. Не следует забывать слова одного мудреца: «Те, кто добровольно надевают на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят ещё узда и кнут».
