Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 5
Полагаю ехать на Воронеж и Задонск, из Задонска проехать в Скорняково, чтобы навестить многоуважаемого мною Николая Николаевича, побеседовать с ним в последний раз в моей жизни.
Полагаю, что выеду из Ставрополя около 10-го сентября. Воды подействовали на меня благотворно, разрешив золотуху в значительной степени; но вместе с тем привели в крайнее истощание.
Призывая на Вас и на семейство Ваше обильное благословение Божие, с чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугой
Епископ Игнатий
24-е августа 1861 года.
№ 24
Милостивейший Государь,
Николай Николаевич!
Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим днем Ангела Вашего и усерднейшее желание Вашему Высокопревосходительству всех истинных и совершенных благ. С особенным утешением вспоминаю мое посещение Скорнякова. Мне представляется, что я совершил какой-то особенный подвиг. В самом деле! это было фланговое движение.
{стр. 472}
Сердечно радуюсь знакомству моему с Наталией Григорьевной, и с удовольствием воспоминаю субординацию, в которой Вы держите милейших дщерей Ваших. Спасительная субординация не помешала бы для всей современной молодежи. Святые Отцы утверждают, что только тот получит знание хорошо приказывать, кто предварительно приобрел знание повиноваться.
Дорогой я простудился, не доезжая ли Москвы или в Москве — не знаю. В Москве очень прихворнул; больным приехал в монастырь; здесь прихворнул еще сильнее. Теперь получше; но не выхожу из комнат. Положением своим я очень доволен. Монастырь очень уединен, стоит на сухом месте, весьма здоровом, при отличных источниках, близ самой Волги. Здесь можно сделаться чуждым миру: вести из него достигают очень редко, и потому невозможно следить за ними с внимательностию, невольно возбуждающею участие в сердце. Карамзин сказал: «Как в частной жизни человека, так и в жизни Государства, бывают такие затруднительные эпохи, в которые теряется всякое человеческое соображение. Тогда надо предаться Воле и Промыслу Божиим». Бывают сильные средства человеческие; но молитва несравненно сильнее их, потому что она вводит в дело Всемогущего деятеля — Бога.
Призывая на Вас и семейство Ваше обильное благословение Божие, с чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугой
Епископ Игнатий
16 ноября 1861 года
мой адрес: В Ярославль.
№ 25
Милостивейший Государь,
Николай Николаевич!
По письму Вашего Высокопревосходительства от 26-го декабря полагаю, что Вы встречаете Праздник Святой Пасхи в Скорнякове, и потому адресую туда это письмо мое. Примите мое усерднейшее поздравление с Праздником Праздников и усерднейшее желание Вам и семейству Вашему {стр. 473} всех истинных благ. Философское расположение, в котором я видел Вас в скромном Скорнякове, столько располагающем к Философии, мне чрезвычайно понравилось. Наталия Григорьевна — эта умная дама — мне очень понравилась. Ваши дщери прекрасны: они воспитаны так, что могут служить основанием семейного счастия, т. е. должным образом выполнять святое назначение женщины.
Мое положение похоже на Ваше. Приют мой крайне уединен, а именно в этом и нуждаюсь, это и люблю. Зиму провел претрудную, никуда не выходя из комнаты, подвергаясь различным болезненным припадкам; кажется, тут много принадлежит действию вод Кавказских. До такой степени был слаб, что почти ничем не занимался. И теперь ничего не могу сказать определенного о моем здравии. И к чему оно! Старые листья должны уступать место новым на дереве, которое остается таким же, каким было, несмотря на перемену листьев. Почти все добрые знакомые мои петербургские отошли в вечность. Новые деятели и по годам и по направлению наиболее чужды. Остается, стоя в стороне, желать, по обязанности человека и Христианина, искренно всего доброго и обществу, и частным людям.
Будьте здоровы и благополучны, добрейший Николай Николаевич! Призывая на Вас обильное благословение Божие, с чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою
Епископ Игнатий
31-е марта 1862 года.
P. S. И Петру, и мне даны прописанные Вами средства.
№ 26
Милостивейший Государь,
Николай Николаевич!
В то время, как я получил почтеннейшее и добрейшее письмо Ваше от 21-го апреля, чувствовал себя особенно больным, и теперь чувствую себя решительным инвалидом, хотя и стараюсь, по совету Вашему, прохаживаться до усталости, исполнение чего сделалось возможным для меня {стр. 474} с последних чисел мая, когда у нас началась довольно теплая погода. Весна была холодная. — Рассматривая себя, и видя себя отжившим, говорю сам себе: на все — свое время! В свое время человек начинает поприще жизни, как бы пловец, выходящий в море из пристани, при благоприятном ветре, при многих льстящих ему в воображении предприятиях и удачах. В свое время человек достигает средины этого поприща, и в разгаре деятельности своей усиливается покорить себе счастие, побороть восстающие против него препятствия, выполнить заданные себе цели для блага общественного и своего. Наконец наступает свое время, когда человек должен сойти с поприща общественной деятельности с мыслию, что ему или невозможно или очень трудно возвратиться к деятельности общественной с сознанием, что силы души и тела истощились и не могут вынести той настойчивой работы, какую они выносили при полноте своей. При рассматривании протекшей своей деятельности и деятельности других, какою представляется она недостаточною! Какая ничтожная часть из предположенных, самых благих намерений могла быть исполнена! Невольно должны повториться всяким человеком благомыслящим слова премудрого Соломона, произнесенные им на границе земного поприща о всех земных делах его: Суета суетствий, всяческая суета: все, что человеки в течение жизни мира ни старались созидать, разрушилось; все, созидаемое ныне, должно разрушиться. При такой судьбе дел человеческих на земле как не охладеть к ним тому сердцу, которое, стяжавши долгим временем и трудом опытность, уже не чувствует того разгорячения к земной деятельности, которою оно пылало при неопытности своей. Мне представляется, что я нашел Вас в таких отношениях к земной деятельности, когда был у Вас в Скорнякове: от того, думаю, это посещение произвело на меня сильное и приятное впечатление; воспоминание о свидании с Вами приходит мне часто и всегда с особенным удовольствием. Мне очень понравилось, что Вы говорили о Кавказе мало, с таким равнодушием и так поверхностно, что можно б было спросить, служивали ли Вы там когда-нибудь? В этом желалось бы мне подражать Вам, и смотреть на свое прошедшее, как бы его никогда не бывало. К такому расположению очень способствует уединение того монасты{стр. 475}ря, в котором живу. Посещают меня очень немногие, и на самое короткое время. Заходил минут на десять Шуленников и правил поклон от Вас. Петр Ал-ч подал прошение в отставку, но, как видится, это прошение лежит под сукном в ожидании выздоровления князя Барятинского. И судьба этого человека служит доказательством определения, которым запечатлел премудрый Соломон все временные, земные положения человека. Несчастие пришло к Князю Барятинскому, когда он взошел на вершину счастия, и там, на этой вершине, поразило его.
Будьте здоровы, добрейший Николай Николаевич, и так прекрасно благодушны, как я видел в Скорнякове. Обильное благословение Божие да почиет над Вами и над семейством Вашим. С чувством отличного почтения и сердечной преданности имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою
Епископ Игнатий
5-е июня 1862-го года.
№ 27
Милостивейший Государь,
Николай Николаевич!
Почти вместе с письмом Вашим от 21-го июня прибыл ко мне Петр Александрович и поместился гостем на неопределенное время в особенном отделе комнат внутри монастыря, о чем он уж и писал к Вам. Для гражданской службы у него нет ни цели, ни здоровья. Век идет быстро — сказать ли вперед? — хотя и не вперед, а все-таки идет. Те, у которых плохи ноги, или туп рассудок, и нуждаются в шествии своем останавливаться и осматриваться, чтобы не попасть в какую-либо яму, признаются ныне отсталыми. Остаток дней, особливо людям, вовсе потерявшим здоровье, как я, или утратившим его в значительной степени, как П. Α., устаревшим и отсталым, очень прилично вдали от суеты серьезно подумать о переходе в вечность и позаботиться о благополучном совершении его.
