Сергей Маслов - Perpetuum mobile, Новый Тянитолкай
В русской религиозной философии XIX и XX вв. теме сердца отводилось одно из центральных мест. Первая большая работа - трактат П. Д. Юркевича по библейской психологии "Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия"[31]. Из аннотации проспекта 1919 г.: "Корень структуры человеческой психики обнаруживается в сердце, как средоточии эмоционально-цельного потока сознания; характеристика "Я" близко напоминает Бергсона или "Stream of Thought" (поток сознания) Джемса. В этой работе развернут "подход к сердцу, как символу эмоционально-интеллектуальной волевой сущности личности" [31, с 642].
Далее тема сердца развивалась Павлом Флоренским в работе "Столп и утверждение Истины" и в "Водоразделах", а также Б. П. Вышеславцевым (наиболее полно в статье "Сердце в христианской и индийской мистике"). По Вышеславцеву - "Сердце есть центр не только сознания, но и бессознательного, не только души, но и духа, не только духа, но и тела, не только умопостигаемого, но и непостижимого, одним словом, оно есть абсолютный центр". "Потеря культуры сердца в современной жизни есть потеря жизненной силы". "Чувство пустоты происходит оттого, что иссякла центральная сила личности, засохла ее сердцевина, и тогда не поможет никакой временный расцвет периферических и внешних сил. Не помогут ни чудеса техники, ни чудеса социального распределения, ни чудеса науки". "Сердце начальствует и властвует над всеми органами тела". "Жить "по духу", значит жить из центра, внимать "внутреннему человеку", "жить по плоти"- значит жить на периферии". Сердце есть озаряющий, но вместе с тем тяготеющий центр"[3]. В последнем высказывании роль сердца определяется полностью аналогично роли Солнца в Солнечной Системе.
По представлениям индейцев пуэбло, поклоняющихся Солнцу, "нормальный здоровый человек не думает головой. Мы думаем сердцем"[30, с. 16]. А. Шопенгауэр [27] также признает интеллект лишь инструментом воли. Сердце (и, соответственно, Солнце) служит символом воли (в смысле Шопенгауэра), и в этом состоит его первичность. Это энергия, исходящая из центра. (Поглощение же центром энергии соответствует Луне и желудку.) Когда мы хотим жестом указать на свое "Я" как носителя своей позиции, отношения, мы указываем пальцем на грудь в области сердца, либо прикладываем к этому месту ладонь, или бьем себя в грудь. Здесь следует также добавить, что слово "сердце", применительно к человеческому организму, не всегда означало только сердце в теперешнем понимании. В словаре Даля указывается, что "Народ нередко сердцем зовет ложечку, подложечку,.. где брюшной мозг" [8]. Нет нужды доказывать связь солнечного сплетения (plexus solaris) с Солнцем, а также его значимость как мистического центра, играющего важную роль в медитативной практике.
Анатомически Луне (традиционно - управляемому ей Раку) соответствует грудная клетка и желудок. Солнце и Луну сложно разделить как анатомически, так и символически. Здесь мы будем рассматривать Луну только в смысле "тени" Солнца - объемлющей, пассивной, питающей среды, оберегающей основы деятельности Сердца, его истока. Луна представляет оборотную сторону Солнца бессознательную мотивацию солнечной воли. Ограничимся тем, что приведем пару известных афоризмов: "Человек есть то, что он ест" и "Путь к сердцу лежит через желудок".
Флоренский, указывая на Сердце как центр, отмечает, что "человек сложен полярно, и верхняя часть его организма и анатомически и функционально в точности соответствует части нижней. Полюс верхний гомотипичен полюсу нижнему. И притом, мочеполовой системе органов и функций полюса нижнего в точности соответствует дыхательноголосовая система органов и функций полюса верхнего. И далее, половая система и деятельность находит себе точное полярное отображение в системе и деятельности голосовой. Нет надобности указывать и прямую весьма тесную связь их обоих. Но, в виде резюме, отметим, что выделения половые оказываются гомотипичными выделениям словесным, которые созревают подобно первым и исходят наружу для оплодотворения". "В семени есть и своя фонема и своя морфема: это слово, устанавливающее генеалогическую связность преимущественно человеческой усии" [21, с. 272]. "В Священном Писании аналогия слова и семени - одна из самых настойчивых, равно и во всей мировой, более или менее глубокой человеческой мысли. Гомологическим строением нашего организма объясняется глубокая связь рождения физического и духовного" [21, с. 324].
"Прежде всего замечается симметрия верхней и нижней части тела, так называемая гомотипия" верхнего" и "нижнего" полюсов. Низ человека - как бы зеркальное отражение верха его. Органы, кости, мускульная, кровеносная и нервная система, даже болезни верхнего и нижнего полюса и действие медикаментов оказываются полярно сопряженными. Но, раз так, то не означает ли это соответствие, что онтологическим средоточием тела служит не та или иная конечность, а - центр гомотипии, т. е. срединная часть человека" [23, с. 266].
К сожалению, в своих рассуждениях Флоренский лишь указывает на вертикальную симметрию человеческого организма, не описывая конкретно и подробно, в чем эта симметрия состоит. Он говорит о ней как о чем-то всем известном, что, однако, на самом деле не очевидно.
ГОЛОВА И ТАЗ: СФЕРА МАРСА.
Итак, отталкиваясь от идеи Флоренского о гомотипии организма, рассмотрим вначале два равноудаленных (от сердца) полюса, так как их симметрия и символика наиболее очевидны. Анатомически они представлены черепом и тазом с соответствующими им функциями и органами. Сами по себе череп и таз представляют два котла. Котел традиционно "символизирует вместилище сил роста и трансмутации. Однако, в то время как череп, имеющий сводчатую форму, символизирует их высшие (возвышенные и духовные) аспекты, открытый сверху котел имеет противоположное значение сосуда низших сил природы"[12].
Голова и таз находятся на границе внутреннего и внешнего и в их задачу входит перевод внешнего во внутреннее и внутреннего во внешнее. То есть они выполняют работу по трансформации того, что переносится вовнутрь или вовне. Ибо адекватного взаимодействия внешнего и внутреннего достичь без трансформации нельзя. Сюда мы отнесем речь, кусание и жевание, которым как в прямом, так и в переносном смысле большое внимание уделяет Фредерик С. Перлз, считая умение "жевать" гарантией от интроекций . Задолго до Перлза блаженный Августин, епископ иппонийский, указывал на символичность запрета потреблять в пищу мясо иных животных кроме жвачных, имея в виду необходимость интеллектуального пережевывания внешней информации . К разбираемой сфере относятся также интеллект, как инструмент воли, активная составляющая работы органов восприятия, половые функции во всем их многообразии (от полового акта до деторождения), а также функции выделения.
У некоторых животных интеллектуальные способности были распределены между головой и тазом. Так, например, у бронтозавров, обладавших крайне маленьким (не более полкило весом) мозгом в сравнении с размерами тела, в области крестцовых позвонков имелось расширение спинного мозга. Будучи гораздо более крупным, чем головной мозг, оно управляло мускулатурой задних конечностей и хвоста [28].
Еще немного о симметрии речи и половой функции. "Таким образом, замечает П. Флоренский, - слово мы сопоставляем с семенем, словесность с полом, говорение - с мужским половым началом, а слушание - с женским, действие на личность - с процессом оплодотворения. Сопоставление это не ново, и едва ли найдется древний писатель мистического направления мысли, чуждый выставленным аналогическим равенствам. Вспомним Платона, по следам Сократа последовательно и настойчиво развивающего эротическую теорию знания; стремление к знанию - любовное томление, невысказанность знания, еще недозревшего, - беременность, помощь высказаться повивальное искусство, сообщение знания - оплодотворение, учительство - стремление рождать в душах и т. д. и т. д., вот что мы слышим на каждом шагу от Сократа и Платона. А если мы вспомним, что сама Академия была построена на началах гнозиса эротического, то нетрудно проникнуть в ту мысль, что высказывания Платона - не простые метафоры, не поверхностные аналогии, а выражение существа дела: воистину и Платон видел в слове семенность. А с другой стороны, Евангелие: "семя" притчи о сеятеле, по объяснению Спасителя , "есть слово""[21, с. 271].
Помимо слов, рот производит также слюну. В ее "нормальном употреблении" слюна не выходит наружу, однако во многих культурах она обладает магическим значением, аналогичным значению спермы оплодотворяет, трансформирует то, во что попадает. "В одном китайском трактате упоминается мэу-жэнь-цзю ("вино красавиц"). Отбирались самые красивые женщины, они жевали предварительно замоченную кашицу из риса или проса всю ночь, а наутро выплевывали в специальный сосуд. Такой способ виноделия, пожалуй, самый древний, называли "ртом жеваное вино". (Брожению ( оплодотворению. - С. М.) напитка активно способствовала слюна). Оно хранилось недолго и очень нравилось мужчинам, которые считали, что подобный напиток усиливает их влечение к противоположному полу. Известно, что многие народы слюне приписывали особую сексуальную силу. К английскому путешественнику Томпсону приходили туземцы и требовали, чтобы он... оплевал их жен, думая, что это помогает против бесплодия. Сами же туземки были убеждены, что после такой процедуры у них обязательно родится белый ребенок".
