Роланд Бейнтон - На сем стою
Во время своих проповедей, прочитанных в 1516 году, Лютер трижды критически отзывался об этих индульгенциях. Третий из этих случаев произошел в Халловеене в канун праздника всех святых. По всем пунктам Лютер говорил спокойно и без особой определенности. Но в одном он был совершенно уверен. Никто, заявил он, не может знать, является ли отпущение грехов полным, поскольку полное отпущение дается лишь тем, кто в достаточной степени покаялся и исповедался. Но никому не дано знать, какая степень покаяния и исповеди может считаться совершенно достаточной. Предположение о том, что папа способен освобождать души из чистилища, есть высокомерие. Если папа на это способен, тогда с его стороны жестоко не освободить всех. Но если он обладает такой способностью, тогда для умерших он может сделать больше, нежели для живущих. В любом случае приобретение индульгенций представляется в высшей степени опасным делом и вполне способно привести к самодовольству. Индульгенции могут отпускать лишь те личные прегрешения, которые упоминаются Церковью, и легко допустить, что они вступят в противоречие с внутренним покаянием, которое заключается в истинном раскаянии, истинной исповеди и истинном удовлетворении в духе.
Лютер вспоминает, что эта проповедь была воспринята курфюрстом с неудовольствием. Что ж, это вполне объяснимо, поскольку индульгенции служили не просто инструментом для передачи достоинств святых, но также и средством для пополнения казны. Индульгенции были азартной игрой XVI века. Начало этой практике положено крестоносцами. Первоначально индульгенции выдавались тем, кто пожертвовал или рисковал своей жизнью в войне против безбожников. Затем они стали выдаваться также и людям, которые не могли отправиться в Святую землю, но поддерживали это предприятие своими средствами. Изобретение оказалось столь доходным, что очень быстро распространилось также и на тех, кто жертвовал на строительство церквей, монастырей и больниц. Таким образом финансировалось строительство готических соборов. Фридрих Мудрый использовал индульгенции для сбора средств на ремонт моста через Эльбу. Следует, однако, отметить, что выдача индульгенций никогда не опускалась до простой торговли ими. Искренне расположенные проповедники стремились пробудить чувство греха, и можно предположить, что индульгенции выдавались лишь тем, кто явил подтверждение своего раскаяния. Сегодня, однако, Церковь с готовностью допускает, что торговля индульгенциями была практикой, распространенной настолько, что проповедник того времени указывал на три необходимых для ее получения условия: раскаяние, исповедь, денежное пожертвование.
Карикатура Гольбейна особо подчеркивает, что момент выдачи бумаги с отпущением грехов не должен был опережать опускание денег в сундук. На карикатуре мы видим зал с восседающим на троне папой. Это, возможно, Лев X, поскольку на стенах красуется герб Медичи. Папа вручает индульгенцию коленопреклоненному Доминиану. По обе стороны от папы на хорах мы видим многочисленных представителей знати. Один из них возложил руку на голову стоящего на коленях молодого человека, тростью указывая на большой обитый железом сундук, в который женщина опускает свои скромные гроши. Слева несколько монахов-доминиканцев готовят и выдают индульгенции. Один из них отталкивает нищего, которому нечем заплатить; другой же внимательно пересчитывает деньги, придерживая индульгенцию у себя до тех пор, пока не получит необходимой суммы. Для контраста на другой стороне карикатурист изобразил истинное покаяние Давида, Манассии и знаменитого грешника. Все они обращаются только к Богу.
Выдаваемые в Виттенберге индульгенции служили средством для содержания Замковой церкви и университета. Высказанные Лютером резкие слова ударили, таким образом, по его же учебному заведению. Этот первый удар, безусловно, еще не был восстанием эксплуатируемого немца против того обмана, при помощи которого алчное папство грабило его страну. Сколь ни сильны были эти мотивы у сторонников Лютера в последующие годы, не ими он руководствовался, нанося папству свой первый удар. Лютер был священником, ответственным за вечное благоденствие своих прихожан. Он должен предостеречь их от духовной западни, чем бы это ни грозило Замковой церкви и университету.
В следующем, 1517 году внимание Лютера привлек еще один случай торговли индульгенциями, чреватый далеко идущими последствиями. В основе этой аферы лежали притязания дома Гогенцоллернов на контроль над всей церковной и светской жизнью Германии. Прекрасным средством для достижения этой цели было сосредоточение принадлежащих Церкви бенефиций в руках одного семейства, поскольку каждый епископ контролировал огромные доходы, а некоторые епископы были помимо этого еще и князьями. Принадлежавший к дому Гогенцоллернов Альбрехт Бранденбургский, еще не достигнув того возраста, когда, согласно церковным канонам, допустимо рукоположение в епископский сан, уже возглавлял Гальберштадскую и Магдебургскую епархии, претендуя при этом на сан архиепископа Майнцского, что сделало бы его примасом Германии.
Альбрехт знал, что за этот пост необходимо хорошо заплатить. Плата за получение сана составляла десять тысяч дукатов, а приход дать ее не мог, поскольку смерти трех архиепископов в течение одного десятилетия истощили его. Один из этих архиепископов принес извинения за то, что умирает спустя всего лишь четыре года после принятия сана, тем самым заставив свое стадо вновь собирать средства на оплату вступления в должность его преемника. Епархия предложила этот пост Альбрехту, если он сумеет собрать необходимые средства самостоятельно. Альбрехт сознавал, что ему придется заплатить папе за то, чтобы в нарушение церковных канонов возглавить три епархии сразу. Возможно, еще больше придется заплатить за противодействие тому давлению, которое будет оказывать на папу соперничающий с Гогенцоллернами дом Габсбургов.
Но при всем этом Альбрехт был уверен, что деньги свое дело сделают хотя бы потому, что папа остро в них нуждается. В данный момент папой был Лев Х из дома Медичи - изысканный и ленивый, как персидский кот. Главным достоинством папы была его способность проматывать средства святейшего престола на карнавалы, войну, азартные игры и охоту. Весьма редко он отвлекался от развлечений для того, чтобы заняться своими папскими обязанностями. Лев носил высокие охотничьи сапоги, что мешало целовать его стопы. Его мотовство привело к растрате богатств трех пап: его предшественника, его самого и его преемника. Католический историк Людвиг фон Пастор заявил, что возведение в критический час на престол св. Петра "человека, который едва ли реально сознавал те обязательства, которые связаны с этим высоким постом, было одним из жесточайших испытаний, которым Бог когда-либо подвергал Свою Церковь".
В данный момент Лев особенно нуждался в средствах для завершения начатой его предшественником работы - строительства нового собора св. Петра. Старая деревянная базилика времен императора Константина была признана негодной, и отличавшийся огромной энергией папа Юлий II побудил консисторию утвердить грандиозный строительный проект, суть которого заключалась в том, чтобы возвести над останками апостолов Петра и Павла купол столь же огромный, как Пантеон. Было построено основание; Юлий умер; работа остановилась; колонны заросли травой; папой стал Лев; он нуждался в деньгах.
Переговоры между Альбрехтом и папой велись при посредничестве немецкого банкового дома Фуггеров, монопольно распоряжавшегося папскими финансами в Германии. Когда Церкви требовались средства в счет будущих пожертвований, она занимала их под проценты у РОТШИЛЬДОВ или морганов XVI века. Для выплаты долгов выдавались индульгенции, а Фуггеры контролировали денежные поступления.
Понимая действительную роль, которую играло семейство Фуггеров, Альбрехт обратился именно к нему для предварительных переговоров. Он знал, что папа потребовал двенадцать тысяч дукатов за двенадцать апостолов. Альбрехт же предложил семь тысяч за семь смертных грехов. В результате компромисса сошлись на десяти тысячах - скорее всего, не за Десять заповедей. Альбрехт должен был выплатить деньги прежде, чем получить сан, к которому он стремился. И эту сумму он занял у Фуггеров.
Затем папа, давая возможность Альбрехту возместить понесенные убытки, наделил его правом выдавать индульгенции на своей территории в течение восьми лет. Помимо уже выплаченных десяти тысяч дукатов половина вырученной от продажи индульгенций суммы должна была пойти папе для строительства нового собора св. Петра; вторая же половина предназначалась для погашения долга Фуггерам.
Эти индульгенции не выдавались в приходе Лютера, поскольку Церковь не имела права распространять индульгенции без согласия на то гражданских властей, а Фридрих Мудрый не давал такого разрешения в своих землях, поскольку не желал, чтобы доходы от индульгенций на собор св. Петра сокращали прибыль от индульгенций, которые будут проданы в день Всех святых в Витгенберге. Соответственно торговцы индульгенциями не переступали границ Саксонии, находившейся под властью курфюрста, но тем не менее действовали в окрестностях княжества, и прихожане Лютера имели возможность переходить границу и получать самые потрясающие отпущения грехов. Инструктируя своих продавцов индульгенций, Альбрехт побил все рекорды притязаний на духовные блага, которые способны были дать индульгенции. Он ни словом ни обмолвился о выплате своего долга Фуггерам. В "Бранденбургской инструкции" Альбрехт утверждал, что его святейшество папа Лев Х выдал всеобщую индульгенцию для покрытия издержек на исправление того прискорбного состояния, в котором пребывали останки блаженных апостолов Петра и Павла, а также бесчисленные мученики и святые, мощи которых плесневели от постоянной сырости, вызванной дождями и градом. Те, кто приобретет подобную индульгенцию, получат всеобщее и полное отпущение всех грехов. Они вернутся в состояние невиновности, в котором пребывали в момент крещения, и избавятся от всех мук чистилища, в том числе и тех, которые полагались за оскорбление Всевышнего. Тем, кто приобретает индульгенции ради умерших и уже пребывающих в чистилище, нет необходимости каяться и исповедаться в грехах.
