Романо Гуардини - Господь
Это чудовищно: как мир, разодранный ненавистью, на короткий час объединяется против Него. Но что же делает Иисус? Любой процесс по сути своей есть борьба; но здесь борьбы нет. Иисус не борется. Он не доказывает, не вступает в диалог. Он не прибегает к последним доводам. Он не изворачивается. Ничего такого Он не делает, а позволяет событиям свободно развиваться. Действительно, в данный момент Он говорит именно то, на что рассчитывают враги, что нужно, чтобы Его уничтожить. Иисус говорит и действует совсем не по логике процесса и не в целях самозащиты, а из других побуждений. Он не пытается чего-либо избежать; но Его молчание не является слабостью или колебанием. Он – единственное, что можно сказать – есть Божественная реальность, свято сосредоточенное присутствие, совершенная готовность. Его молчание способствует тому, чтобы случилось то, что должно случиться.
Однако борьба налицо: темная борьба против истины. Истина здесь столь очевидна, что заранее определенная цель – затемнить ее – может быть достигнута. Обвинители хотят вести процесс таким образом, чтобы избежать возмущений и свидетельств присутствующих и чтобы привести приговор в исполнение. Никому это так не ясно, как Пилату. Нелегко быть на высоте своей должности. Не следует забывать, что он высший судья страны и что Рим был так безжалостен, что Пилат в подчиненной ему области должен был создать, по крайней мере, видимость истинного суда.. Можно было бы предположить, что Пилат был бессовестным судьей. Так могло случиться; но этим позиция Пилата в процессе над Иисусом еще не объяснена. Если бы он был просто бессовестным, тогда он вел бы процесс, направляя суд таким образом, чтобы Иисус предстал как Некто угрожающий порядку, – на самом деле он действует совсем иначе. Он твердо устанавливает, что никакой вины нет, и повторяет это много раз вплоть до самого конца, чтобы, зная это, суд отказался от вынесенного им смертного приговора. В большинстве случаев об этом противоречии забывают или ослабляют его замечанием о том, что Пилат был слаб. Но этого замечания недостаточно; судья был втянут «властью тьмы» в заблуждение и темноту так глубоко, что он больше не чувствовал ужасную и постыдную бессмысленность того, что он делал.
14. СМЕРТЬ ИИСУСАПосле вынесения приговора все идет своим, беспощадным путем. Пусть читатель откроет Евангелие и вникнет в повествование. У Матфея это описывается в 27-ой главе, у Марка в 15-ой, у Луки в 23-й, у Иоанна в 19-ой. Пусть он сделает это теперь, прежде чем читать дальше. И пусть его не отпугивают ужасы, о которых повествуется там; пусть он помнит, что все эти муки были приняты ради него и раскроет свое сердце.
Отчего умер Христос? Когда человек гибнет в битвах за свою страну или под ударом судьбы, то ответ на вопрос, отчего это случилось, ясен. Несомненно, в конечном итоге и в таком ответе есть тайна, но это -тайна жизни вообще, остальное же известно. Здесь же – нечто иное. Иисус не пал в борьбе. Его волю не сломили непреодолимые неблагоприятные обстоятельства, Его не постигла никакая коварная судьба. Конечно, все это можно обнаружить и здесь, но не в этом настоящая причина. Ход событий мог бы быть иным. Чтобы доискаться до причин, нужно копнуть глубже. Суть слов, которые Он в последний вечер произнес над хлебом: «Сие есть Тело Мое, которое за вас предается...» – и над Чашей: «Сия Чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк 22.19 ел.). «За вас предается», «за вас проливается» – вот где суть того благовестия, которое все время повторяется в апостольских Посланиях и переполняет все Откровение апостола Иоанна: Своею смертью Иисус Христос искупил нас.
Но что значит «искупил»? В главе об омовении ног мы высказали одну мысль, к которой теперь следует вернуться. Она не претендует на объяснение чего-либо; возможно, что это просто образ. Тем не менее она, будем надеяться, поможет нам подвести сердце к той черте, за которой все только и обретает свое истинное значение.
Первые слова Священного Писания гласят: «В начале сотворил Бог небо и землю». И катехизис поясняет: «Он сотворил их из ничего». А это значит: прежде, чем Бог сотворил их; мы знаем, что это «прежде» по сути дела неверно, но знаем также, что то, что тут должно быть выражено, – трудно, а в сущности и вообще невозможно сказать по-другому, – прежде, чем Бог замыслил и возжелал творение, не было никаких материалов, никаких сил, никаких образов, никаких побуждений. Не было даже никакого тайного порыва к существованию – не было буквально ничего!
Был Бог. Того, что есть Бог, уже достаточно. «Кроме» Него, нет надобности быть чему бы то ни было. Он – «Единое и Все». «Остальное» происходит от Бога: энергия, материя, образы, цели, порядки, вещи, события, растения, животные, люди, ангелы – все. Человек может преобразовывать сущее или творить образы в нереальной области фантазии – делать же сущим то, чего нет, создавать из ничего он не может. Ничто для него – тайна, стена, непостижимость. По-настоящему ощутить Ничто может по-видимому только Бог, потому что Он один может ввести что-либо в бытие и сделать его действительным. Для человека же Ничто есть не более чем обрыв всех связей. Только от Бога человек стал собой, и только в направленности к Богу он мог жить. Но он согрешил, попытавшись упразднить истинную основу своего существования и опору в себе самом. Он отпал от Бога в самом страшном смысле этого слова, – отпал от действительного бытия и покатился в ничто. Первое Ничто, «из которого» Бог творил, было благим и чистым в своей пустоте – просто ничего не было. Теперь же появляется злое Ничто греха, разрушения, смерти, бессмыслицы, опустошения. В него катится отпавший человек. Правда, он никогда не достигнет его, ибо тогда он угас бы, а он, себя не сотворивший, не может и уничтожить себя.
Неисповедимая Божия милость пожелала не оставлять Человека в этой трагической ситуации, а вернуть его себе. Говорить о том, какими иными способами мог бы Он это сделать, нам не подобает. Мы должны исходить из Его слова, говорящего нам, как Он это сделал: посредством такого святого великодушия и могущества, что теперь, когда это нам открыто, мы можем сказать, что и не могло быть иного пути, кроме этого – пути любви.
Бог пошел за человеком, как написано в притче о потерянной овце и о потерянной драхме (Лк 15), пошел в царство потерянности, в злое Ничто, разверзшееся вследствие проступка человека. Бог не только с любовью смотрел с высоты, не только звал и привлекал к себе человека, но Сам сошел вниз, как мощно свидетельствует об этом в первой главе своего Евангелия Иоанн. Теперь в истории человечества появился Тот, Кто одновременно – и Бог и человек. Чистый, как Бог, несущий ответственность, как человек.
Состояние виновности Он пережил полностью и до конца. Обыкновенному человеку это не под силу. Он меньше своей вины, потому что она направлена против Бога. Он может провиниться, но не может осознать до конца страшное значение вины, он не может ни измерить, ни выстрадать ее, ни включить ее в свое существование и исчерпать своею жизнью. Она заставляет его прийти в смятение, в растерянность, в отчаяние, и все же он не знает, как с нею сладить. Справиться с грехом может только Бог. Только Он Один может охватить его целиком, измерить его и произнести Свой приговор. Грех был бы наказан по заслугам, но человек, его совершивший, был бы сломлен. «Благодать» означает, что Бог пожелал не только творить правду, но и спасти человека, пожелал любить. Он стал человеком, и так возникло существо, воплотившее в человеческой жизни Божию силу, противостоящую греху. В уме, сердце и теле одного человека Бог свел счеты с грехом. Вот в чем состояла жизнь Иисуса.
Тот срыв человека в Ничто, который был вызван бунтом против Бога и при котором тварь могла только сломиться и прийти в отчаяние. Он пережил в любви: знающим умом, свободной волей, чувствующим сердцем. Уничтожение тем страшнее, чем выше тот, кого оно поражает. Никто не умер так, как Христос, потому что Он был – сама жизнь. Никто не был так наказан за грех, как Он, потому что Он был чистый. Никто так, как Он, не испытал падения в злое Ничто вплоть до той страшной реальности, которая стоит за словами: «Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» – потому что Он был Сыном Божиим (Мф 27.46). Он был действительно «уничтожен». Ему пришлось умереть молодым. Его дело было задушено в зародыше, хотя могло расцвести. Друзья были у Него отняты, честь попрана. Ничего у Него больше не было, и Сам Он обратился в ничто: «червь, а не человек». Так Он, в непостижимом смысле, «сошел во ад», представляющий собой то царство, где правит злое Ничто. Сошел не только как сокрушитель оков, хотя и это верно, но лишь после того, как Он разрушил их по-другому, ужасным образом, о котором можно только догадываться.
Он, бесконечно любимый Сын вечного Отца, достиг абсолютной глубины злого дна – того Ничто, из которого должно было возникнуть новое Творение: te-creatio, как говорили древние, претворение того, что уже было сотворено, но отпавшего в Ничто, в новое бытие – в Нового Человека, Новое Небо и Новую Землю.
