Джейсон Берри - Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов
Политика состоит в перемещении денег. Во всякой системе есть свои игроки. Ватикан видел в кардинале Содано преемника апостолов Иисуса. Некоторые конгрегации манипулировали им, как то было в случае Масьеля и Фоллиери. С помощью махинаций Фоллиери перевел по меньшей мере $387,3 тысячи Банку Ватикана; в условиях демократии это стало бы концом карьеры Содано, если бы не привело его на скамью подсудимых. Фоллиери был признан виновным в отмывании денег в Нью-Йорке. Что происходило с деньгами после того, как они попали в Банк Ватикана? Происходило ли там – в юридическом смысле – отмывание? Оставив пост государственного секретаря, Содано стал деканом Коллегии кардиналов.
Финансовая система церкви напоминает средневековую сеть феодальных владений, где в идеале каждый епископ использует деньги для пользы людей, хотя при этом он оглядывается на Рим. Немногие диоцезии подвергают свои финансы строгой проверке. Раз в пять лет епископ посылает тайный отчет в Ватикан, который отнюдь не склонен к «прозрачности». Все это основывается на культуре пассивности католиков, которые получают таинства и несут свои доллары. Пока люди не задают вопросов о своих деньгах, епископ может успешно бороться со сторонниками реформ в церкви. За этим стоит не вера, но страх того, что люди увидят, на что идут их деньги.
Церемония беатификации Иоанна Павла II, назначенная на май 2011 года, по иронии судьбы есть отказ от призыва этого папы к «очищению памяти». Зачем причислять к блаженным папу, верившего в Масьеля и близорукого перед лицом кризиса вокруг преступлений духовенства? Разве это не говорит о его серьезных недостатках? Торжественная церемония не уничтожит исторических фактов.
Самая тяжелая проблема Католической церкви состоит в том, что все ее структуры пропитаны лицемерием, здесь ложь неотделима от института. Та самая церковь, которая призывает христиан быть миротворцами и стремится помогать самым обездоленным на земном шаре, одновременно воспитывает епископов, которые (подобно членам Легиона по отношению к отцу Масьелю) не могут критиковать кардиналов, и кардиналов, которые не могут защищать права человека в случае детей. Под тяжелым давлением СМИ в 2002 году американские епископы согласились принять постановление о защите малолетних. «В 1985 году я не знала никого другого из тех, кто стал жертвой сексуальных преступлений священников, – сказала Барбара Блейн, основательница Сообщества жертв священников. – На сегодня епископы отстранили от служения сотни преступников. Сегодня их жертвам гораздо охотнее поверят и посочувствуют и прихожане, и официальные лица церкви. Епископы все еще стараются скрывать свои секреты, но в церкви появились программы, безопасные для детей. Учителей и работников из мирян призывают сообщать о случаях ненадлежащего поведения. Климат стал благоприятнее и для детей, и для жертв, которые говорят о случившемся с ними». Тем не менее, как сказала Блейн, иерархи до сих пор продолжают покрывать преступников. Так, кардинал Френсис Джордж из Чикаго три года спустя после принятия постановления о защите малолетних вернул священника, подозреваемого в педофилии, к служению, несмотря на возражения своих советников. Этот священник снова взялся за старое и отправился в тюрьму, архидиоцезии пришлось немало выплатить его жертвам – а кардинал Джордж был выбран президентом Конференции католических епископов США[632].
Практика награждения виновных широко распространена в клубной культуре церковных князей, как будто епископы думают, что церковь всегда останется богатой. Хотя демографическая статистика не обещает ничего хорошего для жизни по двойным стандартам. Исследование независимого центра Pew Forum показало, что католицизм все еще остается в Америке самой распространенной религией – около 25 процентов населения считают себя католиками, – но эти показатели уменьшаются. Вторая по величине единая группа, около 10 процентов, – это бывшие католики, люди, переставшие посещать церковь[633]. Потери архидиоцезии Бостона в связи с уходом многих верующих могут служить самым ярким примером этой тенденции – или предзнаменованием будущего. Здесь ключевую роль играет такая группа, как женщины детородного возраста: если они будут уходить, церковь потеряет и их детей. На создание среднего класса у выходцев из Ирландии и Италии в Америке ушло несколько поколений, но миграция начала двадцатого века благоприятствовала бурному росту церкви. Хотя приток «латинос» приостановил убывание числа католиков, сегодня церковь сокращается и ей трудно даже обеспечить заботу о престарелых священниках и монахинях. И когда епископы вопреки воле народа закрывают церковь, надо всем этим, подобно грозовой туче, висит вопрос об этике обращения с деньгами.
Постановление американских епископов о защите несовершеннолетних 2002 года предусматривало, что комиссии мирян не будут расследовать деятельность епископов, преемников апостолов. Кардиналы также защищены от тех, кто их подозревает в несправедливых проступках. Но идея неприкосновенности прелатов плохо сочетается с беспокойством папы Бенедикта о секуляризации католической Европы. Он решительно призывал к евангелизации Европы и обновлению церкви в те самые дни 2010 года, когда СМИ говорили о сексуальных преступлениях священников и о европейских епископах, покрывавших преступников, подобно их американским коллегам.
Епископам Европы следовало бы прислушаться к мнениям американских юристов. В 2003 году Патрик Шилтц опубликовал статью в журнале иезуитов America. В тот момент он возглавлял Школу правоведения Св. Фомы в Миннеаполисе. Упомянув о том, что ему приходилось защищать диоцезии в случаях о сексуальных преступлениях священников, Шилтц продолжал: «Должен признаться, что церковь не будет пользоваться моим доверием, пока не призовет к ответу небрежных епископов за тот непоправимый ущерб, который они нанесли церкви». Когда он писал эту статью, подобных процессов становилось все больше, так что на их второй волне в Бостоне жертвы получили $85 миллионов компенсации. Еще один миллиард церквам в разных штатах только предстояло выплатить. Шилтц предложил на случай групповых исков совершенно противоположную стратегию.
Церковь должна собрать трибунал на уровне страны – выбрать группу уважаемых людей, совершенно независимых от церкви, – чтобы тот стал третейским судьей в случае обвинений в сексуальных преступлениях в адрес церкви. Диоцезия, которая хочет с ним сотрудничать, должна предлагать тем пострадавшим от подобных преступлений, которые, похоже, говорят правду – а таковых около 98 процентов – обращаться в этот трибунал. Важно, чтобы при этом диоцезия говорила жертвам, что, если они откажутся от судебного процесса и вместо этого представят свои заявления трибуналу, диоцезия заплатит пострадавшему столько, сколько сочтет справедливым трибунал. Такая система имеет большие преимущества как для жертв, так и для церкви.
Жертвы будут знать, что наверняка добьются компенсации. Диоцезия согласится не ссылаться на срок давности и не пользоваться другими отговорками. Иными словами, перед трибуналом будет стоять вопрос «Сколько?», а не «Нужно ли здесь платить?». Диоцезии должны признать, что – независимо от буквы закона – у них есть нравственный долг дать справедливую компенсацию. Кроме того, жертвы получат компенсацию быстро. В судах такие дела тянутся по четыре-пять лет…
А самое важное преимущество этого подхода состоит в том, что здесь церковь и жертва будут вместе работать над общей целью – стремиться к справедливости и исцелению, – а не бороться друг с другом в течение нескольких лет, пока тянется процесс. Разумеется, здесь еще многие детали следует доработать, но пока церковь не будет действовать с такой прямотой и гибкостью, ее ждут мрачные годы судебных разбирательств[634].
Последние слова Шилтца о «мрачных годах» сбылись. Прошло уже восемь лет, а судебные процессы не прекращаются. Если епископы Европы согласятся с предложением Шилтца, они сэкономят свои деньги и обретут уважение в глазах верующих и СМИ. Отчасти это можно было бы применить и в Америке. К сожалению, Шилтц, ныне ставший федеральным судьей, отказался давать мне комментарии.
Аскетизм Бенедикта XVI и его прошлое, когда, будучи кардиналом, он наказывал церковных интеллектуалов, не делают его похожим на сторонника реформ, который был бы готов послушаться Шилтца; тем не менее, когда ужасный 2010 год подходил к концу, Бенедикт сознательно пошел на риск: он назначил для Легиона Христа папского делегата – то есть надсмотрщика – кардинала Веласио Де Паолис. Это бывший секретарь Сигнатуры и президент Префектуры по экономическим делам при Святейшем Престоле, службы, которая проверяет балансовые отчеты и других отделов Курии. Поскольку Де Паолис приступил к работе над новой конституцией Легиона, ему потребовалось исследовать состояние активов ордена. Подобно хитрому игроку, Бенедикт решил, что лучше спасти организацию, чем ее разрушить, несмотря на разочарование множества ее бывших членов и на то, что шесть американских епископов запретили Легион и Регнум Христи в своих диоцезиях. Папа отдал распоряжение о расследовании деятельности Регнум Христи. Он вынуждал Легион расплачиваться с жертвами Масьеля, особенно давними, которые уже не могли обратиться в суды. В Коннектикуте Джефф Эндерсон подал иск против Легиона от имени сына Масьеля с обвинениями в случаях кровосмесительства, происходивших на территории США. У самого Ватикана не было механизмов для выплаты компенсации жертвам напрямую, но папа хотел, чтобы для этого Легион открыл свои кошельки, – он действовал здесь как мудрый судья, который для разрешения спора наказывает обе стороны. Мексиканский епископ Рикардо Ватти Урквиде из Тепика, один из пяти человек, которые в ходе «апостольского посещения» по поручению Святейшего Престола расследовали деятельность Легиона, сказал журналистам 18 мая 2010 года: «Нам необходимо позаботиться о жертвах [Масьеля] как внутри, так и вне Легиона, и возместить им ущерб. В этом мы все согласны, и это принял папа – как обычно, в своем отважном стиле»[635].
