Реймонд Френц - В поисках христианской свободы
На районном конгрессе старейшина задал вопрос: «Если сестра не оставит работу в школе, находящейся под надзором департамента Обороны, будет ли она лишена общения?». Районный надзиратель дал ясный утвердительный ответ на этот вопрос.
После вашего письма сестре ______ мы снова запутались, и были бы признательны, если вы разъясните этот вопрос. Ждем вашего ответа и по–прежнему храним организацию Иеговы чистой.
Посылаем вам нашу горячую христианскую любовь и приветствия,
Ваш брат,
Рей Хильдуд
Эти немецкие старейшины признают, что «запутались» в правилах организации. С одной стороны, Свидетелям было разрешено преподавать нерелигиозный предмет в школе, принадлежащей какой–либо религиозной организации, но с другой стороны, им нельзя было преподавать тот же самый предмет в школах для детей армейского персонала, если эта школа содержалась или руководилась военными.
Так как Общество Сторожевой башни рассматривает все религиозные организации, кроме собственной, в качестве части «Вавилона великого», великой блудницы из книги Откровение, и, следовательно, в качестве противников Бога и Христа, трудно понять, почему в отношении школ, содержащихся за счет Департамента обороны, была занята иная позиция, нежели в отношении школ, содержащихся за счет церковной организации. Однако по какой–то непостижимой причине одна работа разрешена, другая же приведет к лишению общения.
Даже если Свидетель чего–то не понимает, он должен подчиниться — в этом состоит склад ума, прививаемый всем Свидетелям. Обратите внимание на приводимые слова Свидетельницы, чей вопрос тогда решался: «какое бы решение не приняли братья в Бруклине, она так и поступит». Это считается правильным отношением, «теократическим» отношением, выражением преданности Божьей организации. Однако это в точности противоречит ранее приводимым принципам из журналов Общества, в которых людей призывали не поддаваться авторитарному внушению и не позволять другим думать за себя.
Когда старейшины говорят в письме, что будут «по–прежнему хранить организацию Иеговы чистой», что это по сути означает? Это означает, что эти мужчины будут по–прежнему со всем должным рвением придерживаться действующих в данный определенный момент правил, что они будут лишать общения тех, кто не придерживается этих правил (например таких людей, которые будут заниматься работой, ранее попадавшей в «серую зону», но сейчас постановлением организации перенесенной в «черную зону»). Старейшины могут быть «запутавшимися» (как они сами говорят), но это не остановит их от того, чтобы лишить человека общения, изгнать его, признав его поведение нехристианским. Главное — послушание правилу Общества. При этом создается ощущение, что «если организация указывает нам что–то сделать, мы не будем нести ответственности перед Богом за ошибку». Тот же самый склад ума можно было видеть у людей во многих странах, которые, совершая серьезные несправедливости, заглушали свое чувство вины и извиняли себя тем, что они «просто выполняли приказы начальников». Даже светские суды отвергли такое извинение. Насколько же решительнее должны отвергать его христиане!
Примером того, как подобное стремление повиноваться организации может оказывать купирующее, ограничивающее влияние на мышление человека, явился для меня случай, рассказанный Робертом Лангом, который тогда был помощником надзирателя Дома Вефиля в международной штаб–квартире. Его перевели в другое собрание в районе Нью–Йорка, и, как он рассказывал мне, на одной из первых посещенных им там встреч к нему подошли старейшины, чтобы спросить совета. Похоже, что одна молодая женщина, сестра одного из служебных помощников, была лишена общения, однако по–прежнему посещала встречи. У нее был маленький ребенок, которого она приносила с собой в Зал Царства в детской коляске. Сам Зал располагался на втором этаже здания, а лестница была длинная и крутая. Когда эта женщина приходила на встречи, то, поднимаясь по ступенькам спиной вперед, она тянула за собой коляску, в которой находился ребенок. Вопрос, который задали старейшины состоял в следующем: можно ли было брату этой лишенной общения женщины помогать ей подниматься по ступенькам! Некоторые думали, что можно, другие говорили, нет, нельзя, раз она лишена общения, к ней нужно относиться так, словно ее нет в здании. К своей чести, Ланг ответил: «Я не знаю, какое есть на этот счет правило, но я знаю одно: если я увижу ее внизу когда она станет поднимать коляску по ступенькам, я помогу ей! Когда я только подумаю о том, что может случиться, если она споткнется и не удержит коляску…»[499].
Что больше всего пугает в этом случае, так это то, что взрослые люди не считали себя вправе руководствоваться голосом собственного сердца и разума в ситуации, в которой так ясно нужно было проявить человеческую доброту. Они больше беспокоились не о жизни младенца, а о том, какое правило было в организации на этот счет. Они проявили себя глубоко обедненными людьми в вопросах нравственности, справедливости и несправедливости.
Подобные случаи не являлись редкостью. В «Кризисе совести» упоминается о написанных мною в 1974 году статьях, которые значительно умерили отношение к лишенным общения[500]. Задание подготовить эти статьи было дано в результате сообщений о случаях, когда лишенные общения лица желали посещать встречи, но у них не было транспорта, чтобы добираться до места проведения встреч. Один такой случай касался молодой девушки, которая была лишена общения еще в подростковом возрасте. Позднее она переехала в сельскую местность, где и обратилась к старейшинам с просьбой о «восстановлении», но те ответили ей, что для этого ей необходимо посещать встречи в Зале Царства. Автобусы в ее местности не ходили, а автомобиля у нее не было. Ее мать написала в штаб–квартиру, обеспокоенная тем, что ее дочь одна идет пешком по сельской дороге, и просила сделать что–нибудь «в виде исключения», чтобы старейшины могли ей помочь.
В то же самое время пришло письмо от старейшин одного из собраний на Среднем западе. Они сообщали о лишенной общения женщине, которая затем попала в центр реабилитации в связи с наркотической зависимостью. Она также желала посещать встречи, однако ей было позволено покидать центр только если кто–нибудь забирал ее с собой под свою ответственность, предоставляя ей необходимый транспорт. В письме старейшины написали, что они брали ее на встречи, но тут же добавляли, что они не разговаривали с ней, что она просто молча садилась в машину, молча ехала с ними в Зал Царства, садилась на задних рядах в Зале, а после того, как встречи заканчивались, возвращалась к машине и ехала обратно в центр. Зачем же они написали свое письмо? Они были глубоко обеспокоены тем, не противоречили ли их действия существующим в организации правилам!
На заседании Руководящего совета было принято решение, что такую помощь оказывать можно, и, как уже говорилось, мне было поручено написать статьи, отражающие изменение в политике организации[501]. В первое воскресенье после этого заседания я поехал в Нью–Джерси с тем, чтобы выступить там с публичной речью. Когда я был в зале, ко мне подошел один местный старейшина и задал вопрос. Он рассказал об одной лишенной общения женщине, которая жила в нескольких километрах от Зала Царства и которой требовалась помощь для того, чтобы она могла добираться на встречи. Она сообщала, что не могла позволить себе еженедельно платить за такси, и что без посторонней помощи ей бы приходилось проходить пешком значительное расстояние. Старейшина сказал, что в то же самое воскресенье несколько «сестер» из собрания ехали на собрание на машине и проезжали мимо этой женщины. По его словам, они приехали в зал в слезах, так как чувствовали, что не имели права остановиться. Мне было особенно радостно сообщить ему, что те люди, кого он и все Свидетели считают «Верховным судом», приняли решение, разрешающее оказывать такую помощь.
Опять же, трагической чертой всего этого является то, что добрые и прекрасные человеческие чувства оказываются раздавленными, скованными, парализованными давлением и внушением организации. В действительности, в тех статьях за 1974 год я пошел намного дальше, чем просто предоставление транспорта или проявление обычной вежливости к лишенным общения. Была умерена позиция во многих других областях, особенно тех, что касались семейных взаимоотношений. Перед публикацией статьи были одобрены Руководящим советом. То, что многие, возможно, даже большинство Свидетелей с благодарностью приняли эти статьи, считая, что в них более правильно отражалось милосердное отношение Бога и Христа, некоторым образом отражает действительное состояние их сердца.
