Иоанн (Маслов) - Святитель Tихон Задонский и его учение о спасении
Для избавления от самолюбия святой отец увещает христиан стремиться не к стяжанию собственной славы или выгоды, но все делать во славу Божию: с искренним сердцем служить и помогать ближним, защищать их и утешать (2:208–209).
Как уже было сказано, самолюбие неразрывно соединено со страстью славолюбия. Найдя в сердце удобную почву, славолюбие глубоко укореняется в нем и становится ненасытной страстью. Она действует в человеке даже и тогда, когда он находится в чести и возвышении. И чем более одержимый этой страстью возвышается, тем сильнее адский огонь разгорается в его сердце. Христианин, подверженный славолюбию, начинает всем льстить, лукавить, преследуя единственную цель — войти в их доверие. Ради этого он соглашается со всеми мнениями своих собеседников и даже одобряет их греховные поступки. Легко и без зазрения совести славолюбец может назвать добродетели пороками и наоборот; этим самым он открывает доступ в сердце духу неверия (2:206).
Одержимый страстью славолюбия ищет для себя блаженства не в добродетелях и в единении с Богом, но во временной "чести, славе и сласти". Эти жалкие исчадия ада обольщают человека, подобно сонному мечтанию, совращают его со спасительного пути Христова и, наконец, приводят к смерти не только временной, но и вечной (3:154). Говоря словами святого Иоанна Златоуста, святитель подчеркивает, что суетная слава все добрые дела христианина и даже богоугодные намерения делает бесплодными, разносит их, подобно ветру, и иссушает (1:139). И если христианин вовремя не обратит должного внимания на эту гнездящуюся в нем страсть, не поведет жестокую борьбу с ней и не умертвит ее самоукорением и смирением, то она привлечет в душу еще более злую страсть — сребролюбие.
ж) Сребролюбие
Страсть сребролюбия в своем существе является одной из самых пагубных и трудно укротимых. Всякая другая страсть доходит до некоторого пресыщения, а иногда при определенных обстоятельствах и ослабевает, но при сребролюбии человек не удовлетворяется даже и тогда, когда имеет уже множество материальных благ. Его алчность бывает настолько ненасытной, что он не успокоился бы и в том случае, если бы обладал богатством всего мира. Ради гнусного прибытка сребролюбец идет на всевозможные преступления, вплоть до убийства. Так, Иуду страсть сребролюбия довела даже до предательства Спасителя мира (4:266). Святитель Тихон, приводя слова святого Иоанна Златоуста, говорит, что "сребролюбие все беды в свете производит: оно обагряет кровью море и часто окровавливает… мечи, оно вооружает разбойников, оно делает убийц отцев и матерей" (1:139). Подверженный страсти сребролюбия далек от любви, снисходительности и милосердия. Он никогда не имеет в душе мира, спокойствия по причине неудержимого стремления к стяжанию богатства, но всегда мучается, терзается, постоянно находясь, "подобно волнующемуся морю, в печали, страхе и смущении" (1:138; 2:192). Если страсть сребролюбия не пресечь в самом начале, она опустошит и уничтожит в душе все добрые и богоугодные начинания, а водворит в ней все извращенное и мерзкое. Пленив свою жертву, эта страсть целиком и полностью развращает человека и, наконец, приводит его к неверию в Промысл Божий. Сребролюбец, по мысли святого отца Церкви, бывает хуже хищного зверя, потому что зверь, насытившись, перестает нападать на свою жертву, а человек, одержимый сребролюбием, никогда не имеет успокоения и насыщения. Он больше ни о чем не думает, как только об умножении богатства, и ради этого не замедлит прибегнуть к злоречию, лжи, клевете, воровству и т. д. (3:281). Именно отсюда страсть эта называется корнем всех зол (1 Тим. 6, 10), и сребролюбец, по справедливому замечанию святого отца, является врагом Богу, людям и самому себе (2:196; срав. 3:224). Всякий порок бывает противен Богу и нарушает гармонию души человека, но ни один из них так не овладевает сердцем, как сребролюбие. Оно полностью пленяет человека, и хотя он остается внешне верующим, но в действительности внутренним существом своим отступил от Бога и служит мамоне (2:193). В сердце, пораженном страстью сребролюбия, не может быть любви к Богу, потому что жажда обогащения изгоняет ее (2:22, 193). Находясь под властью этой страсти, человек незаметным образом отвращается от своего Спасителя, хотя и устами исповедует Его (3:147). Внутреннее же отречение от Бога непременно обнаружится как в словах сребролюбца, так и на деле; в определенный момент его жизни, когда пред ним будет поставлен вопрос: спасение или богатство, то безусловно такой человек изберет последнее (1:138). Отрекшись от Христа и погрузившись в бездну пороков, сребролюбец ради богатства поклоняется диаволу и, как послушное орудие, исполняет его злую волю (5:302). Находясь в таком душевном омрачении, сребролюбец не только не способен выполнять Христовы заповеди, но и нарушение их вменяет ни во что (там же). Своей жизнью он уподобляется яблоку, которое бывает на вид приятным, но внутри исполнено вредного зловония (2:195). От чрезмерной привязанности к богатству ум человека помрачается хуже, нежели от вина, и эта похоть удерживает его в своей власти, не давая ему возможности исправиться (4:116). Сребролюбец закрывает себе вход в Царствие Небесное, лишается блаженной жизни со святыми и ввергает свою душу в вечный огонь геенский (3:282; срав. 2:192).
Согласно учению святителя, богатство само по себе не является злом, потому что оно есть дар Божий, служащий на пользу человеку. Спаситель не запрещает Своим последователям пользоваться благами земными, но все же Он на первое место поставляет блага небесные: "Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам" (Мф. 6, 33), т. е. христианин должен вначале приобрести добродетели, которые бы господствовали в его душе и покоряли себе все прочие стремления. Святость жизни и искание Царствия Небесного должны быть главным аспектом земной деятельности христианина. Следовательно, не обладание материальными благами является греховным, а полное порабощение человека ими, т. е. такое состояние, когда человек в материальных благах видит цель и смысл всей своей жизни. Вино, говорит святитель, одному служит лекарством, если он употребляет его с воздержанием, а другому, невоздержанному, — ядом; или, например, огонь можно употребить и на доброе, и на злое, т. е. все зависит от внутреннего устроения человека (5:305). Исходя из этого, святитель считает, что даже тот, кто ничего не имеет, "но ненасытно желает" богатства, осуждается наравне с безумными сребролюбцами (2:191). Святой отец советует богатым не высокомудрствовать и надеяться не на свое богатство, но на Бога, употреблять земные блага разумно — на дела добрые и богоугодные (5:307).
По учению святителя Тихона, освободиться от страсти сребролюбия можно только самоотречением, искоренением самолюбия и путем исполнения заповеди Христовой о любви к ближним. Отрезвляющим средством против пагубного сребролюбия может служить и апостольское наставление: "Ничтоже внесохом в мир сей яве, яко ниже изнести что можем" (1 Тим. 6, 7) (2:197). Никто не может взять с собой что-нибудь в вечность; "гроб мал как нищего, так и богатого восприемлет и вмещает" (3:155). Постоянное памятование о смерти и Страшном суде поможет христианину развеять в душе греховную мглу, привнесенную страстью сребролюбия (4:400), и довольствоваться тем, что Господь посылает для его пропитания и благополучия (5:303).
з) Лесть и лукавство
Опасной преградой на пути к небесным обителям являются также лесть и лукавство. Эти страсти, по мысли святителя Тихона, ведут свое происхождение от источника зла и коварства — диавола (1:142), который на подвластных ему людей не только имеет внешнее влияние, но и устрояет жилище в их сердцах. Лесть и лукавство, пленяя душу христианина, делают его двоедушным и лицемерным. Перед людьми лукавый человек ради выгод и гнусных целей старается показать себя добрым, отзывчивым и даже благодетелем, но в сердце своем носит страшное зло, чем уподобляется диаволу, часто принимающему для обольщения человека личину праведности или ангела света. Слова льстивого человека бывают подобными меду, но дела его по отношению к ближним суть яд, отравляющий не только тело, но и душу. Примером тому, по словам святителя Тихона служит Каин, который льстиво говорил Авелю одно, а на деле сделал другое. Мерзость лукавства особенно проявилась в алчном Иуде, предавшем льстивыми словами и лобзанием Спасителя мира на смерть (2:182). Лукавых людей Задонский святитель, подобно Иоанну Златоусту, называет страшнее всякого зверя, потому что зверь не меняет своей натуры, но пребывает таким, какой он есть; коварный же льстец, внутри дышащий злостью и скрывающий это под видом дружелюбия, бывает опаснее врагов, носящих скрытно оружие (1:142). Лесть и лукавство бывают причиной многих несчастий и преступлений. Они вселяют недоверие и подозрение не только в кругу близких лиц, но приводят в недоумение и возмущение целые народы, лишают их мира и спокойствия. Льстивые и лукавые стараются часто передать не то, что соответствует истине; их цель — ложными обвинениями возбудить людей на гнев и злобу. Под действием лести и лукавства рушатся даже самые тесные дружеские узы, а вместо них укореняются вражда и ненависть (2:185–186). И если ужасным явлением в мире считается пьянство и холера, то льстивые и лукавые лица бывают более опасными и коварными в своей злой деятельности. Они часто во лжи и несправедливости употребляют даже клятвенные слова, произнося имя Божие всуе, чем самым оскорбляют величие Божие и навлекают на себя Его праведный гнев. Об этом пророк Давид говорит: "Погубиши вся глаголющия лжу, мужа кровей и льсти гнушается Господь" (Пс. 5, 7) (2:186). Для избавления от этой внутренней скверны наилучшим средством, по мысли Отца Церкви, является исполнение слов Псалмопевца: "Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти" (Пс. 33, 14) (1:142).
