Сьюзи Хазел Манди - И падут подле тебя тысячи
— Ты знаешь, что это? — спросила она Лотти. Ее дочь внимательно наблюдала за процессом.
— Это контейнер для нашего маленького Питера, — догадалась она.
На следующее утро после завтрака постель была связана вместе. На повозке, которую тянула гнедая кобыла, приехал молочник. Он помог им погрузить вещи и поставил корзину Питера за своим сиденьем.
— До свидания, тетя Фишер, — хором попрощались дети.
— До свидания, — ответила она, утирая глаза краем фартука.
— Спасибо за вашу доброту и щедрость, — горячо поблагодарила Хелен.
— Я буду молиться о вас, сестра Хазел. Поезжайте под Божьей охраной.
Как только повозка тронулась, Питер обезумел в корзине. Он пронзительно мяукал и в неистовстве разорвал ткань, которая накрывала корзину. Они слышали, как его маленькие коготки скреблись о плетеные стенки.
В конце концов это надоело молочнику.
— Фрау Хазел, — сказал он решительно. — Нельзя держать животное спрятанным там. Он напуган. Достаньте его из корзины и держите в руках
Хелен последовала его совету, и, действительно, Питер сразу же успокоился и довольный смотрел по сторонам. На вокзале Хелен сунула его за пазуху, где он сразу заснул.
На вокзале было много народу. Бомбежки стали интенсивнее, и путешествовать на поезде было опасно. Прошел слух, что это был последний поезд из Шварцвальда, и не только эвакуированные, но и местные жители со всей округи хотели использовать последнюю возможность, чтобы решить свои дела в других местах. Поэтому когда поезд наконец приехал, он был уже полный.
— Стойте здесь на платформе, — сказала Хелен детям. — Лотти, присмотри за Гердом. Я сейчас вернусь.
Взяв как можно больше вещей, Хелен забралась в поезд и торопливо пробиралась из вагон в вагон в поисках места. Заметив пустой угол, она бросила туда вещи и побежала назад к детям.
— Курт, Лотти, забирайтесь! — она впихнула их, затем взяла на руки неподвижного Герда, у которого все еще был жар, и забралась в поезд как раз в тот момент, когда он тронулся. Пробираясь по поезду, Хелен заметила, что все купе были заняты и в проходах оставались только стоячие места. Хелен положила Герда в углу и подперла его голову грубым холщовым рюкзаком. Мальчик был слишком болен, чтобы обратить на это внимание. Другие пассажиры бросали на нее неприязненные взгляды.
— Эта женщина везет с собой все домашнее хозяйство, — пробормотал кто–то. — Всем нам это доставляет лишнее неудобство.
Только когда Питер высунул свою голову из–под ее пальто, Хелен сжалась, ожидая более резкие замечания. Вместо этого мужчина, стоящий рядом с ней, широко усмехнулся.
— Смотрите, — сказал он, — у вас там котенок. Ему там хорошо. Если бы я мог приклонить голову на вашей груди, я бы тоже был доволен.
Смутившись, Хелен отвернулась, в то время как все пассажиры захохотали. Напряженная обстановка разрядилась.
Воздушный налет был в разгаре, когда поезд прибыл в Франкфурт. Под завывание сирен Хелен втиснулась с детьми и вещами в трамвай № 23, который повез их к дому.
«Почему, Господи? — мысленно взывала она. — Почему нам нужно было покинуть безопасный Шварцвальд? Почему нам нужно было вернуться туда, где летят бомбы и вокруг все разрушено?»
И только несколько лет спустя, когда она с двумя младшими детьми отдыхала в Шварцвальде, она узнала, что произошло после ее отъезда.
— Помнишь, как тогда тебе пришлось быстро уехать? — сказала тетя Фишер. — В тот самый день, когда ты уехала, банда марокканцев напала на деревню. Это были маньяки, полные злобы. Они грабили, разрушали, поджигали. Они врывались в каждый дом, хватали девочек и женщин от пяти лет до семидесяти и насиловали их. Всех без исключения.
Хелен замерла в ужасе. «А как же вы?»
— Я переоделась в лохмотья и вымазала лицо сажей. Фермер, который живет на горе надо мной, начал стрельбу, чтобы дать своим двум дочерям возможность спрятаться в лесу от банды марокканцев. Поэтому те пришли в бешенство и носились по холму, пронзительно крича, словно дьяволы.
— Я выскочила за дверь с дубиной в руках, крича изо всей силы и выдавая себя за сумасшедшую, слыша крики других женщин. Эти суеверные люди, должно быть, подумали, что я ведьма, и убежали без оглядки. Так я спаслась. Спустя несколько месяцев больница предоставила возможность сделать бесплатные аборты женщинам и девочкам, которые были изнасилованы. Хорошо, что вы с Лотти были в безопасности.
Теперь Хелен поняла. По причинам, известным только Ему, Бог укрыл ее под Своими крылами.
ГЛАВА 6
В ГЛУБЬ УКРАИНЫ
Подобно Франции, Россия готовилась к войне. Но в отличие от Франции Россия была готова. К тому времени, кода Гитлер начал свое наступление, Красная Армия стала самой большой в мире, количество ее самолетов было равным количеству самолетов воздушных сил всех других стран, вместе взятых, количество ее танков превосходило количество танков других стран.
Все же, несмотря на эти грозные силы, вермахт достиг феноменального успеха в начале русской кампании. Сталин, подписав с Германией пакт о ненападении, оставил западную границу наиболее незащищенной. Поэтому, когда Германия напала, сопротивление было незначительным.
Так как Гитлер намеревался одержать победу над русскими войсками через три–четыре месяца, он посылал свои части в Россию одну за другой. В первые два дня наступления эта цель казалась достижимой. Эскадрильи Люфтваффе атаковали и уничтожили две тысячи русских самолетов, прежде чем у тех появился шанс взлететь в небо — почти полностью истребляя самые большие в мире военно–воздушные силы.
За неделю немцы прошли полпути до Москвы. За две недели полмиллиона русских были убиты и еще миллион солдат захвачен в плен. В первый месяц войны войска Гитлера завоевали площадь, в два раза превосходящую их собственную страну. Только в течение двух боев русские потеряли шесть тысяч танков.
В пять часов утра 1 июля 1941 года, всего через восемь дней после начала вторжения в Россию, солдаты инженерно–строительной роты получили приказ пересечь польскую границу и войти на территорию Украины в Соколе. Наэлектризованное чувство опасности витало в воздухе, когда они ступили на советскую землю. Франц чувствовал это особенно явно.
«Теперь мы часть восточного фронта, — сказал он себе. — Мы уже не просто строители мостов, какими были в Польше. Нам придется сражаться, продвигаясь вперед на новой территории».
Его ладонь нервно поглаживала черную блестящую кобуру. Под клапаном он нащупывал свой бесполезный деревянный пистолет. «Господь и Бог неба и земли, — молился он, — пожалуйста, сохрани меня».
День заднем солдаты инженерно–строительной роты занимались своей повседневной работой. Так как враг мог появиться в любом месте, перед отдыхом после ежедневного перехода они должны были внимательно осмотреть территорию, на которой собирались разбивать лагерь на случай, если русские солдаты устроили засаду.
Повсюду были видны признаки идущих сражений. Они проходили кладбище, на котором предыдущие немецкие части наспех построили лагерь для военнопленных, откуда русские пленные полными ненависти глазами смотрели на проходящих мимо солдат инженерно–строительной роты. Повсеместно можно было видеть искореженные русские танки, самолеты и грузовики с разбросанными вокруг телами, засиженными мухами. Поле было заполнено свежими могилами, которые стояли на том месте, где целая немецкая часть была уничтожена русскими.
С приближением пятницы тяжелые мысли посещали голову Франца.
«Дорогой Господь, — испуганно прошептал он сухими губами, — Ты знаешь, как я ценю Твою субботу. Она важна для Тебя, и поэтому она важна и для меня. До сих пор мне было довольно просто соблюдать Твой день, распределяя работу. Но теперь мы на фронте, и правила изменились. Пожалуйста, помоги мне».
И неделя за неделей помощь приходила.
— Люди обессилены, — внезапно объявил капитан в ту пятницу. — Завтра мы будем отдыхать.
В следующую пятницу из–за сильного ливня армия увязла в грязи.
— Мы должны подождать пару дней, чтобы эти немощеные дороги высохли и можно было двигаться дальше, — заявил капитан Брандт.
Недели проходили, и Франц замечал, что Бог так все устраивал, чтобы он мог соблюдать субботу. На всем пути до самого конца войны, за исключением периода окончательного лихорадочного отступления, когда он потерял отсчет времени, Франц соблюдал каждую субботу.
Солдаты инженерно–строительной роты продвигались все дальше и дальше на восток. Дружкополь, Берестеко, Катериновка, Ямпол, Белогородка — незнакомые названия в чужой стране. Все транспортные средства были отправлены вперед, поэтому солдаты шли пешком. Продолжая нести на себе ружья и полевые ранцы, они проходили по тридцать миль в день. Они были абсолютно одни, отрезанные от сообщения с другими немецкими частями, и их продовольствие отставало. В конце концов у них остался только старый, покрытый плесенью хлеб.
