Джон Стотт - Нагорная проповедь Христианская контркультура
Каждый христианин, в соответствии с этой заповедью блаженства, является, предположительно, миротворцем как в обществе, так и в церкви. Конечно, Иисус говорил потом, что Он «пришел принести не мир, но меч», ибо Он «пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее», так что врагами человека будут «домашние его» (Мф. 10:34–36). Говоря это, Он имел в виду, что конфликт, даже в собственной семье, будет неизбежным результатом Его прихода и что, если мы хотим быть достойными Его, мы должны возлюбить Его больше и почитать Его выше, нежели даже наших самых близких и дорогих родственников (Мф. 10:37). Из учения Иисуса и Его Апостолов ясно, однако, что мы никогда не должны сами искать конфликта и брать на себя за него ответственность. Наоборот, мы призваны к миру, должны активно «искать мира», «стараться иметь мир со всеми» и, насколько это возможно, «быть в мире со всеми людьми» (1 Кор. 7:15; 1 Пет. 3:11; Евр. 12:14; Рим. 12:18).
Миротворчество ныне — божественное дело. Ибо мир означает примирение, Бог же — источник мира и примирения. Так, тот же самый глагол, что и в этой заповеди, используется Апостолом Павлом, когда он говорит о том, что Бог сделал через Христа. Через Христа Бог смог «примирить с Собою все… умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное, и небесное». И целью Христа было «из двух [то есть Иудея и язычника] создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (Кол. 1:20; Еф. 2:15). Едва ли удивительно поэтому, что особое благословение, данное миротворцам, состоит в том, что они «будут наречены сынами Божиими». Ибо они ищут того, что сделал Отец их, — стремятся любить людей Его любовью, как вскоре объясняет Иисус (5:44,45). Возмутитель спокойствия — дьявол; Бог же любит примирение и ныне через детей Своих, как ранее через Сына Своего единородного, творит мир.
Это напоминает нам о том, что слова «мир» и «умиротворение» не являются синонимами. Ибо мир Божий — это не мир любой ценой. Он заключил мир с нами великой ценой, ценой пролития крови Его единственного Сына. Мы также, хотя и нашими меньшими путями, найдем миротворчество дорогим предприятием. Дитрих Бонхёффер познакомил нас с понятием «дешевой благодати»[49], существует также такая вещь, как «дешевый мир».
Провозглашать «мир, мир», когда мира нет, — это работа лжепророка, но не свидетельствующего христианина. Можно привести много примеров, когда мир обретается через боль. Так, если сами мы вовлечены в ссору, будет боль извинения перед человеком, которого мы обидели, или боль от обиды, причиненной нам. Иногда остается горечь от отказа простить виновного, пока тот не покается. Конечно же, «дешевый мир» может быть куплен дешевым прощением. Но истинный мир и настоящее прощение — драгоценное сокровище. Бог прощает нас, только если мы каемся. Иисус сказал нам поступать так же: «Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему, и если покается, прости ему». (Лк. 17:3). Как же можем мы простить оскорбление, если его не признали и не раскаялись в нем?
Или еще, мы можем не быть сами вовлечены в спор, но будем бороться за примирение друг с другом двух людей или групп, взаимно отчужденных или несогласных между собой. В этом случае мы испытаем боль, сопереживая спорящим, пытаясь избежать предвзятости и проявить доброжелательность, чтобы понять противоположные точки зрения и исключить непонимание, неблагодарность или неудачи.
Другими примерами миротворчества является работа по воссоединению церквей и евангелизационная работа, чтобы привести грешников к Христу. В обоих случаях истинное примирение может быть низведено до «дешевого мира». Видимое единство церкви — это христианская задача, но только если единство достигается не за счет искажения учения. Иисус молился за единение народа Своего. Он молился также о том, чтобы они были удержаны от зла и сохранены в истине. У нас нет указания Христа искать единства любой ценой — без соблюдения чистоты учения и поведения. Если существует нечто вроде «дешевого воссоединения», существует также «дешевый евангелизм», а именно — провозглашение Евангелия без ученичества, требование веры без покаяния. Это запрещенные ходы. Они превращают евангелиста в обманщика. Они обесценивают Евангелие и уничтожают дело Христа.
8. Изгнанные за правду (ст. 10—12)
Может показаться странным, что Иисус переходит от миротворчества к гонению, от работы по примирению к проявлению враждебности. Однако же факт остается фактом, как бы мы ни старались примириться с некоторыми, они отказываются жить с нами в мире. Некоторые даже намеренно нам противостоят, «клевеща» или позоря нас. И дело здесь не в наших недостатках или особенностях характера. Страдаем мы «за правду» (ст. 10) и за Христа (ст. 11). Другими словами, им не по вкусу та правда, которую мы алчем и жаждем (ст. 6), и они отвергли Христа, Которому мы стремимся подражать. Гонение — это просто конфликт двух непримиримых систем ценностей.
Какой же реакции ожидает Иисус от Своих гонимых учеников? «Радуйтесь и веселитесь!» (ст. 12). Конечно, мы не должны мстить, подобно неверующим, или обижаться, как дети, или же зализывать свои раны, подобно собаке, жалея себя, но никто и не призывает нас быть стоиками, и уж тем более пытаться, подобно мазохистам, испытывать радость от страданий. Что же тогда? Мы должны по–христиански радоваться и даже «возвеселиться» (Лк. 6:23). Почему так? Частично потому, что, как Иисус добавляет, «велика ваша награда на небесах» (ст. 12а). Мы можем потерять все на земле, но наследуем все в небесах — однако не как награду за заслуги, потому что «обетование награды — это свободный дар»[50].
Частично же потому, что гонение подтверждает нашу принадлежность к христианству, ибо «так гнали и пророков, бывших прежде вас» (ст. 126). Таким образом, мы становимся их преемниками. Но главное, мы должны радоваться, потому что страдаем за Иисуса Христа (ст. 11), сохраняя верность Ему и Его нормам истины и правды. Несомненно, Апостолы хорошо усвоили этот урок, вспомните, как, избитые и оскорбленные, «они пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян. 5:41). Они знали то, что и нам следует знать: «раны и обиды суть медали за доблесть»[51].
Важно отметить, что упоминание о гонениях является заповедью блаженства, как и другие. Только она является двойной заповедью, так как Иисус сначала произнес ее так же, как и другие семь («Блаженны изгнанные за правду», ст. 10), а затем повторил ее в прямой речи, употребив второе лицо («Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать…», ст. 11). Так как все заповеди блаженства описывают ученика Христа, каким он должен быть, мы заключаем, что быть презираемым и отвергнутым, оклеветанным и преследуемым является настолько же обычным знаком христианского ученичества, как быть чистым сердцем или милосердным. Каждому христианину следует быть миротворцем, и каждый христианин должен ожидать сопротивления. Жаждущие правды будут за эту правду страдать (см.: Ин. 15:18–25; 1 Пет. 4:13,14; Деян. 14:22; 2 Тим. 3:12). Так было в каждую эпоху. Не будем удивляться усилению антихристианской враждебности, скорее удивимся, если так не будет. Будем помнить дополнительное «увы»: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо» (Лк. 6:26). Всеобщая популярность характерна для лжепророков, а гонение — для истинных.
Немногие люди нашего века лучше поняли неизбежность страдания, нежели Дитрих Бонхёффер. Он никогда не колебался в своем христианском антагонизме нацистскому режиму, хотя для него это означало тюремное заключение, пытки, опасность для его собственной семьи и в результате — смерть. Он был казнен в концлагере по прямому приказу Генриха Гиммлера в апреле 1945 года, лишь за несколько дней до освобождения. Это было исполнением его всегдашней веры и учения: «Страдание есть знак истинной верности. Ученик не выше своего учителя. Подражание Христу означает passio passiva, то есть страдание как предопределение. Поэтому–то Лютер считал страдание прерогативой истинной Церкви, и в одном из меморандумов, написанном в процессе подготовки Аугсбургского исповедания, определяет Церковь как сообщество «преследуемых и мучеников Евангелия ради»… Ученичество означает верность страданиям Христа, и поэтому совсем неудивительно, что христиане призваны страдать. На самом деле, это радость и знак благодати Его»[52].
В заповедях блаженства изображен портрет ученика Христа. Мы видим его сначала в одиночестве, на коленях пред Богом, признающим свою духовную нищету и оплакивающим ее. Это делает его кротким, или снисходительным, во взаимоотношениях с людьми, так как честность помогает ему быть перед ними таким, каким он сам исповедал себя перед Богом. Но он не успокаивается на этом и всегда помнит о своей греховности, так как он алчет и жаждет правды, стремясь возрастать в благодати и добре.
Мы видим его потом в человеческом обществе. Взаимоотношения с Богом не отделяют его от общества, не отгорожен он и от боли мира. Напротив, он находится в самой гуще событий, проявляя милость к тем, кого раздирают противоречия и губит грех. Он предельно искренен во всех своих действиях и пытается выполнять конструктивную роль миротворца. Его не благодарят за помощь, скорее наоборот, — противостоят, клевещут, оскорбляют и преследуют за правду и за Христа, с Которым он отождествляет себя.
