Герман Бавинк - Уверенность веры
Как и история в целом – это не только совокупность происшествий, а органическое единство взаимосвязанных событий, объединенных одной идеей, так и слова и факты, входящие в сферу особого откровения, составляют систему, которая подчинена одной мысли, одному замыслу, одной цели. Кто не понимает этой мысли – не понимает и откровения. Такой человек отрезает сердце, душу, жизнь организма и остается лишь с безжизненным скелетом, который разваливается на куски и обречен на пребывание в склепе. Тогда слова и факты, получающие свое значение от откровения, утрачивают смысл и значимость, потому что тогда их следует объяснять на естественном уровне и оценивать в соответствии с человеческими стандартами. В результате этого неминуемо исчезает единство Писания, единство веры, единство церкви, единство богословия.
Если история откровения не сознается и не описывается исходя из ее собственного смысла, тогда она перестает быть историей в обычном, естественном смысле слова. Святое Писание разочаровывает нас всякий раз, когда мы подчиняем его тем же требованиям, которые мы предъявляем к историческим источникам. Несомненно, книги Ветхого Завета не позволяют написать обычную историю Израиля. То же самое с Евангелиями: по ним сложно воссоздать последовательное описание жизни Иисуса. А послания постоянно разочаровывают, когда мы используем их, чтобы познакомиться с жизнью апостолов или историей церкви первого века. Все эти писания составлены, опираясь на веру. Ни одно из них не писалось как лишенное предпосылок, научное, историческое исследование. Все они – свидетельства верующих. Кто бы ни пытался написать историю Израиля, Иисуса или апостолов в общем смысле, не касаясь идеи откровения, он постоянно будет чувствовать необходимость в том, чтобы прибегнуть к гипотезе, заполнить пробелы догадками, исправить, упорядочить и подвергнуть критике источники, чтобы в конце концов получить связное целое.
Из особого характера откровения следует, что вполне логичных научных доказательств недостаточно для того, чтобы установить истину христианской религии, в которой бы никто не сомневался, как не сомневаются в других исторических событиях. Такие доказательства касаются только внешней стороны фактов, но не проникают в их сущность и смысл. По словам Нафасия, они приводят нас к пустой гробнице, а не к живому Спасителю. Они приводят нас к исторической вере. Для римско-католической церкви этого достаточно, чтобы получить сверхъестественную благодать через крещение, и даже среди протестантов она не лишена всей значительности; тем не менее такую веру нельзя назвать подлинной, истинной верой.
Историческая вера умаляет откровение до обычного исторического события, произошедшего в прошлом и не имеющего отношения к нам в настоящем. Она отнимает у Слова Божьего то, что составляет саму его суть и позволяет называть его Евангелием, Благой Вестью о спасении. Историческая вера – это не более чем рациональное согласие с событиями, произошедшими в прошлом, без какого-либо вовлечения сердца и без изменения направления человеческой жизни. Римско-католическая церковь также заявляет о том, что такой веры недостаточно для спасения. Согласно римско-католическому вероисповеданию, такая вера должна быть дополнена любовью и получать свою форму и качества от любви для того, чтобы оправдать и освятить человека. Однако такое дополнение не изменяет сущности веры. Исторический характер веры остается неизменным; сомнительным образом оно перекладывает обязательство с веры на любовь, с Евангелия на закон, с религии на нравственность.
Реформация высказала противоположную точку зрения и провозгласила, что откровение – это не просто хроника исторических событий, но Божье Слово, обращенное к нам. Поэтому вера в понимании реформаторов – это не просто согласие с тем, что исторические события имели место, но и сердечное доверие Благой Вести спасения. Таким образом, Реформация вернула Откровению функцию откровения и заново открыла смысл личных отношений между Богом и человеком, без которых вера не может быть истинной. Она снова сделала их религией.
Либеральное решение
Ввиду всех причин, которые мы назвали против исторических доказательств, многие богословы, следуя за Фридрихом Шлейермахером (1768-1834), начали отстаивать другой метод, чтобы продемонстрировать истину христианской религии и привести людей к уверенности, которую они получают верой, – метод опыта. Этот метод утверждал, что откровение, данное нам в Писании, в частности в личности Иисуса Христа, обладает уникальным характером. Это не просто результат научных предположений, которые можно принять посредством доказательств. Также это не простая доктрина, требующая только интеллектуального согласия. Нет, откровение, которое мы находим в Писании, – это жизнь; у него есть религиозно-нравственное содержание, которое служит тому, чтобы умудрить человека во спасение, сделать его независимым от мира так, чтобы он мог стоять в свободе славы Божьих детей.
Поэтому истина откровения может быть постигнута только совестью, сердцем, волей. Она должна быть пережита на опыте, познана на практике; ее необходимо чувствовать в душе. Разве Писание не говорит о том, что только чистое сердце увидит Бога? Или что только рожденные свыше войдут в Царство Небесное? Только те, кто исполняет волю Небесного Отца, исповедуют, что Христос говорил не от Себя, но учение Его – от Бога.
Евангелие Христа не обращается к человеку прежде всего как к нравственному существу. Оно ставит человека перед этическим выбором: либо оставаться в плену мира и греха, либо присоединиться к новой свободной жизни, которая приходит к нам через влияние образа Христа в Писании и в церкви. Те, кто соглашаются с верой церкви и позволяют образу Христа влиять на свою жизнь, прочувствуют спасительный опыт. Евангелие утешает совесть, дает мир сердцу, укрепляет волю и наделяет человека силой жить по-новому. Такое переживание убеждает человека в истинности христианской религии, откровения Божьей благодати во Христе и в принадлежности человека Небесному Царству.
Среди тех людей, кто основывает истину христианства и уверенность в спасении на таком опыте, нет согласия по поводу характера и содержания опыта. В понимании одних такой опыт – это плод особого действия Святого Духа. Другие считают, что это – результат образа Христа, который запечатлен в Писании и продолжает жить в церкви. Другие видят его только как дальнейшее развитие религиозных, нравственных переживаний, через которые время от времени проходит каждый человек в своем сердце и совести.
Нет согласия и в том, каким должно быть содержание этого опыта. Некоторые стремятся создать на этом целую конфессиальную догматику, как, например, лютеране. Другие из этого выводят религиозно-нравственную истину Писания или доктрину Личности и труда Христа. Третьи все еще верят, что такое переживание показывает только внутреннюю жизнь Христа, то есть нравственное величие Иисуса, но не включает Его чудеса, сверхъестественное рождение, воскресение и вознесение. Гарнак даже утверждал, что личность Христа не согласуется с оригинальным Евангелием.
Опыт как основа уверенности
Из таких различных точек зрения на природу и содержание религиозного опыта понятно, что мы должны очень аккуратно проводить различие между истиной и заблуждением и остерегаться неправильного понимания. Поразмыслив, мы все больше и больше становимся уверенными в этом, потому что если мы возьмем опыт как чувственное восприятие – как мы делаем, когда говорим об экспериментальных науках – тогда в религиозных знаниях нет места для опыта.
Истинное содержание христианской веры – не зависимо от того, в широком смысле или в узком, включая только нравственные истины или также личность Христа, Троицу, воплощение и умилостивительную жертву Христа – невозможно "пережить" на опыте. Его невозможно увидеть, услышать, измерить или взвесить. И также абсолютно невозможно установить истину веры путем эксперимента.
Если мы говорим об опыте в смысле внутреннего переживания, то нет сомнений, что христианская вера несет в себе богатейший опыт. Чувство вины, обеспокоенность из-за греха, обвинения совести, страх смерти и вечности, нужда в искуплении, упование на Христа, мир в Его крови, примирение с Богом, общение с Ним через Святого Духа, утешение сердца, ликование души, предвкушение вечной жизни и много других смиряющих и утешающих переживаний – в большей или меньшей степени все они присутствуют в жизни тех людей, которые идут по христианскому пути спасения. Христианская вера пробуждает целый мир эмоций в человеческом сердце – от воздыханий из-за внутренней подавленности до ликующей песни благословенного торжества.
Однако все такие переживания предполагают веру, сопровождают ее и следуют за ней. Это не ее основание, и они не предшествуют ей. Если кто-то не верит в учение Писания о грехе и не признает его откровением от Бога, также и не будет испытывать чувство вины. Тот, кто не исповедует Христа Спасителем мира, не будет искать умилостивления за грех в крови Христа. Также тот, кто не верит в Святого Духа, никогда не насладится общением с Ним. И тот, кто сомневается в существовании Бога, не будет радоваться тому, что он – Его дитя и наследник. Итак, те, кто приходят к Богу, должны верить в то, что Он существует и вознаграждает тех, кто ищет Его.
