Дуглас Хардинг - Религии мира

Ту же технику следует применять и к нашим эмоциям. Это особенно ценно, когда речь идет об отрицательных эмоциях, таких, как гнев, страх или ненависть. Мы должны думать не о внешнем объекте, который нас разозлил, а просто наблюдать за чувством гнева, которое здесь и сейчас, не осуждая и не одобряя его. Когда мы так поступаем, мы не просто становимся более осознанными и, таким образом, немного более зрелыми. Происходит нечто драматичное: мы тут же перестаем сердиться. Попробуйте сами, советуют буддисты. В следующий раз, когда кто-нибудь скажет вам что-нибудь обидное, замечайте только свои реакции. Не пытаясь избавиться от своего чувства гнева, просто исследуйте его как ученый, не спеша, чтобы и в следующий раз его узнать. По мере того как вы будете продвигаться в этом исследовании, вы обнаружите, что нечего исследовать! Ваш гнев исчез, потому что вы по-настоящему на него посмотрели. Это был всего-навсего мираж, что-то, что исчезает при ближайшем рассмотрении.

Обнаружение своего «не-я»

Но даже этот замечательный момент — успокоить свой ум, пока он не освободится от всех отрицательных эмоций, всех плохих настроений, всей нестабильности, всех желаний, всех препятствий на пути к просветлению — не является конечной целью буддийской осознанности. Ее цель — само просветление, когда не просто нет никаких желаний, но также когда ты ясно видишь, что и тебя нет, и не осталось никого, кто мог бы что-то желать — ни эго, ни «я», вообще ничего. Так же, как тусклая звезда исчезает, если долго смотреть прямо на нее, так же исчезает и ваше разгневанное «я». Ваше тело, ваш ум, ваше «я» — все это, и все остальное, что вы называете собой и своим, исчезнет подобно миражу, как только вы окажетесь с ними в непосредственной близости, лицом к лицу. Посмотрите сами и убедитесь, что это так. На самом деле ваш гнев — частица вашего представления о себе: избавьтесь от этого представления, и вы избавитесь от всех его предполагаемых качеств. Истинная проблема — в вашей иллюзии самости.

Это центральное буддийское понятие не-«я» можно проследить в нескольких религиозных традициях и философских системах, как восточных, так и западных. Нечто похожее часто встречается в современной психологии и философии. Взять хотя бы знаменитый случай Дэвида Хьюма, шотландского философа XVIII в., который, начав исследовать себя, нашел там лишь клубок мыслей, взглядов и ощущений — и никакого эго или «я», которые бы этот клубок связывали. Он предпочел забыть об этом открытии, играя в нарды и выпивая с приятелями. И это действительно страшно, даже для буддиста — заглянуть вовнутрь и обнаружить, что тебя там нет! Неуютно осознавать, что дома никогда никого и не было. Но, по словам буддистов, этот страх — всего-навсего прелюдия к радости свободы. Избавиться от этого «я» — значит наконец избавиться от всех страданий, всех невзгод.

Сравнение «не-я» и Атмана

В предыдущей главе мы рассмотрели, как последователь индуизма, переводя свое внимание от внешних вещей, находит божественный Атман внутри — тот Атман, чей другой аспект — Брахман, или сам Господь.

А во времена Будды многие индуисты считали Атман чем-то — даже, в крайних случаях, чем-то в буквальном смысле размером с большой палец руки, что находится у человека в груди. Конечно, это роковая ошибка: Атман-Брахман, или Абсолютная Реальность, хотя и является источником всего существования и всех качеств, находится полностью за их пределами: это не вещь, не ум, не «я», оно полностью свободно от всех подобных ограничений. Все, что вы о Нем скажете, не будет в состоянии его описать. Даже название «Атман» на самом деле не подходит, т. к. оно ограничивает неограниченное.

Потому Будда настаивал на том, что нет ни Атмана, ни Брахмана, ни индивидуального, ни универсального «Я». Однако так как он был практичным учителем, а не метафизиком, он добавил, что все обсуждения высоких материй, все предположения на эту тему бесполезны. Что единственно разумно — следовать восьмеричному пути, пока мы не сможем сами увидеть, к Чему он ведет, вместо того чтобы теряться в догадках.

v В результате этого учения про буддизм часто говорят, что это религия без Бога и без души и что, таким образом, он вообще религией не является. Это обманчиво. Он не отвергает Источник всех вещей, Реальность за ними, но учит, что Его основное качество — отсутствие всех качеств! Источник абсолютно уникален, абсолютно свободен от наших идей о Нем, абсолютно «Пуст». Просветленные перестали приписывать любые качества или имена Тому, в отношении чего они просветлены.

Тхеравада, или южный буддизм

Буддизм, который мы до сих пор обсуждали, вполне может показаться скучным и хладнокровным, и вовсе не похожим на религию, привлекательную для миллионов. Можно сказать, что он больше похож на прикладную психологию, чем на веру, которая затрагивает само сердце. Тем более что тренировка так изнурительна, что только небольшое число настойчивых последователей, каждый из которых действует в одиночку и только для себя самого, может надеяться завершить его в этой жизни. Что же тогда обычный житель буддийской страны может получить от буддизма?

На самом деле, если мы посетим буддийские страны Дальнего Востока, мы обнаружим, что люди в целом более религиозные и, наверное, более радостные и обаятельные, чем мы ожидали. Очевидно, буддизм, столь суровый и мрачный в теории, на практике есть нечто прямо противоположное.

Этот парадокс частично объясняется тем, что существуют две очень сильно отличающиеся друг от друга разновидности буддизма, две великие школы — школа тхеравады, буддизм которой того более сурового вида, который мы описывали, и несколько более поздняя школа махаяны, буддизм которой абсолютно противоположного типа. Сегодня буддийский мир поделен на страны школы тхеравады на юге — в том числе это Шри-Ланка, Бирма и Таиланд — и страны школы махаяны на севере, включая Тибет, Китай (где буддизм уже долгое время находится в упадке), Корею и Японию. В самой Индии, на родине Будды, буддизм практически сошел на нет к 1000 г. н. э., и ощущается лишь его стойкое влияние на породивший его индуизм.

Как же так получается, что большинство людей в южных странах тхеравады, где буддизм делает так мало официальных уступок популярным вкусам, до сих пор такие религиозные, причем с таким энтузиазмом и так радостно? Ответ в том, что очень значительны неофициальные уступки. Как и в случае с индуизмом и восточными религиями в целом, здесь терпимо относятся к многим древним верованиям (в том числе к разного рода практикам «страховочного» типа, описанным в главе 2). Получившаяся популярная религия включает в себя безграничное почитание Будды, который практически является богом; большое уважение к сангхе (общине буддийских монахов в желтых одеяниях); весьма поверхностное знакомство с дхаммой, или учением, — и множество фантастических верований и суеверных обычаев, которые даже и буддизмом не назовешь.

Так вот что неизбежно происходит, когда религия слишком изысканная и сложная: ее популярная форма остается очень низкого качества? В любом случае, религия стран тхеравады, хоть и представляет собой смесь таких несовместимых элементов, до сих пор очень хорошо работала. По крайней мере, она является стабильной структурой, в рамках которой миллионы людей могут проживать относительно удовлетворительную жизнь. Может ли она выжить в современном мире, в форме массовой религии — уже другой вопрос.

Махаяна, или северный буддизм

В странах махаяны также пошли на большие уступки, только они имели место в рамках самого официального учения, и не просто на его более популярных «задворках». Учение махаяны стало во многом полной противоположностью школы тхеравады, сторонники которой заявляют, что она сохранила первоначальное учение Будды в его неизмененном виде.

Контраст разителен. Идеал в тхераваде — архат, Просветленный, который, ясно узрев, что нигде нет ни постоянства, ни «я», и превзойдя всякое желание, входит в состояние нирваны, чтобы никогда больше не возвращаться в этот мир страданий. Идеал в махаяне — бодхисаттва, просветленный, который, отказавшись сделать этот последний шаг, возвращается вновь и вновь, из сострадания ко всем существам, пока последний из них также не станет просветленным. Таким образом, буддийские художники часто изображают архата морщинистым угрюмым стариком, а бодхисаттву — улыбающимся, благожелательным и упитанным, с большими мешками подарков — прямо своего рода Дед Мороз без бороды.

Говорят, что ключевое понятие тхеравады — мудрость, а махаяны — сострадание. Архата интересует собственное просветление, бодхисаттву — просветление всех, кроме себя. На самом деле контраст не такой абсолютный, как кажется. В обеих школах учат, что просветление не может быть просто личным или эгоистичным достижением. Скорее, наоборот: просветление — осознание того, что не существует ни отдельного человека, ни отдельного «я», и уж точно никаких многочисленных «я», которых нужно вести к просветлению.