Святые наших дней - Митрополит Иларион
Еще один путь к познанию греха заключается в том, что «дух человека ставит себя на суд слова Божия. Разумным контролем своего внутреннего состояния он убеждается, что не хранит заповеди, и в силу этого приносит покаяние».
Выше упоминалось о том, что преподобный Исаак Сирин описывал опыт плача как путь от горьких слез покаяния к сладким слезам умиления. Нечто подобное мы находим у отца Софрония, в том числе в книге «Видеть Бога»: «В начале покаяния преобладает горечь, но вскоре за тем мы видим, что в нас проникает энергия новой жизни, производящая чудесную перемену ума. Само покаянное движение предстает как обретение Бога любви… В сердце наше проходит меч своим раскаленным концом. И как говорить об ужасе, который овладевает нами при этом? И как описывать сей акт воссоздания нашего Богом? Образ Единородного и Единосущного Отцу Сына и Логоса возжигает в нас сильное желание уподобиться Ему во всем. И снова мы оказываемся в парадоксальном положении: мы страдаем, но иным, неведомым прежде страданием. Оно, страдание сие, вдохновляет нас, а не убивает. В нем соприсутствует нетварная сила. Мы бываем брошены в Божию беспредельность. Мы в изумлении от совершающегося внутри нас события. Мы превзойдены величием его (события). Мы сжимаемся, мы умаляемся до крайности в сознании о себе самих, и вместе с тем Бог приходит обнять нас, подобно евангельскому Отцу… Страх и трепет отходят от нас, давая место “удивлению Богом”. Он облачает в драгоценные одежды; Он украшает нас высокими дарами, лучший из них – всеобъемлющая любовь. Наше первое, покаянное страдание прелагается в радость и сладость любви; теперь любовь принимает новую форму: сострадания всякому существу, лишенному Света Божия».
Так через опыт плача человек приходит к приобретению «сердца милующего», способного сострадать всякому человеку и всей твари. Это, опять же, мысль преподобного Исаака, но отец Софроний не вычитал ее в книгах, а пришел к ней собственным опытом многолетнего покаянного плача – сначала в монастыре, затем в пустынной келье и, наконец, в пещере на берегу моря.
Слова Христа «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» отец Софроний в духе аскетической традиции Восточной Церкви трактует как указывающие не на плач о вещах преходящих, будь то карьера, имущество, привилегии, социальное положение или здоровье, а на «духовный плач». Он имеет совсем иную природу, чем плач душевный: «Он связан с непрерывной мыслью о Боге в болезненной печали разлуки с Ним. Страстный, душевный плач – убивает тело, угашает его жизненность, тогда как духовный очищает человека от смертоносных страстей и тем оживотворяет всего его. Горячим плачем очищается наш ум от страстных образов. Чрез него в душу нашу нисходит духовное мужество, и человек поставляется превыше тревог и страхов. Чем глубже наш покаянный плач, тем основательнее освобождаемся мы от целого ряда кажущихся естественными нужд, от таких разрушительных страстей, как гордость и гнев».
Говоря о своем собственном опыте плача, отец Софроний пишет: «Духовный плач – явление небесного порядка. Стараюсь, и не могу припомнить – плакал ли я когда-нибудь в зрелом возрасте? А ведь жизнь моя совпала с грозными событиями нашего века. Много раз бывал я не только в трудных положениях, но и действительно смертельно опасных. Когда же чрез явленный мне Свет я узрел глубину моего падения, тогда стал приходить плач, которого я не мог остановить: он бывал сильнее меня в постигшем меня отчаянии. Сначала я плакал за самого себя в ужасе от моего падения. Позднее – за людей, не знающих Бога, охваченный состраданием к ним в их бедственном состоянии неведения Бога. На Афоне же, и особенно в пустыни во время войны (Второй), я горько рыдал за мир в целом».
В главе «Колебания в поисках непоколебимого» отец Софроний вновь говорит о Боге как Свете и Огне: «Христианская жизнь слагается из сочетания двух воль: Божественной – вечно единой, и человеческой – подверженной колебаниям. Бог открывает Себя человеку многоразличными путями. Он не насилует воли людской. Если мы с любовью воспринимаем Его к нам приближение, то Он часто посещает душу с кротостью и смирением Своим. Может случиться, как о том свидетельствует история христианской веры, что Он явит Себя человеку в великом Свете. Душа, узрев Христа во Свете Его любви, влечется к Нему; она не может, да и не хочет противиться сему влечению. Но Он есть Огонь, пожигающий нас. Всякое приближение к Нему связывается с болезненным напряжением. Естественно падшему естеству нашему уклоняться от боли; и мы колеблемся в нашем решении следовать за Ним. Пребывать же вне Его Света тоже становится отвратительным».
Адам и Ева прячутся от Бога.
Фрагмент мозаики. Собор Св. Марка, Венеция. XIII в.
Не только человеческому естеству свойственны колебания между стремлением познать Бога и желанием спрятаться от Него, подобно тому, как Адам прятался от Бога, когда нарушил Его заповедь. Сам процесс богообщения предполагает периоды близости Божией, которые чередуются с периодами оставленности. Об этом много говорится в христианской аскетической литературе. Преподобный Исаак Сирин пишет: «…Во все времена и на всех этапах подвижнической жизни помощь и немощь поочередно присутствуют в человеке. Бывает, что воздвигаются в нем бури против целомудрия; бывает, что сменяются состояния радости и уныния. По временам бывают у человека светоносные и радостные состояния, но вдруг опять появляются туча и мрак… Такие же перемены переживает человек, который пребывает в служении Богу. Иногда ощущает он помощь от Божественной силы, которая внезапно появляется в уме; иногда же испытывает он противоположное ощущение, цель которого – в том, чтобы осознал человек немощность естества своего и сколь слабо оно, немощно, неразумно и младенчественно».
В чем-то взаимоотношения человека с Богом можно уподобить любви между мужчиной и женщиной. Не случайно для обозначения обоих состояний используется один и тот же термин «любовь». Когда люди друг в друга влюблены, пребывание вдвоем является для них величайшим счастьем, а разлучение становится нестерпимой мукой. Так и во взаимоотношениях с Богом. Разница здесь в качестве, интенсивности и длительности чувства. Горячая влюбленность редко длится всю жизнь – чаще она вспыхивает, длится какое-то время, а потом угасает. Любовь же к Богу не должна угасать и может длиться в течение всей жизни человека, со временем возрастая и углубляясь. При этом периоды пребывания с Богом и расставания с Ним чередуются, и это чередование порождает смену духовных и эмоциональных состояний.
Богооставленность – состояние, знакомое многим подвижникам. У того же Исаака Сирина мы читаем очень проникновенные слова об этом: «Когда случится, что душа твоя внутренне облекается тьмой – а это естественно для… чина безмолвия – и, подобно тому, как солнечные лучи закрываются от земли облачной мглой, душа на некоторое время лишается духовного утешения и света благодати по причине осеняющего душу облака страстей, и несколько умаляется в душе твоей радостотворная сила, и ум осеняет необычная мгла, ты не смущайся умом и не подавай руку отчаянию. Но терпи, читай книги учителей, принуждай
