Пути к Богу: Жизнь по Бхагавадгите - Рам Дасс
Насколько я понимаю законы мироздания, все мы постоянно пребываем в милости Божьей. Единственное, что от этой милости отпадает, есть наш собственный ум. Мы отпадаем от руки Господа, потому что думаем, будто мы недостойны. Стоит лишь отринуть эти мысли — одни только мысли! — и вот они — мы. Бог воистину всегда на расстоянии одной только мысли от нас, и стоит убрать эту мысль — как вот они, мы.
Итак, проблема закона и того, как он работает, возвращает нас к вопросам детерминизма и свободной воли, кармы и ответственности, на которые мы пока не дали ответа. Однажды я разговаривал с Трунгпой в Вермонте, и он сказал мне:
— А что ты будешь делать с волшебниками?
— Какие ещё волшебники, Трунгпа? Не вижу я вокруг никаких волшебников, и, кроме того, я всё равно не стал бы ничего с ними делать. Мой гуру заботится обо мне, это его дело. Я же просто люблю Бога.
— Ты увиливаешь, — возразил Трунгпа. — Сейчас сложные времена, Рам Дасс, и мы должны принять на себя ответственность.
После некоторого размышления я решил, что он просто смеётся надо мной, и ответил ему так:
— Все времена сложные, Ринпоче, и вся ответственность лежит на Боге.
— Нет, ты не понимаешь, — сказал он. — Это ты должен принять на себя ответственность.
Со временем я пришёл к выводу, что Трунгпа был в определённом смысле прав и что я увиливаю. Если я отвергну «волшебников» — то есть этот физический план с его индивидуальными различиями и борьбой добра и зла, — я в ловушке. В ловушке отрицания, в ловушке страха перед физической реальностью и всем её содержимым. Я столь же привязан к нему, как и в том случае, если бы был полностью захвачен индивидуальными отличиями и не видел стоящего за ними Единого.
В течение нескольких лет я работал с этой «ответственностью», и моё понимание вопросов предопределённости, и свободной воли, и парадокса, что и то и другое — чистая правда, становилось всё глубже. Дело в том, что существуют уровни свободной воли и детерминизма, что-то вроде сандвича из свободной воли с прослойкой предопределённости в середине. Прежде чем стать теми, кто мы есть на самом деле, мы живём по законам кармы, которые работают совершенно автоматически. Но даже в этом механическом процессе мы думаем, будто совершаем выборы, и потому действительно должны их совершать. Нам приходится упражнять нашу «свободную волю». Потом наше осознание чуточку возрастает, и мы понимаем, что никакой свободной воли у нас на самом деле нет и всё происходящее есть лишь действие одного закона, наслаивающееся на действие другого. Мы видим, что всё естественным и «законным» образом течёт через нас, в том числе и наши так называемые «выборы». Мы говорим: «Нет у меня никакой ответственности — это всё работа кармы и ничего больше». Но потом, когда мы продолжаем двигаться дальше и выходим за переделы трёх гун, мы обретаем брахманическое осознание — ив нём наша воля истинно, абсолютно, беспредельно свободна. Мы можем делать всё, что только захотим.
Сложность только в том, что на тот момент у нас не остаётся никаких желаний. Разве можно чего-то хотеть в состоянии абсолютного блаженства? Теперь единственное, что мы делаем при помощи своей «свободной воли», — это то, к чему нас влечёт наша дхарма. Так что отныне мы действуем только для того, чтобы исполнять закон, потому что ничего другого нам и в голову не придёт. Мы упражняем свою свободную волю посредством того, чтобы стать чистым инструментом дхармы. Где же теперь желания, которые так долго нас обуревали? Мы могли бы удовлетворить их одним лишь движением мысли — вот только сами желания давно уже куда-то подевались. Никакие личные побуждения больше не могут заставить нас совершать поступки, так что, несмотря на нашу абсолютную свободу, мы действуем только ради того, чтобы наилучшим образом сыграть свою роль в мировом порядке вещей.
Так лежит ли на мне ответственность или нет? И да, и нет. Всё зависит от позиции. Сейчас, в этот период моей жизни, я пытаюсь сохранять осознание обоих уровней — чтобы сложить всё это к ногам моего гуру и в то же время самому принять ответственность за свой танец. Насколько я понимаю, всё это дело рук Махарадж-джи — и всё равно я стараюсь со всей ответственностью и безупречностью играть свою роль. Я пытаюсь научиться работать сразу на двух уровнях. Сначала, ещё до встречи с Махарадж-джи, я думал, что это я принимаю все решения. Потом я увяз в отказе от ответственности, говоря: «Всем заправляет Махарадж-джи». Теперь я всё больше и больше признаю правомерность того и другого сразу и живу во всём великолепии этого парадокса.
Вот так оно всё и идёт. Мы пытаемся жить со всеми этими сложными, многослойными измерениями себя, мы видим, во что играем и куда игра должна привести нас. Мы понимаем, что движение неизбежно, и стараемся возможно полнее открыться процессу, а сами тем временем избавляемся от содержащейся в наших умах чепухи. Каждый из нас — карма для другого, а всё это вместе — игра Гуру. Всё это — божья лила: мы сами и наши жизни, наши мелодрамы и наши садханы. Всё это — лишь Господь, который играет сам с собою.
Кришна описывает, в каком качестве божественное проявляется во Вселенной: как то, что творит формы, как формы, которые оно сотворило, и как сущность, заключённая внутри каждой из форм. Кришна говорит: «Я — Брахман. Я — Брахман, который не имеет ни формы, ни времени, ни пространства, ни начала, ни конца. И в каждой душе искра того Брахмана есть тоже Я»[121]. Кришна создал каждого человека; Кришна есть каждый человек; Кришна — внутри каждого человека. Все мы — Кришна. Все мы — Бог. И инкарнацию за инкарнацией наша душа освобождается от покровов, которые отделяют её от Возлюбленного.
Очень медленно и постепенно мы начинаем постигать грозную и прекрасную природу порядка вещей. Только подумайте: всё это — действительно всё! — есть путешествие, маршрут которого определён заранее, путешествие, ведущее нас через танец воплощений, через все наши многочисленные роли и формы только ради того, чтобы мы могли вернуться к Господу, вернуться к Единому.
Каждый
