Первые шаги к Богу - Павел Островский
НАЧАЛО МУДРОСТИ – СТРАХ ГОСПОДЕНЬ (Притч. 1:7)
И такой же легкомысленный подход многие демонстрируют по отношению к Богу. Человек имеет веру до тех пор, пока Господь Бог отвечает на его чисто бытовые или психологические запросы: чтобы на душе стало легче и чтобы с работой лучше. Для душевного успокоения человек может и на исповедь ходить, и причащаться. Но многие из тех, кто регулярно исповедуется и причащается, не задумываются о жизни вечной, о Царстве Небесном, о том, зачем понадобилось Христу прийти в мир. А ведь Бог стал человеком не потому, что Ему захотелось с нами пожить. Вообще-то этот приход Христа в мир принято называть снисхождением. Разве мы скажем о снисхождении, когда делаем то, что нам приятно? В том-то и дело, что это было не очень приятно. Господь взял на Себя нашу поврежденную грехом природу, смирил Себя до смерти крестной. «Да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39), – говорит Христос Отцу. Он делает что-то неприятное для Себя. Зачем это потребовалось? Зачем потребовалось распятие, Воскресение, Вознесение, Церковь?
Хорошо было бы, чтобы у человека возникали такие вопросы. А если они не возникают, то такая вера, конечно, шатка, негармонична, и иногда она вообще уходит или остается только для галочки – человек раз или два в год идет в храм, причащается, но христианской жизнью не живет. И не может жить, потому что для общения с Богом необходимо и какое-то знание. Сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27). Не только «всем сердцем», но и «всем разумением», и это естественно, потому что даже неодушевленный предмет я не могу полюбить, если его не знаю. Смысл христианской жизни – богопознание. Если человек не стремится познать Бога, всё разрушается. Кого нам совсем не хочется познавать? Чья жизнь нам совсем неинтересна? Жизнь наших подчиненных. Это не общее правило, но очень часто люди, у которых есть подчиненные, совсем не интересуются их жизнью. И вот к Богу многие относятся как к подчиненному: я Тебе свечку, а Ты мне помоги с ипотекой. Для начала хорошо бы относиться к Богу как к равному, хоть с каким-то уважением. Я могу сказать за себя. То, как я относился к Богу большую часть своей жизни, было вопиющим хамством, а я этого не осознавал. Когда же осознал, у меня возникла даже такая мысль, казавшаяся мне логичной: или Бога вообще нет, потому что, если бы Он был, не мог бы такое терпеть, или Он по-настоящему долготерпеливый.
Да, я вырос не просто в верующей семье, а в семье священника, но думаю, что в вопросе отношения к Богу все находятся в равных условиях. Каждый человек все равно приходит к Богу лично. Или не приходит. Всё может принести пользу и всё может принести вред.
Христос говорит: «Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его» (Лк. 6:45).
Апостол Иуда перестал быть апостолом, а стал вором, предателем и самоубийцей. Сколько вокруг него доброго было! Христос, Матерь Божия, апостол Петр, апостол Матфей, Иоанн Богослов!.. Если в человеке поселяется зло и он с этим злом не только не борется, но и оправдывает его, быть беде. Поэтому я не сказал бы, что тому, кто с детства в Церкви, проще. Внутри Церкви есть то же, что в мире: распри, раздоры, интриги, клевета, корыстолюбие. Эти проблемы еще во времена апостолов были. И дети священника волей-неволей видят и эту сторону церковной жизни. И вот в таком хаосе приходится искать Бога, если, конечно, тебе это вообще интересно.
Мы верим, что земная жизнь человека есть подготовка к жизни вечной, и это одно из главных отличий христианской веры от атеистического мировоззрения, поскольку атеисты считают, что после смерти нет ничего. Никакие естественные доказательства тут невозможны, поскольку вопрос о вечной жизни, о Боге – вопрос сверхъестественный. Сверхъестественный тезис должен иметь сверхъестественные доказательства. Как я отвечал себе на этот вопрос? Раз речь идет о жизни после смерти, важен опыт людей, которые умирали и выживали. Для меня оказались несущественны рассказы людей, переживших клиническую смерть. Даже если они переживали момент смерти, это не доказывает, что есть жизнь после смерти. Они потом жили здесь, продолжалась их земная жизнь. Ничего сверхъестественного с ними не произошло. У них была агония, они отключались, а потом снова включались. Единственное, что я вывел для себя из их опыта, – когда я буду умирать, сначала даже не пойму, что умер. Вечная жизнь уже наступит, а я даже не сразу пойму, что моя земная жизнь закончилась. И рассказы людей, переживших клиническую смерть, меня не убеждали в том, что есть вечная жизнь. А что убеждало?
Если брать личности, историчность которых подтверждена и которые утверждали, что вернулись с того света, то такая личность одна: Христос. Есть и в других традициях рассказы о человекобоге, который умер, а потом воскрес – например, в египетской мифологии. Но это именно мифология, Осирис не историческая личность, а мифологический герой, а про Христа можно определенно сказать, что Христос как человек – историческая личность. О Христе пишут нехристианские историки того времени: Иосиф Флавий, Тацит. Это свидетельство современников! Кроме того, у Него есть родственники, есть ученики. Личность Христа очевидно вписывается в историю. То, что Он существовал – это исторический факт. И то, что Он был казнен, тоже исторический факт. А вот то, что воскрес, уже не исторический факт, а вопрос веры.
Но и в таких вопросах есть методы, помогающие проверить достоверность тех или иных свидетельств. В данном случае свидетели – апостолы. Сам Христос говорит им после Воскресения: «И вы будете Моими свидетелями и в Иерусалиме, и во всей Иудее и Самарии, и до предела земли» (Деян. 1:8). Он отправляет их на проповедь именно как свидетелей. Где еще мы видим свидетелей? В суде. Идет процесс, в зале прокурор, адвокат, судья, и по очереди приглашаются свидетели. Судья по определенным принципам
