Апокалипсис всегда. Психология религии и духовности - Антон Владимирович Шугалей
Как бы там ни было, слепой докричался, Иисус зовет его к себе, тот сбрасывает с себя верхнюю одежду и идет. И вот теперь Иисус спрашивает, чего слепой от него хочет. Выглядит так, словно царь услышал своего верного подданного и спрашивает, чего он хочет. Подданный просит его исцелить, Иисус отвечает: «Вера твоя спасла тебя», – после чего слепой прозревает и идет за Иисусом.
Так вот, юмор Марка здесь в том, что слепой – человек, который ничего не видит, – оказывается наиболее зрячим из всей толпы, которая окружает Иисуса. Он все понимает и совершенно правильно говорит: «Ты – сын Давидов, мессия, сделай так, чтобы я видел». То есть подтверждает, что они не собираются на войну, а просто идут в Иерусалим. Фактически слепой своим криком показал, что он по сути зрячий. Он бросил всю свою одежду и отправился за Иисусом, понимая, что может и не вернуться назад, и не факт, что плащ останется на том же месте, где слепой его сбросил. Так что в сравнении с апостолами этот слепой оказывается наиболее прав. Он оставил действительно все: не как Петр, который в самом начале уверял, что они все оставили и пошли за Христом, но при этом продолжали выбирать себе места. Этот человек сразу все бросил, продемонстрировав полное доверие. Более того, этого человека даже запомнили – его имя сохранилось в устной традиции, чтобы быть записанным в Евангелии. Правда, это не совсем имя: «вар» – приставка, обозначающая «сын», то есть Вартимей – это «сын Тимея». Марк приводит еврейское написание, а потом переводит на греческий: Вартимей – то есть сын Тимея [85]. Это вульгаризм. Евангелие вообще написано достаточно вульгарным [86] языком.
Итак, слепой сидел у дороги, услышал, что рядом идет мессия и начал кричать: «помилуй меня». И Иисус позвал его за собой, ведь они шли не на войну. Но это пока не все понимают, потому что не все готовы осмыслить, что первые могут стать последними, что главный должен быть слугой, и уж тем более, что нужно бросить свой род, чтобы посвятить жизнь идее служения целому.
Глава 24
Мк. 11:1–21
Вход Иисуса Христа в Иерусалим – Бесплодная смоковница
С этого фрагмента начинается так называемый Крестный Путь Христа.
Мк. 11:1–6 «Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. И если кто скажет вам: что вы это делаете? – отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка? Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их».
История эта крайне любопытная, но мы читаем ее обычно несколько вскользь, потому что вроде бы это все по пророчеству (Зах. 9:9): «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной». Когда заходит речь про въезд в Иерусалим на осле, очень часто в нашей традиции это начинают толковать как знак какого-то особого смирения, однако это полное непонимание контекста, потому что для востока осел не такое уж ничтожное животное. Для евреев осел – вполне нормальное, обычное животное. Да, царь мог скакать на коне в ходе боевых действий, а в обычной мирной жизни он мог ездить на осле, поэтому никакой демонстрации смирения здесь нет. Кроме того, приближается Пасха, и Иисус с учениками как бы совершают паломничество в Иерусалим, а паломники должны входить в Иерусалим пешком. Иисус же въезжает на осле. То есть это не смирение, а, напротив, демонстрация статуса: Иисус въезжает в Иерусалим, как царь.
Ученики должны пойти и найти того осла, на которого никто не садился. То, что никто из людей на него не садился, подчеркивает, что осел нужен для сакральных целей. Для жертвоприношений, которые совершаются в храме, берут только тех животных, которые еще нигде и никак не были в употреблении, они как будто невинны. То есть, если осел еще никем не тронут, он предназначен в жертву Богу.
Обычно мы читаем эту историю так, будто это какое-то особое провидение Иисуса. Но для этого нет оснований. Эту историю можно и нужно рассматривать только в одном ключе: все это подготовленные мероприятия. Ученики считают, что все это происходит в рамках восстания, представляют, для чего все это нужно, а главное – что будет дальше. То, что Христос въезжает на осле, – исполнение пророчества, а вся история с посыланием учеников и людьми, которые должны что-то спросить, – буквально описание того, как может проявляться конспирация. Иисус говорит им следующее: «Ребята, сейчас вы пойдете вон к тем воротам, там есть два человека, вы подойдете и будете отвязывать ослика. Вас спросят: «Что вы делаете?» – вы ответите: «Он нужен Господу», – и вам сразу отдадут то, что нужно».
При этом важно понимать еще один контекстуальный момент. Когда мы встречаемся в тексте Священного Писания со словом «Господь», это вовсе не означает Бога, это может значить просто «господин». «Господь» – это архаизированный славянский вариант, который стал использоваться применительно к Богу. Вся эта история возникает только потому, что в еврейской традиции священную тетраграмму [87] было принято замалчивать или заменять другими словами. Чаще всего евреи заменяли имя Бога на слово «адонай» – «господин». Любопытно, что эта традиция сохраняется у всех народов. Например, у немцев Herr Jesus Christus, где Herr – «господин». Они так могут обращаться и к человеку, и к Богу. У поляков Pan Jezus Chrystus – то же самое, не различается обращение к Богу и к человеку, например, pan David. У нас обращения к Богу
