Дары Святого Духа. Практическое руководство - Игорь Александрович Огибалов
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот так случилось и в моей жизни. Свой прежний диагноз я помню до сих пор: «гипертензионный синдром с вертибрабазилярной недостаточностью». Занимаясь боевыми единоборствами и получив травму шейного отдела, я пришел к участковому врачу в больницу. Голова из-за частых травм болела уже давно (спасибо полному контакту на тренировках из-за молодости и глупости), глаза смотрели только вперёд, шея из-за боли с трудом поворачивала голову. В таком состоянии чтобы посмотреть по сторонам – приходилось поворачивать корпус. Врач, видя мое состояние, отправила меня на обследование к невропатологу в платное отделение. К сожалению, денег, чтобы заплатить даже за диагностику, у меня попросту не было, поэтому терапевт попросила невропатолога посмотреть меня «по-свойски», сказав, что я её родственник. Родство у нас, естественно, было разве что по нашему общему прадедушке Ною. Невропатолог уже почти закончила прием пациентов и собралась уходить домой, но по какой-то необъяснимой причине решила всё-таки меня принять. Провела диагностику и сказала, что у меня смещены шейные позвонки, сильно разнятся кровотоки, и что-то ещё. В общем, чтобы это исправить, нужна операция, для операции нужны деньги, а денег, ясное дело, нет. Даже если продать квартиру, то и этих денег на операцию не хватит. В общем, ситуация мне напоминала шутливую историю, в которой доктор безнадёжному больному предлагал принимать грязевые ванные, которые ему, само-собой, не помогут, но к земле он попривыкнуть успеет. Чем дальше я слушал, тем более безнадёжно выглядела моя ситуация, и в перспективе перспективы этой самой было все меньше и меньше. И вдруг она говорит: «Как врач, я Вам помочь, вероятнее всего, не смогу. Но как верующая могу сказать, что если Вы доверитесь Богу, Он Вам точно поможет.» Странно мне как-то было слышать про Бога в поликлинике, но интуиция подсказывала, что это действительно мой единственный шанс избежать инвалидности и необходимости понемногу привыкать к земле. В конце тоннеля забрезжил свет. И я надеялся, что это не фары приближающегося поезда.
О чем мы говорили в кабинете на протяжении примерно часа, уже не помню, что помню, так это приглашение в следующее воскресенье посетить богослужение церкви. Я взял какие-то трактаты о Боге и пошел домой. Не знаю, почему, но прочитать их так и не удалось, вплоть до следующего воскресенья, когда я, сев на троллейбус, отправился на богослужение. Врач меня встретила перед кинотеатром и пригласила войти внутрь. Первое удивление вызвало полное отсутствие икон, свечей и прочей атрибутики церкви, как я её тогда себе представлял. Вторым удивлением было присутствие большого числа искренне радующихся людей. Вот тогда-то я и подумал, что либо в дурдоме праздник и всех свезли сюда, что было весьма маловероятно, либо они действительно знают то, чего не знаю я. Третье удивление вызвал ведущий, на котором не было ни рясы, ни креста, ни даже кадила в руках. Сей факт меня насторожил, так как до этого собрания мы с мамой чуть не попали в «белое братство», утверждавшее, что их лидер является очередным воплощением божества. Смутило тогда то, что верные последователи должны были «отписать братству недвижимость» по случаю скорого конца света и тем самым хоть как-то постараться обеспечить себе достойное место в пост-апокалиптической иерархии.
Что было на служении, описывать долго не буду, лишь упомяну, что казалось, что все на меня смотрят, и посему вести пытался себя «как все», садясь, вставая и хлопая синхронно со всеми, дабы не отличаться и не смущать окружающих. Но вот что мне запомнилось, так это вопрос того «дяденьки со сцены», который рассказывал о своем доме и проблемах, с ним происходивших.
– Кто хочет примириться с Богом?
– Вот это да! – подумал я. – С Богом можно примириться?! Серьезно?!! – Поразмыслил, что, в принципе, я с Богом не ссорился, но помириться отчего-то очень хочу. Не знаю, как, не знаю, почему. Но хочу! Очень! После приглашения вышел вперёд, встал перед сценой и повторил несложную молитву:
«Дорогой Господь Иисус! Я признаю себя грешником и прошу простить мне мои грехи. Войди в мое сердце и стань моим Господом и Спасителем. Аминь!»
И та пустота, которая, казалось бы, просто звенела своей натянутой, как струна, тишиной, вдруг заполнилась. Вся и сразу! Без остатка! Пришел какой-то удивительный покой, и мир теплом разлился по моей внутренности, где-то глубоко внутри меня что-то изменилось, и изменилось уже навсегда.
Потом к паре десятков человек, вышедших со мной, подошли радостные люди и стали им что-то увлеченно рассказывать и с чем-то их поздравлять. Ко мне же не подошел никто. Тогда я решил, что тут надобно выходить по записи, и тут же решил внести себя в этот список и даже, если необходимо, ещё раз выйти на это место. Не успели мысли завершить свой логический круг, как тот, кто только что задал всем этот важный вопрос, спустился со сцены и подошел ко мне, пожал мне руку и сказал, как он рад, и ещё сказал, чтобы я запомнил этот день, и что этот день – это день моего второго рожденья. Я запомнил: 20 августа 1995 года. Мне было 17 лет.
Когда собрание закончилось, мне подарили настоящую Библию. Потом молились обо мне на русском языке, потом на каком-то, мне неизвестном. Молитва на незнакомом языке была довольно длинной, и я подумал, что самой большой сложностью в моей новой вере будет запоминание такой длинной молитвы не то на испанском, не то на португальском языке. Когда опасения были высказаны, меня успокоили, что это язык Святого Духа, и учить его не надо. Стало легче.
Вернувшись домой, первым моим удивлением было полное равнодушие к пачке сигарет, лежащей в отделении для вилок и ложек на кухне. Ещё до посещения церкви это была уже вторая или даже третья попытка бросить курить. Пачку решено было не выкидывать, так как сигареты дорогие, пачка начатая, денег и так нет, вдруг снова начну, не покупать же опять. Но какой-то мягкий и в то же самое время уверенный и облеченный властью голос внутри сказал о том, что я больше никогда не буду курить. Так и получилось.
Через неделю покаялась моя мама. Мы договорились, что, если мне
