Наш Дом. Жизнь в духовном мире - Франсиско Кандидо Хавьер
7. ОБЪЯСНЕНИЯ ЛИЗИАСА
Кларенсио навещал меня неоднократно и регулярно, а Лизиас приходил каждый день.
По мере того как я пытался привыкнуть к новым обязанностям, сердце моё наполнялось облегчением. Боли утихли, двигаться стало свободнее. Однако я замечал, что яркие воспоминания о физических ощущениях вновь вызывали во мне тревогу, страх перед неизвестностью и беспокойство от непривычности. Несмотря на это, во мне росла уверенность.
Теперь я наслаждался созерцанием невообразимого горизонта через просторные окна. Прежде всего меня поразила Природа. Почти всё здесь было усовершенствованной копией Земли. Краски гармоничнее, формы нежнее и изящнее. Поверхность земли покрывала пышная растительность. Величественные деревья, щедрые яблоневые рощи и восхитительные сады. Вдали вырисовывались горы, увенчанные сиянием, среди которых располагалась колония. Все здания, казалось, излучали мягкий блеск. Неподалёку возвышались грациозные строения. Они были расположены так, что образовывали на обширном пространстве чёткие гармоничные формы. Повсюду у входа цвели цветы. Особенно выделялись несколько очаровательных коттеджей, увитых плющом, в который были вплетены розы, украшавшие зелень своими разноцветными лепестками. Птицы с пёстрым оперением парили в воздухе и время от времени собирались группами на белых башнях, вздымавшихся ввысь и напоминавших огромные ирисы, устремлённые к небесам.
Из окна я с жадным любопытством наблюдал за оживлением в парке. Я очень удивился, заметив среди густой листвы домашних животных. Погружаясь в самоанализ, я терялся, размышляя над каждым счастливым совпадением. Я не мог осознать множества форм, аналогичных земным, учитывая, что нахожусь в духовной сфере.
Лизиас, мой любезный друг, охотно давал мне объяснения.
— Смерть тела не переносит человека в чудесную реальность, — сказал он. — Каждый эволюционный процесс подразумевает постепенность. Существует множество областей для развоплощённых духов, подобно тому как есть бесчисленные и разнообразные планы существования для созданий, облачённых в земную плоть. Души и чувства, формы и предметы подчиняются принципам естественного развития и справедливой иерархии.
Между тем меня охватывало всё большее волнение. Я уже много недель оставался в лечебном корпусе, но меня до сих пор не навестил никто из тех, кого я знал на Земле. В конце концов, я был не единственным, кому открылась тайна потустороннего мира. Мои родители перешли сюда раньше меня. Несколько моих друзей также опередили меня. Почему же они до сих пор не появились в этой палате духовного госпиталя, чтобы укрепить моё ноющее и безутешное сердце? Мне хватило бы и нескольких мгновений утешения.
Однажды я не смог сдержаться и спросил моего заботливого друга:
— Дорогой Лизиас, как вы думаете, возможно ли здесь встретиться с теми, кто покинул физическое тело раньше нас?
— А как же иначе? Или вы считаете, что вас забыли?
— Да. Почему меня не навещают? На Земле я всегда мог рассчитывать на материнскую самоотверженность. Но до сих пор мать не подала о себе вести. Как и отец, отправившийся в великое путешествие за три года до меня.
— Знайте, ваша мать, — продолжил Лизиас, — помогала вам день и ночь с момента кризиса, предшествовавшего вашему прибытию. Когда вы были прикованы к кровати и готовились покинуть земной кокон, она удвоила усилия. Возможно, вы не знаете, что её пребывание в низших сферах длилось восемь лет. Но она никогда не теряла присутствия духа. В Нашем Доме она не раз заступалась за вас. Умоляла Кларенсио навещать вас чаще, пока тщеславный земной врач не уступил место истинному сыну небес. Понимаете?
Глаза мои наполнились влагой. Я не принял во внимание многие годы, проведённые ею вдали от Земли. Я хотел больше узнать о механизмах незримой защиты, но не смог. Горло перехватило, и слёзы наполнили сердце.
— В тот день, когда вы искренне, от всей души молились, — продолжил Лизиас, — когда осознали, что всё во Вселенной принадлежит нашему Всевышнему Отцу, ваш плач уже был иным. Разве вы не знаете, что бывают дожди, что несут гибель, и дожди, дарующие жизнь? То же и со слезами. Разумеется, Господу не нужны наши молитвы, чтобы любить нас, однако нам необходимо обрести определённую внутреннюю готовность, чтобы постичь Его бесконечную доброту. Запятнанное зеркало не отражает свет. Конечно, наш Отец не нуждается в наших покаяниях, но покаяния создают в нас оптимальные условия для принятия Его милости. Понимаете? Кларенсио было нетрудно найти вас в ответ на просьбы вашей матери, но вы сами потратили много времени, чтобы найти Кларенсио. И когда ваша мать узнала, что её сын разорвал тёмную пелену отчаяния молитвой, она, как мне рассказывали, плакала от радости…
— Где же моя мама? — воскликнул я наконец. — Если можно, я хочу увидеть её, обнять, опуститься перед ней на колени!
— Она не живёт в Нашем Доме, — пояснил Лизиас. — Она пребывает в высших сферах, где трудится не только ради вас.
Видя моё уныние, он по-братски добавил:
— Она придёт навестить вас раньше, чем вы успеете подумать об этом. Когда человек чего-то страстно желает, он уже на пути к осуществлению своего желания. У вас есть подобный опыт. Долгие годы вы катились, словно брошенный на стол карандаш, испытывая страх, грусть и разочарование. Но когда окончательно осознали необходимость божественной помощи и расширили вибрационный строй своего сознания, то обрели её.
Глаза мои горели от воодушевления, порождённого словами Лизиаса. Я с решимостью воскликнул:
— Тогда я буду желать этого всем сердцем… и она придёт!
Лизиас с пониманием улыбнулся и, прощаясь, сказал:
— Однако не стоит забывать, что у благого свершения есть три условия: первое — желать, второе — уметь желать и третье — достигать. Иными словами, необходимы твёрдая воля, упорный труд и праведная заслуга.
Лизиас с улыбкой вышел, а я остался в раздумье, обдумывая эту обширную программу, сжатую в столь немногих словах.
8. ОРГАНИЗАЦИЯ СЛУЖБЫ
После нескольких недель активного лечения я впервые покинул палату в сопровождении Лизиаса.
То, что я увидел на улице, произвело на меня огромное впечатление. Широкие аллеи, украшенные лиственными деревьями. Свежий воздух и атмосфера глубокого душевного спокойствия. Не было и намёка на безделье или бездеятельность — улицы были полны жизни. Многочисленные прохожие сновали туда-сюда. Некоторые, казалось, были поглощены раздумьями, другие же бросали на меня гостеприимные взгляды. Поражаемый непрерывными открытиями, я старался следовать за своим проводником. Чутко улавливая мои вопросы, Лизиас терпеливо объяснял:
— Мы находимся в центре Министерства Помощи. Все эти здания и жилые дома — учреждения и обители, служащие выполнению задач в нашей сфере ответственности. Здесь живут наставники, работники и другие служители миссии. В этой области заботятся о больных, внимают молитвам, готовятся к земным воплощениям, организуют группы помощи для
