Некоторые подробности из жизни драконов - Сергей Юрьевич Катканов
Однажды в башне Эврар посмотрел на любимую картину и мысленно спросил изображённого на ней дракона: «Это ты что ли там проказничал?». Ему показалось, что дракон на картине улыбнулся и подмигнул ему, но он решил, что ему это, как всегда, показалось.
Избежав ужасов красного террора, Эврар столь же благополучно миновал ужасы белого террора, который был, конечно, не таким лютым, как красный, но впечатление оставил тоже очень сильное. Его невозможно было упрекнуть в сотрудничестве с драконами, но некоторым «белым героям» никакие доказательства не требовались, они могли расплющить любого, кто случайно попал под их железную пяту. Но у Эврара уже сформировался самый настоящий талант быть незаметным, и это его в очередной раз спасло.
Шли годы, Эврар стал очень хорошим сапожником, его обувь пользовалась большим спросом, так что он не бедствовал, и его всё устраивало. Никто и представить себе не мог, что за обликом неразговорчивого и невзрачного сапожника скрывается едва ли не единственный в империи специалист по драконам и очень тонкий знаток ортодоксального богословия. И эта безвестность тоже вполне устраивала Эврара.
Ему исполнилось уже 28 лет, когда один коллега по мастерской предложил ему отправится на поиски драконьих сокровищ. Сердце Эврара дрогнуло. Он сразу согласился. Зачем? Богатство его совершенно не интересовало, но он хотел ещё раз, может быть — в последний раз в жизни, прикоснуться к драконьей легенде.
Они отправились к драконьим горам в составе довольно приличной группы. Его новые товарищи всю дорогу рассуждали о том, на что потратят драконье золото, которое обязательно найдут. Эврар всю дорогу молчал, он не был даже уверен, что возьмёт свою долю.
Потом они долбили скалу в пещере. Потом пришли рыцари и положили всех мордами в землю. Эврар сопротивления не оказывал, так что не получил ни одной царапины. Рыцари оказались весьма великодушны и всех отпустили с миром, даже лошадей подарили, а сами полезли в пробитый тоннель, за золотом драконов. Никого из кладоискателей даже мысль не посетила лезть вслед за ними. Не смотря на великодушие, рыцари сентиментальными не выглядели, так что было очевидно, чем закончится попытка разделить с ними золото.
Незадачливые кладоискатели ограничились разделом лошадей и наспех попрощались у входа в пещеру, не глядя друг другу в глаза. На Эврара, как всегда, никто внимания не обратил, так что ему даже объяснять не пришлось, почему он пока остаётся здесь. А он и самому себе не мог бы это объяснить. Хотел просто побродить по драконьим пещерам, хотя вполне понимал, что ничего тут не найдёт, кроме окаменевших драконьих какашек.
Не успел он приступить к осмотру окрестностей, как вдруг почувствовал непреодолимую сонливость. Успел лишь присесть на землю и тут же отключился. Ещё до того, как потерять сознание, он понял, что это вовсе не сон, а кто-то извне оказал мощное воздействие на его психику. И то, что он увидел, ни сколько не походило на сновидение.
Он как бы оказался в тех самых лазурных горах, которые столько лет были перед его глазами на картине. И увидел двух великолепных серебристых драконов. Перед ними лежало большое драконье яйцо, из которого вскоре вылупился маленький дракончик. Малыш и два больших дракона, видимо, его родители, обменялись несколькими фразами на непонятном и очень странно звучащем для человеческого уха языке, а потом драконы выпустили на малыша две мощных струи пламени. Сердце Эврара содрогнулось. Они решили сжечь своего ребёнка! Но, когда через несколько секунд огонь исчез, малыш, судя по всему, чувствовал себя великолепно. Родители что-то ему сказали, и их огромные глаза излучали такую любовь, какой Эврар никогда не видел между людьми.
Тут он очнулся. Всё вокруг было обычным, и это больше всего удивило Эврара. Он был потрясён до самых глубин души. Он даже не подумал о том, откуда взялось это видение, кто и как его послал, он вообще ничего не думал, лишь попытался прийти в себя от потрясения. Когда ему это в основном удалось, он услышал в своём сознании глубокий низкий голос: «Заходи, поговорим». Он сразу понял, что это голос дракона, и это его уже не удивило. Он лишь уточнил:
— Куда идти?
— Лезь в тоннель.
— Но…
— Ничего не бойся.
Он вскоре вылез через ту дыру, в которой исчезли рыцари, но их здесь не было. А перед ним на груде золота сидел серебристый дракон.
— Куда они исчезли? — спросил Эврар.
— Они не исчезли, — улыбнулся дракон. — Я немного искривил пространство, отправил рыцарей попутешествовать, им это будет полезно. Раньше, чем через неделю они не вернутся, а то и месяц пробродят. Так что у нас будет время обо всём поговорить. Я умираю. У меня осталось только два дела: поговорить с тобой и передать золото принцу.
— Но почему именно со мной? — спросил Эврар, явно напрашиваясь на комплименты.
Дракон решил не отказывать ему в комплиментах:
— Из всех живущих в этом мире людей никто не любил и не любит драконов как ты, Эврар. И никто не понял о драконах так много, вообще не располагая почти никакой достоверной информацией. Твоя любовь к нашей породе сделала твои интуиции провидческими. Честно скажу, что для меня это не менее важно, чем для тебя.
— А башня? Это ты мне её подсунул?
— «Подсунул» — интересное слово, образное, но не совсем точное. Я сделал небольшой пробой между двумя мирами. Эта башня действительно существует, но в другом мире, и там она имеет другое наполнение, а в этом мире башня доступна только тебе, что уж совсем не сложно было организовать. А вот над библиотекой мне пришлось потрудиться. Что-то материализовал, что-то переместил, что-то восстановил буквально из пепла. Впрочем, мне нравилось эти заниматься. Я был очень рад тому, что есть человек, для которого это важно. А картина — автопортрет. Ты не представляешь, как трудно укладывать краски на холст при помощи телекинеза, но я очень старался. А как тебе понравился растущий меч?
— Меч великолепный. Только не потребовался.
— Так я же будущее не вижу. То есть вижу, конечно, но не всегда и не всё. Своим решением стать сапожником ты меня очень удивил. Впрочем, это было хорошее решение.
— Ты меня совсем захвалил. Мне казалось, что драконы говорят с людьми очень высокомерно.
— Высокомерны с людьми только скверные драконы и лишь потому, что совершенно не понимают людей, да и не пытаются понимать. А я всю жизнь пытался понять людей. При этом ты всю жизнь пытался понять драконов. Поэтому мы сейчас
