Святые наших дней - Митрополит Иларион
Старец Силуан, напротив, был внимательным слушателем богослужебных и святоотеческих текстов и благодаря этому приобрел обширные познания, в том числе в области православного богословия.
Отец Софроний описывает старца Силуана как человека «удивительно нежного сердца, умиленной любви, чрезвычайной чуткости и отзывчивости на всякую скорбь и страдание, при полном отсутствии болезненной женственной чувствительности». У него был «постоянный, глубокий духовный плач», но при этом он «никогда не впадал в слезливую сентиментальность», а его «неусыпная внутренняя напряженность не имела и тени нервозности».
У него было глубокое внутреннее целомудрие, он не допускал неугодных Богу помыслов, никого не осуждал, со всеми общался мягко и ровно. Он обладал кротостью и «был человек глубокого подлинного смирения, смирения и пред Богом, и пред людьми. Он любил отдавать предпочтение другим, любил быть меньшим, первым приветствовать, взять благословение от носителей священного сана, особенно епископов и игумена, но делал это без всякого человекоугодия или заискивания».
Отец Софроний описывает старца Силуана как человека, чьим «несомненным качеством было внутреннее благородство, если хотите, аристократизм в высшем смысле этого слова». Эта оценка особенно интересна, поскольку в русском афонском монашестве того времени еще сохранялся некоторый психологический водораздел между монахами, которые были выходцами из простого народа, и теми, кто до пострига принадлежал к аристократии или интеллектуальной элите. Отец Софроний на примере старца Силуана показывает, что подлинное благородство не зависит от происхождения: оно становится плодом многолетнего духовного подвига, естественным следствием глубокой молитвенной жизни и любви к людям.
Первые месяцы пребывания отца Силуана в монастыре были связаны с многочисленными нападениями на него бесов. Это хорошо известный в монашеской жизни феномен. Нападения могут быть столь сильными, что человек может дойти до полного отчаяния, до физического, умственного и духовного изнеможения. В какой-то момент такое произошло с молодым послушником Семеном, тогда еще не получившим свое монашеское имя. После многих дней молитвы он подумал: «Бога умолить невозможно». Он чувствовал полную богооставленность, ему казалось, что он находится в аду.
Скит Старый Руссик
И вот вечером, когда он молился в Ильинской церкви Старого Руссика, «направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа. “Господь непостижимо явился” молодому послушнику, и все существо и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием. От видения Симеон пришел в изнеможение, и Господь скрылся. Невозможно описывать то состояние, в котором находился он в тот час. Мы знаем из уст и писаний блаженного старца, что его осиял тогда великий Божественный Свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы; что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше. Кроткий взор всепрощающего, безмерно любящего, радостного Христа привлек к Себе всего человека и затем, скрывшись, сладостью любви Божией восхитил дух его в созерцание Божества уже вне образов мира».
Это явление живого Христа, которого молодой послушник удостоился в самом начале своего духовного пути, определило всю его последующую жизнь. Нападения на него бесов не прекратились, он продолжал временами ощущать отчаяние и богооставленность, но память о видении помогала ему преодолевать искушения.
Спустя пятнадцать лет после этого события, когда он уже был пострижен в великую схиму, произошло другое явление ему Господа. Он вновь боролся с бесами и вновь в изнеможении обратился с горячей молитвой к Богу:
– Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня: что должен я делать, чтобы они не мешали мне?
И в своей душе слышит ответ:
– Гордые всегда так страдают от бесов.
Тогда он говорит:
– Господи, научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа.
И снова получает в сердце ответ от Бога:
– Держи ум твой во аде и не отчаивайся.
Эта краткая беседа с Богом в молитве – новое весьма важное событие в жизни Силуана.
Описывая этот случай, рассказанный ему самим Силуаном, отец Софроний задает вопрос: «В чем сущность указания Божия отцу Силуану?» И дает такой ответ: «В том, что отныне душе его открылось не отвлеченно-интеллектуально, а бытийно, что корень всех грехов, семя смерти есть гордость, что Бог – есть Смирение, и потому желающий стяжать Бога должен стяжать смирение. Он познал, что то несказанно сладкое великое смирение Христово, которое ему было дано пережить во время явления, есть неотъемлемое свойство Божественной любви, Божественного бытия. Отныне он воистину познал, что весь подвиг должен быть направлен на стяжание смирения».
Келья прп. Силуана Афонского. Скит Старый (Нагорный) Руссик
На протяжении многих лет основным деланием старца Силуана была молитва за мир. В своих записках он говорил: «Монах – молитвенник за весь мир… Господь Иисус Христос, Сын Божий, дает монаху любовь Святого Духа, и от этой любви сердце монаха всегда печально о народе, потому что не все спасаются. Сам Господь до того был печален о народе, что предал Себя на крестную смерть. И Божия Матерь ту же печаль о людях носила в сердце Своем… Того же Духа Святого дал Господь апостолам и святым Отцам нашим и пастырям Церкви… В этом служение наше миру».
Комментируя эти слова, отец Софроний пишет: «Молитва за весь мир, за всего Адама, приводит во многих случаях к удалению от частного служения людям. Быть может, кто-нибудь спросит: не есть ли такое удаление от частного служения отказ от чего-то конкретного ради чего-то абстрактного? Конечно, нет, так как весь Адам не есть абстракция, а самая конкретная полнота человеческого бытия… Единый святой – есть явление чрезвычайно драгоценное для всего человечества. Святые фактом своего бытия, хотя бы и неизвестного миру, но известного Богу, низводят на землю, на все человечество, великое благословение Божие».
По словам старца Силуана, «мир стоит молитвою, а когда ослабеет молитва, тогда мир погибнет». Бытие мира напрямую зависит от того, молятся ли монахи за мир или нет: «Ты, может быть, скажешь, что теперь нет таких монахов, которые молились бы за весь мир; а я тебе скажу, что когда не будет на земле молитвенников, то мир кончится, пойдут великие бедствия; они и теперь уже есть».
Монах молится за мир, но при этом не интересуется мирскими новостями. Отец Софроний рассказывает, как однажды монастырский духовник отец Трофим рассказал старцу Силуану о чем-то прочитанном в газете, а потом спросил:
– А вы, отец Силуан, что скажете по этому поводу?
– Я, батюшка, не люблю газет и газетных новостей, – ответил тот.
– Почему так?
– Потому что чтение газет омрачает ум и мешает чисто молиться.
– Странно, – говорит духовник. – По-моему, наоборот, газеты помогают молиться. Живем мы здесь в пустыне, ничего не видим, и так душа постепенно забывает о мире, замыкается в себе, и молитва от этого слабеет… Я когда читаю газеты, то вижу, как живет мир и как страдают люди, и от этого у меня появляется желание молиться. Тогда служу ли я литургию, молюсь ли у себя в келлии, я от души прошу Бога за людей и за мир.
– Душа, когда молится за мир, без газет лучше знает, как скорбит вся земля, знает она, и какие нужды есть у людей,
