Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик
Потом явился ближайший родственник умершего, взял палку и зажег ее у огня…»{192}
Сообщения о заупокойных жертвах подтверждаются археологами. В Усебергском кургане[232], в котором, как говорили, была похоронена жившая в IX веке королева Аса, найдено погребение знатной женщины в возрасте около 50 лет. Она похоронена (без кремации) в украшенном резьбой боевом корабле, который ныне выставлен в норвежском «Музее кораблей викингов». Ее сопровождала тридцатилетняя служанка.
Память о человеческих жертвах, приносимых скандинавами, сохранили саги, записанные в основном уже в начале II тысячелетия, но восходящие порой к гораздо более древним временам. «Сага о Гутах», записанная в начале XIII века, но рассказывающая о временах легендарных, повествует о событиях на острове Готланд. В ней говорится: «…люди верили в рощи и курганы, в священные места и священные столбы и в языческих богов. Они приносили в жертву своих сыновей и дочерей, и скот вместе с едой и питьем. Они делали это из страха. Вся страна приносила за себя высшее кровавое жертвоприношение людьми. И каждый тридьунг[233] также приносил за себя человеческие жертвы. Но меньшие тинги[234] приносили меньшие жертвы: скотом, едой и питьем. Они называли себя «кипятящими товарищами», ибо они сообща варили жертвы»{193}.
Очень часто саги рассказывают о том, как в жертву богам, прежде всего верховному богу скандинавов Одину, приносили не безродных рабов и не пленников, а конунгов или их детей. Снорри Стурлусон[235] в своей знаменитой «Саге об инглингах» рассказывает о Домальди, легендарном конунге Швеции, время правления которого можно условно отнести к первым векам новой эры.
«Домальди наследовал отцу своему Висбуру и правил страной. В его дни в Швеции были неурожаи и голод. Шведы совершали большие жертвоприношения в Уппсале. В первую осень они приносили в жертву быков. Но голод не уменьшился. На вторую осень они стали приносить человеческие жертвы. Но голод был все такой же, если не хуже. На третью осень много шведов собралось в Уппсалу, где должно было происходить жертвоприношение. Вожди их стали совещаться и порешили, что в неурожае виноват Домальди и что надо принести его в жертву – напасть на него, убить и обагрить алтарь его кровью. Это и было сделано. Тьодольв[236] говорит так:
В давние дни
Княжьей кровью
Воины поле
Окропили,
Рдяную сталь
От остылого тела
Ворога ютов[237]
Несло войско,
Когда закланью
Домальди предал
Свейский[238] род
Урожая ради»{194}.
Снорри Стурлусон рассказывает и еще об одном легендарном конунге, который поплатился жизнью за плохой урожай, – его звали Олав Лесоруб. Земли Олава в Вермаланде[239] славились плодородием, но из-за этого к нему стеклось много беглецов из Швеции, и во владениях Олава начался голод. «Люди сочли, что виноват в этом конунг, ибо шведы обычно считают, что конунг – причина как урожая, так и неурожая. Олав конунг пренебрегал жертвоприношениями. Это не нравилось шведам, и они считали, что отсюда и неурожай. Они собрали войско, отправились в поход против Олава конунга, окружили его дом и сожгли его в доме, отдавая его Одину и принося его в жертву за урожай». Впрочем, сам Снорри был уже христианином, языческих традиций не одобрял и стоял на рационалистической точке зрения: «Те из шведов, что умнее, однако, видели: голод из-за того, что народу больше, чем земля может прокормить, и конунг тут ни при чем»{195}.
В «Саге о Хервёр и Хейдреке»[240] говорится о легендарных конунгах, которые должны были для спасения народа принести своих детей в жертву:
«В то время настал такой большой голод в Рейдготаланде[241], что он, казалось, обезлюдеет. Тогда были выбраны прорицатели и брошены гадательные дощечки, и стало известно, что урожай придет в Рейдготаланд не раньше, чем будет принесен в жертву самый высокородный в стране мальчик. Конунг Харальд[242] сказал, что самый высокородный сын Хейдрека, а Хейдрек сказал, что самый высокородный сын конунга Харальда. Решить же это можно было только отправившись туда, где все суждения были верными, к конунгу Хёвунду».
Мудрый конунг Хёвунд, приходившийся отцом Хейдреку и, соответственно, дедом его сыну, оказался перед нелегким выбором: назвав своего внука самым высокородным, он тем самым обрекал его на смерть. Хёвунд признал первенство внука, но дал сыну хитрый совет: «Попроси, чтобы каждый четвертый человек, который будет присутствовать на жертвоприношении, перешел под твою власть, или ты не позволишь жертвовать своего сына. Мне не нужно учить тебя, что делать дальше».
Хейдрек так и поступил. Но как только его войско усилилось людьми, которые должны были впоследствии присутствовать на ритуале, «он велел трубить сбор, поднял знамя и напал на конунга Харальда». Харальд и значительная часть его дружины погибли, а Хейдрек «подчинил себе все государство, что было у конунга Харальда, и сделался там конунгом». Обретя власть, Хейдрек оставил сына в живых, объявив, что для Одина вполне достаточно людей, которые уже пали в битве. Он сказал, что «все люди, которые были убиты, будут уплачены вместо его сына, и отдал этих погибших Одину»{196}.
Другая история, в которой правитель действительно приносил в жертву своих сыновей, связана с конунгом по имени Аун. Полулегендарный Аун, или Ани, сын Ёрунда, был, согласно «Саге об инглингах», конунгом шведов после своего отца. «Он усердно приносил жертвы и был человеком мудрым. Воевать он не любил, все сидел дома». Но однажды мудрый конунг задумался о грядущей смерти. «Ему было тогда шестьдесят лет. Он совершил большое жертвоприношение, прося о долголетии, и принес в жертву Одину своего сына. Один обещал Ауну конунгу, что тот проживет еще шестьдесят лет». Бог не обманул конунга, и тот благополучно прожил обещанное количество лет, после чего «снова совершил большое жертвоприношение и принес в жертву своего второго сына». Но теперь Один решил, что 60 лет жизни за одного ребенка – это слишком много, и пообещал жизнелюбивому конунгу, «что, давая ему раз в десять лет по сыну, он будет жить вечно».
После того как Аун принес в жертву седьмого сына, он прожил еще 10 лет, но уже не мог ходить, и его «носили на престоле». За убийство восьмого сына он «прожил еще десять лет, лежа в постели», а за девятого «прожил еще десять лет, и сосал рожок, как младенец». Аун хотел принести в жертву и десятого сына, но тут народ воспротивился, и «не позволили ему совершить жертвоприношение». После чего конунг умер и ему воздвигли курган{197}. Курган, который молва приписывает Ауну, и по сей день можно видеть в Уппсале.
Еще одну историю, связанную с человеческим жертвоприношением, рассказывает датский хронист Саксон Грамматик, живший на рубеже XII–XIII веков. Она о том, как норвежский король[243] (точнее, конунг) Викар и его воины, в том числе и знаменитый герой Старкадер[244], однажды отправились в морской поход за добычей.
«Оказавшись в некоем месте, где их кораблям постоянно досаждали сильные штормы, а ветер мешал плаванию так сильно, что большую часть времени они были вынуждены бездействовать, они решили умилостивить богов при помощи человеческой крови. Чтобы избрать жертву, в урну был брошен жребий, и вышло так, что погибнуть выпало королю. Тогда Старкадер сделал из гибких прутьев петлю и надел ее на короля, сказав, что ему нужно лишь на какое-то время сделать вид, что над ним совершена казнь. При этом [на самом деле] эта петля оказалась достаточно прочной и исправно сделала свое дело, полностью перекрыв королю дыхание. И вот, [дождавшись,] когда он начнет корчиться в предсмертных судорогах, Старкадер своим мечом [безжалостно] лишил его остатков жизни, обнаружив свое вероломство именно тогда, когда ему
