Современные старцы Горы Афон - Херувим Карамбелас
Но болгары закричали: «Ты неправильно сказал(!); надо говорить не «рабы Твоя», а «раб Твоя».
«Благословенны будьте, Старцы. Отныне буду говорить: «раб Твоя,» — ответил истинный сын послушания.
Он несомненно знал поучение св. Варсонофий о терпении: «Потрудись во всем отсечь собственную волю, так как это вменяется человеку как жертва. Это то, что подразумевается в словах: «Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомся яко овцы заколения» (Пс. 43:23)».
Монах Даниил
Смирение Деметриуса на послушаниях тронуло сердца братии монастырской. Игумен, которому рассказывали о его скромности и терпении, взял молодого послушника на новые послушания в монастыре.
Прошло немного времени, и наступил великий день в его жизни — день пострига монашеского. Позже старец Даниил всегда с волнением вспоминал этот день; он вспоминал, как его Старец за руку подводил к святым иконам, дабы почтить их.
Слова священника наполнили его страхом, но вместе и невыразимой радостью: «Смотри, Христос невидимо присутствует здесь. Никто не принуждает тебя принимать эту схиму, помни об этом. Помни, что только по собственному желанию принимаешь ты эту святую и великую схиму».
«Да, преподобный отче, по моему собственному желанию — твердо сказал он.
Когда святой обряд пострижения был совершен — обряд как бы символически отражающий историю блудного сына, явился новый человек, носящий «прежний покров» — монах Даниил.
Поскольку отец Игумен был уже немолод, ему становилось трудно совершать все, согласно типикону, принятому в монастыре, и он оставлял отца Даниила при себе для чтения правил.
Постепенно отец Даниил завоевал сердца всех насельников монастыря своим послушанием, благородством, добротой. Все— и старые, и молодые — любили и уважали его.
В русском монастыре он впервые познакомился с благословенным искусством иконописи у брата обители отца Дионисия. И как же сильно вошли в его жизнь священные иконы Христа Спасителя, Богородицы и святых! До конца жизни к имени его прибавляли слово «иконописец» Он был иконописцем, знавшим свою миссию и предназначение, был таким, кто, кроме желания и трудов изобразить Господа и святых Его на дереве как можно более совершенно, старался также «в сердце своем напечатлеть Его образ». Он был иконописцем, подвизавшимся в подвигах духовных, с чистым умом и пламенной душой. Некоторые его работы и до сего дня хранятся в здании иконописной мастерской, где живут сейчас его духовные наследники. Они делают еще более явственным присутствие в Катонакии старца Даниила.
Испытания
Его жизнь в русском монастыре протекала спокойно, душа возрастала о Боге. Однако без испытаний и ударов нет избранников у Христа, и мирное течение времени было нарушено сильным нездоровьем отца Даниила. Он был поражен сильным нефритом. Мучительная болезнь перешла постепенно в хроническую, и долго страдал он от жестоких болей, лихорадки и головокружения.
Но мало того, подошло еще одно испытание в обители между греческими и русскими монахами возникли распри. Около 1876 года умер игумен Савва, грек по происхождению. Избрать нового игумена оказалось делом очень трудным, так как греки желали грека, а русские — русского. Начались споры, волнения, нестроения. Отец Даниил, который благодаря честности и прямоте был избран к тому времени секретарем монастыря совместным голосованием и греков, и русских, оказался в центре всех этих беспорядков.
Дело дошло до Константинополя, и четыре представителя монастыря — двое греков, одним из которых был отец Даниил, и двое русских — предстали перед патриархом Иоакимом (уроженцем Хиоса). Отец Даниил честно и мужественно сказал о своей позиции, но за это пришлось платить. Расплатой было изгнание из монастыря святого Пантелеймона и запрет на несколько лет жить на Святой Горе.
Изгнанный со Святой Горы, отправился отец Даниил в Фессалоники. Митрополитом там в те годы был владыка Иоаким (1874–1878), впоследствии патриарх Константинопольский Иоаким III Изгнанник посетил иерарха и поведал ему о случившемся, а тот сразу же окружил его отеческой любовью.
«Чадо, — сказал он ему, — Церковь увенчает тебя за твое мужество оливковыми ветвями, а не высылкой».
Любовь и сочувствие владыки Иоакима очень укрепили отца Даниила, смягчили боль от несправедливого наказания. Владыка Митрополит десять дней держал его при себе, а потом определил в святой монастырь св. Анастасий в маленьком городке Базилика, рядом с Фессалониками, и там отец Даниил пробыл полгода.
Для монастыря того его пребывание стало благословением Божиим. Монахи там до приезда отца Даниила жили расхлябанно, невежественно, и отец Даниил принес с собой словно животворящий духовный ветер застывшим, дремлющим душам. Добродетельной жизнью своей, большими знаниями, умением научить преобразил он жизнь монахов. Он убедил их ввести у себя афонский типикон, вследствие чего монастырь этот стал походить на образцовый монастырь Святой Горы. Монахи те были безгранично преданы отцу Даниилу и, когда позднее он собирался обратно на Святую Гору, были безутешны. В день отъезда тридцать пять монахов сопровождали его до деревни Галатиста, что в нескольких километрах от монастыря и, когда он прощался с ними, «в скорби припав ему на грудь, лобзали и лобзали его».
Ватопед
Возвратившись на Святую Гору, он забрал из монастыря св. Пантелеймона свои вещи и отправился в древний монастырь Ватопед. Едва успел туда добраться, как почувствовал острый приступ нефрита. В тот раз «шип в плоти» терзал его очень сильно, и он несколько недель вынужден был провести в постели.
Старцы монастыря с большой любовью ухаживали за ним. Но несравнимо большая любовь была выказана ему Великой Врачевательницей Святой Горы Богородицей.
В Ватопеде особенно почитается Пресвятая Дева. Собор его освящен в честь Благовещения, а от его чудотворных икон Матери Божией (Виматарисса, Эсфагмени, Антифонитрия, Парамифия…) произошло много чудес. Чудотворный пояс Богородицы, который раньше пребывал в Константинополе, «в почтенном доме Ее, что в Халкопратейе», во Влахерне, тоже хранится там.
Отец Даниил особенно чтил Матерь Божию. Подобно святым, был Ей особенно предан. Потому и молил Ее не оставить его в страданиях, от всего сердца, со слезами молил. Не сомневался в помощи Ее. И могла ли Она отказать этому подвижнику? Действительно, 31 августа, в день, когда в монастыре совершался праздник Ее святому Поясу, больной
