Кто такой Будда? - Деннис Лингвуд
Что тут можно поделать? Казалось бы, совершенно ничего. Большинство людей пытались просто забыть о смерти и максимально наслаждаться жизнью, пока есть возможность. «Ешь, пей и веселись, потому что завтра мы умрем» — вот суть их философии. Но те немногие, которые были сделаны из другого теста, предпочитали действовать. Они совершали героические подвиги: убивали чудовищ, сражались в битвах, завоевывали царства. Они пытались создать себе имя, чтобы, даже если им суждено погибнуть, причем, быть может, очень скоро, их имена продолжали жить вечно — во всяком случае, они на это надеялись. Но даже такие герои в минуты раздумий понимали, что всё это довольно бессмысленно.
Человеческая жизнь казалась не только загадкой, но и трагедией. Такое настроение нашло отражение в преданиях и сказах древних народов, которые в конце концов были записаны и стали первыми образцами нашей литературы. Мы обнаружим его в вавилонском эпосе о Гильгамеше, сложенном в третьем тысячелетии до нашей эры, и в «Илиаде» Гомера, рисующей гибель Трои и написанной более двух тысячелетий спустя. Присутствует оно и в «Беовульфе», эпической поэме англосаксов, созданной в восьмом веке, но, наверное, еще сильнее и пронзительнее оно выражено в Библии, в книге Экклезиаста — «Книге проповедника». Одна из любимых тем древней литературы — тщета человеческих устремлений перед лицом смерти, этого великого уравнителя, вдохновляла поэтов и в более поздние времена:
И гордость рода древностью, и силы похвальба,
И всё, что красота и злато могут дать,
Всё равно ждет предела своего,
И славы все пути ведут к могиле только[32].
Но этим история не исчерпывается: это только ее половина — западная половина. На востоке люди выбрали другой подход и фактически нашли разгадку тайны смерти, что, конечно, означало и разгадку тайны жизни. Они поняли, что смерть — не конец, люди не просто исчезают. Спустя какое-то время они возвращаются в новом теле, в зависимости от характера поступков, совершённых в предыдущей жизни. Впервые такое понимание появилось в Индии приблизительно во времена Гомера (около 800 года до н. э.) и оттуда широко распространилось по свету. Первое явное его упоминание можно обнаружить в Брихадаранъяка-упанишаде, где этот принцип изложен в виде чрезвычайно тайного учения, которое можно передавать только немногим избранным. Но по мере распространения это представление, в более организованном и упорядоченном виде, стало известно как учение о карме и перерождении.
Когда на Западе люди ломятся на лекции о карме и перерождении или о «Тибетской книге мертвых», на самом деле они желают узнать, что с ними случится, когда они умрут. Смерть — это конец всего или нет? Ведь если бы мы смогли убедиться, что смерть — не конец всего, то никакой проблемы бы не было. Будь люди совершенно уверены, что после смерти они не исчезнут бесследно, они гораздо меньше стремились бы слушать лекции о карме и перерождении или раскупать новейшие комментарии к «Тибетской книге мертвых». Для нас смерть — это проблема, тогда как на Востоке, особенно индуистском и буддийском, всё иначе. Там люди не так беспокоятся по поводу смерти. Для них смерть естественна и неизбежна, равно как и перерождение. Человек умирает и снова рождается, опять умирает и опять рождается — так уж устроен мир. И нечего об этом думать. На Востоке проблемой является не смерть, а то, как вырваться из процесса рождений и смертей. Как достичь состояния, в котором вы больше не будете подвержены смерти и перерождению? Проблема в том, что мы умираем и рождаемся снова и снова на протяжении бесконечных веков. Поэтому вопрос переносится на следующий уровень: то, что для Запада — решение проблемы, для Востока — сама проблема, требующая дальнейшего решения. Именно здесь на сцену выступает универсальный принцип обусловленности, открытый Буддой.
Когда Будда, переживая просветление, обозрел весь обширный мир обусловленного бытия, он увидел, что все явления, от низшего до высшего, подчиняются универсальному закону обусловленности. Он также увидел, что этот универсальный закон действует двумя разными способами: циклическим и спиральным — мы уже убедились в этом, рассматривая нашу эволюционную модель. При циклическом способе имеют место действие и реакция между противоположностями. Мы встречаем удовольствие и страдание, пороки и добродетели, рождение и смерть, и обычно получается, что мы колеблемся между ними туда-сюда. За жизнью следует смерть, а за ней — новая жизнь. За страданием следует удовольствие, а за ним — снова страдание. Действие этого циклического процесса обнаруживается на всех уровнях жизни: физическом, биологическом, психическом, социальном, историческом. Империи рождаются только для того, чтобы погибнуть; за развитием всегда следует упадок; итогом богатства, здоровья, славы и высокого положения неизбежно становятся старость, болезнь, смерть, утрата и забвение.
При спиральном же способе действия закона обусловленности есть возможность подлинного и постоянного развития. В этом процессе каждый фактор не отменяет действие предыдущего, а усиливает. Например, вместо того чтобы колебаться между удовольствием и страданием, вы от Удовольствия переходите к счастью, от счастья к радости, от радости к восторгу, от восторга к блаженству и так далее, До бесконечности. И к жизни и смерти этот спиральный способ применим так же, как ко всему остальному. Будда увидел: наряду с подверженностью бесконечному круговороту рождений и смертей, у людей есть возможность вступить на спиральный путь
