Путь - Андрей Александрович Халиас

Я нашел ближайший супермаркет, а это было нелегко сделать – за пределами центра города магазинов почти не было, да и в самом центре продуктовых супермаркетов было всего несколько штук на все многомиллионное население.

Упакованный вредной и жирной пищей, я двинулся назад в свою комнату, на этот раз без приключений. Я нашел здание, в котором остановился, и поднялся на второй этаж по все той же лестнице без перил. Рядом с лестницей я заметил еще одну деталь: там было пространство для лифта. Лифта же самого не было, только шахта. Ничем не огороженная, обычная дыра в полу, она вызывала чувство опасности, даже стоять рядом было страшно – если упадешь, то пролетишь два этажа и наткнешься на штыри, торчащие из пола. Просто умопомрачительное соблюдение техники безопасности.

Пытаясь отвести глаза от этого монументального примера человеческой беспечности, я повернул голову в другую сторону – туда, где находилась стойка регистрации. За ней сидел молодой парень, видимо администратор. Это уже было совсем интересно: если администратор сейчас на работе, то выходит, что заведение даже не закрывалось на время ремонта, и это при том, что в здании – дыра в полу на два этажа и торчащие штыри из пола.

Парень улыбался мне:

– Приветствую! – Сказал он.

– Привет, – По-простому ответил я.

Я подошел к стойке, чтобы забрать рюкзак и отправиться наконец в свою комнату, но парень продолжал внимательно смотреть на меня.

– Что ты здесь делаешь? – Уже по-приятельски продолжил он.

Немного удивившись сначала, я все же вспомнил, что парень меня видит в первый раз, он мог и не знать, что я снял здесь комнату.

– Я постоялец, приехал сегодня утром, – Ответил я ему.

– Знаю, – Засмеялся он. – Зачем ты приехал в этот город?

А вот это уже был хороший вопрос. Я всего полдня находился в городе, но уже понял, что это за место. Люди вряд ли часто сюда приезжают по своей воле.

Я засмеялся:

– Похоже, что я подхватил инфекцию, что-то с животом. По своей воле я бы здесь не остался, но мне надо отлежаться и отдохнуть, чтобы набраться сил. Как только станет лучше, я сразу же уеду.

– Тогда понятно. В этом есть смысл. А то я уж подумал, что ты сумасшедший.

Мы оба засмеялись. Хотя, по большому счету, это скорее трагедия, что людям приходится жить в таком месте. Смешного здесь мало. Ну да ладно.

Обхватив рюкзак руками, я поднял его до подбородка и, с трудом переставляя ноги (рюкзак мешал идти, он был большим, больше метра в высоту), понес его в комнату. Открыл дверь и поставил рюкзак внутри.

Комната несильно изменилась с тех пор, как я увидел ее в первый раз, хотя хозяин заведения и сказал, что ее приберут. Деньги за комнату он уже получил, поэтому можно было сильно не напрягаться. Впрочем, состояние комнаты было сносным, за исключением тяжелого пыльного воздуха внутри, но с этим сложно было что-то поделать – в здании шел ремонт.

Я заглянул в ванную и обомлел – она была покрыта затвердевшим слоем грязи. Кое-как достал шланг от душа и добрых полчаса промывал стены и пол, чтобы привести ванную в нормальный вид. Результат меня порадовал – и пол, и стены блестели. В общем-то ремонт здесь был довольно новый, видимо мой номер отремонтировали одним из первых, просто не успели (или не захотели) его помыть. Жить можно.

Прошло около десяти дней с тех пор, как я приехал в город.

Я так и не сходил к врачу, хотя порой мне было совсем худо. Я питался чипсами и конфетами, запивая их газировкой и, что удивительно, от такого питания мне было не так плохо, как от обычной пищи. Иногда ходил в местные забегаловки, чтобы поесть нормальной еды, но организм все еще ее отторгал.

Постепенно боль и тошнота начали затухать, слабость уходила, а силы возвращались. Я начал чувствовать прежний вкус еды, хоть ел все еще с большим трудом. Появились даже мысли о том, чтобы уехать из города.

По большому счету, я уже не был болен, но находился все еще в очень плохих кондициях. Силы постепенно возвращались, но я был далек не то, что от оптимальной, а даже от удовлетворительной формы.

Но жить в городе было невыносимо. Я привык все время двигаться, и много ходил даже во время болезни, хоть и не так много, как обычно. Просто более внимательно относился к своему самочувствию, и если что – возвращался обратно в свой номер.

Однако здесь к моему состоянию добавлялась и местная специфика – я выходил на улицу, и через пятнадцать минут моя голова начинала гудеть от шума и лязга тысяч и тысяч машин, двигающихся по дороге. Уровень шума было просто невыносимым. Я старался как можно скорее уйти от больших дорог в какое-нибудь тихое и спокойное место, но это было не так просто. Да и к тому времени, как я добирался до подобного тихого места, моя голова уже раскалывалась, и мне больше всего на свете хотелось вернуться обратно – в комнату.

В гестхаусе все тоже шло не совсем гладко. Само здание постепенно становилось чище, ремонт продвигался быстро. Место начинало принимать обжитый вид. Но была проблема – администратор, парень у стойки, который становился все более навязчивым и странным. Видимо от скуки, каждый раз, когда я выходил из комнаты, он заводил какой-нибудь долгий и нудный разговор.

Он постоянно расспрашивал, зачем я приехал в город, и получал всегда один и тот же ответ – я ехал транзитом, но заболел, и решил остаться, пока не приду в себя. На следующий день он опять задавал все тот же вопрос и получал все тот же ответ. И так каждый день.

Однажды он сказал, что я похож на ведущего с канала Дискавери, который ездит по опасным диким местам и рассказывает, как в этих местах правильно выживать. Я посмеялся – в чем-то сходство было, и в самом городе, и в здании гестхауса, действительно приходилось не жить, а выживать.

Затем парень начал спрашивать, не являюсь ли я этим ведущим на самом деле (мы же с ним даже не похожи!), я ответил – нет. Но этого оказалось недостаточно, и администратор продолжил допрашивать меня до тех пор, пока я не прекратил разговор, сказав, что мне пора идти.

В другой раз он вдруг решил, что я какой-то экстравагантный миллиардер и приехал в город по зову своей экстравагантности. Я мог бы