Современные старцы Горы Афон - Херувим Карамбелас
Когда отец Афанасий был уже очень немолодым, приезжали в обитель представители патриархийного экзархата. Они настойчиво искали встречи с ним. По просьбе старца Виссариона, отец Афанасий согласился выйти из своей кельи. Епископы поспешили целовать руку Старца, выражая свое почтение. Глава экзархата, митрополит Гелиополиса, начал его восхвалять: «Мы так много о Вас слышали и так хотели видеть Вас. Мы так счастливы… Вы — святой человек. Благословите нас!»
Отец Афанасий сидел под этим дождем похвал молча, скрестив руки. Единственное, что произнес наконец, была «Я этого не достоин». И, поклонившись, попрощался с ними и удалился в келию свою.
Светлый закат
В келейной тиши
Шли годы, и отец Афанасий все более погружался во внутреннее созерцание, в покаянные молитвы. Умиление его бывало так велико, что слезы текли при одном упоминании имени Христа или при упоминании о каком-либо событии Его земной жизни. Самоуглубление его достигло невероятных высот. Он старательно стал избегать общения с посетителями и обыкновенно крепко затворял уста, дабы не нарушать своего молчания.
Тому, чья любовь к Богу превосходит обыкновенные пределы, совершенно необходимо иметь спокойное место для поклонения Ему. Таким местом у отца Афанасия была его келия. Освободившись от игуменских обязанностей, теперь мог он спокойно вылавливать духовные жемчуга в море тишины, дарованной Богом.
Кроме времени церковных служб и трапез, он всегда пребывал в келии. Но, когда позволяла погода, Старец посещал, бывало, два других излюбленных места. В утренние часы хаживал в сад, к маленькой пещерке, образованной двумя скалами и окруженной оливковыми деревьями. Перед пещерой простиралось огромное Эгейское море, биясь волнами о скалистый берег метрах в ста внизу. В дневные часы направлялся на север, к большому ущелью над гаванью, где сделал себе скамеечку, положив доску на два камня. В этих двух местах он знавал священные мгновения.
Но сугубым местом, где предстояло ему провести последний раунд духовного поединка, была его келия. Здесь он предавался размышлениям о смерти, о тщете бренной жизни. Здесь совершал он последнее духовное восхождение.
Все, кому доводилось проходить мимо его келии, ясно чувствовали, что в ней совершается общение с Богом. Старец никогда не уставал молиться. Всю жизнь изучал он священные писания, но на первом месте всегда была молитва. Ум его воспарял ввысь, душа переживала красоту духовного мира. Он окружен был «совершенными силами, сокрытыми в Боге, благоухающими своей немыслимой красотой» (священномуч. Дионисий Ареопагит). «Благолепие кельи», о котором говорят святые Отцы, было его владением. Любой разумный человек при виде его сознавал, что пред ним муж, живущий уже в мире Божием.
Всем монахам положено совершать ежедневное правило, включающее в себя определенное количество молитв и поклонов. Отец Афанасий, столь любивший молиться, превосходил, конечно, все обыкновенные пределы. В течение трех последних лет он непременно выполнял больше, чем предписано. «Я могу лечь спать позднее. Почему бы мне не делать больше сейчас, пока я в состоянии?» — говаривал он.
Безграничными были его любовь и почитание Владычицы Богородицы. Каждый день можно было слышать «Радуйся…» как читал он акафист Пресвятой Богородице, Он прикладывался к иконе, украшавшей его бедную келию, постоянно. Он целовал ножки младенца Иисуса и руку Богородицы. И сегодня те, кто посещает келию отца Афанасия, могут видеть на иконе следы от многочисленных поцелуев.
Священные узы связывали его и с другими иконами Богородицы. В одной из своих тетрадей он написал: «В нашем любимом монастыре во время служб стою я пред прекрасной иконой Матери Божией в иконостасе, Которая смотрит, как живая. Она только не говорит, а взгляд Ее, милый и спокойный, повсюду следит за Вами. О, какое наслаждение созерцать Ее святую икону! Мне кажется, что на меня смотрит Сама Пречистая».
Он придавал так много значения акафисту Пресвятой Богородице, что даже не допускал к постригу тех, кто не знал его наизусть. В его рукописях есть списанные из духовных книг поучения, говорящие о величии этого акафиста. Вот цитата: «Приучайте себя к чтению акафиста Ей с исключительной преданностью, и со временем Вы увидите, сколько на Вас изольется благодати — такой, говорю Вам, которую Вы никогда не испытывали. Но попробуйте — и убедитесь! Только не ожидайте, что с первого раза это увидите, потому что не бывает гроздьев на винограде, только что посаженном. А со временем самые спелые и сладкие гроздья Вы соберете».
«Постоянно стучите в ворота Ее Материнского сочувствия и любви к человечеству непрестанным стуком акафиста Ей и молитв во славу Ее… и Вы найдете помощь и заступление не только в этой преходящей жизни, но также и в час смертный».
Воистину, келия его превратилась в Рай. Когда отцы по надобностям стучались в дверь его, то видели лик его непременно в слезах умиления сияющим неземной радостью. Когда же ему сообщали, что кто-либо из посетителей желает видеть его, он всячески уклонялся от встреч. Тайная тихая жизнь в келии была ему дороже. Он мог бы сказать вместе с преподобным Симеоном Новым Богословом:
«Мне доставало моей уединенной келии.
Она дала мне свободу быть с Господом, Единым любящим людей.
Никто да не стучит в эту дверь, никто да не подаст голоса.»
Милостыня духовная
Господь удостоил автора этой книги великой милости — личной встречи с отцом Афанасием — приблизительно года за три до его блаженного успения. Посетив скит Праведной Анны, я на обратном пути своем проходил мимо Григориата. Зайдя в монастырь, спросил отца Афанасия. Он согласился повидаться со мной после моей настойчивой и долгой мольбы. И вот я свидетельствую, что, когда увидел его, то застыл на месте — так меня поразило сияние, исходившее от лица его. Я видел святого, который, казалось, пришел из другого времени: высокий, худой, с седыми волосами и детским выражением лица. Он приветствовал меня и гоорил со мной с большой любовью. Зрелость его духовная была очевидна. Мы провели вместе минут двадцать. В течение всего этого времени, по своей привычке, он держал глаза долу. Лишь два-три раза взглянул на меня.
— Старче, поучи меня, — просил я, — я недавно рукоположен в иерея, живу в миру и не опытен.
— Здесь, на Святой Горе, есть добродетельные люди, обладающие духовной мудростью. Если посетишь их, то будет для тебя весьма полезно, — ответил он.
— Кто это, Старче, кто, по-твоему, может мне помочь? — спросил я его.
— Если будешь в скиту Праведной Анны, посети Катонакию, повидайся
