Современные старцы Горы Афон - Херувим Карамбелас
В обычное время врата открылись, и некоторые отцы вышли на послушания. Отец Е видел всех, оставаясь незамеченным. Следом вышел и отец Игумен. Медленно и уверенно он направился в сторону спрятавшегося монаха. Подойдя прямо к тому месту, над которым сидел монах, остановился, повернулся к нему и сказал, немного повысив голос «Отец Е., спускайся вниз. Быстро спускайся!»
Отец Е онемел, ошеломленный, сконфуженный и пристыженный. Он спустился, даже не пытаясь возражать. Он видел неотмирный дар Старца и в раскаянии вернулся в свою келью.
Прозорливость отца Афанасия бывала являема в свое время. Господь знает, когда, в каких обстоятельствах и кому необходима Его помощь. В каждом случае есть своя цель, которая, помимо прочего, укрепляет страждущего, подбадривает его, возжигает в нем неотмирные устремления. Следующие два случая хорошо это иллюстрируют.
Молодой студент-медик по имени Панагиотис Мигас (позднее настоятель архимандрит Виссарион) оставил своих родных, свои занятия, весь мир и направил корабль души своей в гавань Горы Афон. Точнее, направился в Григориатскую обитель. И вот шел он по вымощенной дорожке, ведущей к монастырским вратам. Перед ним появился почтенного вида монах, который пристально посмотрел на него. Конечно, он не знал, что это был сам игумен Афанасий, никогда прежде они не виделись. Когда молодой человек подошел поближе, отец Афанасий сердечно поприветствовал его, будто старого знакомого. «Добро пожаловать, Панагиотис! Добро пожаловать в наш монастырь, чадо. Хорошо, что ты пришел».
Юный Панагиотис никогда прежде не встречал прозорливых людей, и случай этот взволновал его глубоко. Священный трепет охватил все его существо. Как бы восторженно он прежде ни думал о монашестве, сейчас видел воочию свои мечты. И если перед этим еще мучили некоторые сомнения и сожаления о покинутом мире, то теперь в душе воцарились покой и отрада. Неотмирным знамением Сам Бог удостоверил Панагиотиса в правильности его решения. Он был счастлив, что сменил жизнь в развращенном миру на благочестное и возвышенное житие монаха.
Один Старец из Керасии (расположенной на афонском склоне над Кавсокаливией) послал ученика своего, отца Симеона, в Григориат взять немного просфор для совершения Божественной литургии.
Это была единственная цель для ученика. Однако Господь уготовил нечто знаменательное. Он благоизволил приоткрыть для того окно мира благодати, показать, что самопожертвование монахов не останется без даров Небесных.
Поднимаясь из гавани в монастырь, отец Симеон думал о том, что ему предстояло сделать. Сначала нужно было найти отца Игумена, сказать о просьбе Старца своего, затем, получив благословение, найти монаха, выпекавшего просфоры, и взять у него необходимое количество. Вот и весь нехитрый план. Но вышло все по-иному.
Пред монастырскими вратами монах из Керасии встретил неожиданно самого Игумена, державшего что-то в руках. И сказал отец Игумен: «Возьми это, чадо! Это просфоры, за которыми послал тебя Старец».
Отец Симеон от изумления лишился дара речи. Он столкнулся с непостижимым! Он понял ясно, что Афон до сих пор взращивает святых, исполненных света Божественного. На обратном пути к своему Старцу, таинственное и благодатное происходило в душе его. Случай этот стал в книге его жизни золотой страницей. Он часто вспоминал этот день с радостью и восторгом о Христе.
Утром 8 мая 1930 года перед Божественной литургией Игумен Григориата беседовал со вновь прибывшим двадцативосьмилетним человеком, моряком из Пирайуса. Сильный духовный порыв привел его на Святую Гору Он рассказал Старцу всю свою жизнь и просил оставить его в монастыре.
…Прошло сорок пять лет. Моряк из Пирайуса давно уже подвизался монахом в Григориате. Было время, когда, ради лучшего использования его талантов, переводили его в другой монастырь. Сейчас ему семьдесят три года, и он бережно хранит в душе своей святой образ отца Афанасия, в деталях помнит тот разговор. Все, что тогда Старец предсказал ему, все, что сказал о его характере, складе ума, о трудностях, которые ему предстояли, о том, что произойдет в его жизни, — все исполнилось, все было верно. Особенно запомнилось одно замечание старца Афанасия: «Вы — рыбаки, матросы — навыкли в вольной жизни, и тебе трудно будет привыкнуть к размеренной жизни в монастыре»
Милостивое сердце
«Милостивое сердце, — пишет мудрый авва Исаак Сирианин, — это сердце, горящее любовью ко всем творениям — людям, птицам и животным, к демонам даже, ко всему созданному. И при воспоминании о них, и при виде их глаза милосердного человека проливают потоки слез от сильной и горячей жалости, которая охватывает сердце, и от великого сострадания сердце у него сжимается и не может не болезновать, когда слышит о каком-то вреде или видит хотя малейшее горе, причиненное созданию».
Сердце, страдающее за все созданное! Это великие слова. Кто может достичь такого состояния? Кто может подняться на такую высоту благородства, чтобы чувствовать сострадание даже к демонам? Отцу Афанасию, однако, были знакомы эти высокие вершины, что столь трудно достичь. Легкие его души глубоко вдыхали воздух Рая. Живая его душа была наполнена редкой любовью ко всему сотворенному Богом. В жизни его земной было множество случаев, ясно это показывающих и приводящих на ум схожие события из житий великих святых монахов Особенно в связи с этим вспоминается житие славного геликонского отшельника преподобного Луки (10 век), который кормил птиц, заботился о змеях, защищал оленей от охотников, укрощал диких медведей, дружил с ядовитыми гадами и с любовью простирал свои объятия всему, созданному Богом.
К юго-востоку от Григориата мчалась к скалистому берегу, словно вихрь, косуля, объятая смертельным ужасом. Несколько мирян, работавших в монастыре, увидели ее высоко в горах и преследовали, словно бесноватые, с оружием и собаками. И вот окружили ее так, что ей некуда было бежать, кроме как вниз, и несчастное животное с разбегу прыгнуло в воду
