У березки я заплакал - Леонид Красников
Прикрыв глаза, я вновь воспроизвел давнюю картину. Очнулся лишь тогда, когда услышал над собой мужской голос:
– Разрешите, я сяду у окна.
Передо мной стоял высокий, стройный и довольно молодой священник в черной рясе. Глаза его излучали мягкий свет, от которого мне сразу стало тепло и уютно. В открытом взгляде было участливое внимание ко мне.
Знакомство наше произошло быстро и непринужденно. Отец Михаил возвращался в Нижний Новгород после встречи молодых священнослужителей с Патриархом Кириллом. В Нижегородской епархии мой собеседник много внимания уделяет работе с молодежью, поэтому и удостоился чести съездить на совещание в столицу. Кроме того, отец Михаил был настоятелем одного из храмов областного центра.
– Потрясающий человек – Святейший патриарх Кирилл, – стал делиться впечатлениями о московской встрече отец Михаил. – Заочно я много был наслышан о нем еще до интронизации. Помните, несколько лет назад владыка Кирилл участвовал в телевизионных обсуждениях в рамках проекта «Имя Россия. Исторический выбор – 2008». В результате жители страны выбрали «именем России» святого благоверного князя Александра Невского, которого и представлял телезрителям Владыка Кирилл. Он смог преподнести россиянам Александра Невского как русского святого, почитавшегося даже при советской власти. Однако прославлялся благоверный князь в то время исключительно как военачальник и патриот. О его святости, конечно, не было и речи. Лишь после кончины эпохи атеизма все узнали, что Александр Невский причислен Церковью к лику святых. Возникло даже мнение, будто так были отмечены его воинские заслуги. В памятном для меня телевизионном обсуждении владыка Кирилл очень тонко заметил, что в перечне достоинств и признаков, которыми должно обладать канонизируемое лицо, нет полководческого таланта. Зато в этом списке имеется такое достоинство, как «особые заслуги перед Православной Церковью». И это замечание, отмеченное владыкой Кириллом, было воспринято правильно всеми без исключения жителями страны.
– Извините, что я вас перебиваю, – торопливо сказал я отцу Михаилу. – Раз уж так пришлось к слову, хочу вас спросить, знаете ли вы о легенде, связанной с судьбой мощей святого благоверного князя?
– Мощи Александра Невского, как утверждается, находятся в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге. Еще Петр Великий решил перенести их туда из Владимира. А что, разве я не прав?
– Вы высказали бытующее официальное утверждение, хотя легенда говорит иное. Думаю, что вам, батюшка, с этой легендой есть смысл познакомиться.
Я рассказал своему собеседнику историю, которую однажды услышал от одной прихожанки. Однако после этого добавил:
– А теперь, отец Михаил, самое таинственное и интересное в моем повествовании. Несколько лет назад мне открыли удивительное продолжение легенды. В одном из храмов вблизи Владимира в наши дни служил священник Александр. Его, видимо, тоже очень волновала судьба своего тезки Александра Невского. Беспрестанно, по ночам, он молитвенно обращался к святому с одной просьбой – открыть или, хотя бы, приоткрыть место нынешнего обитания мощей великого соотечественника. Молился так отец Александр около года. И однажды, во сне, он увидел святого благоверного князя. Тот, встав перед ним во весь рост, сказал: «Мои мощи находятся в стенах владимирского Богородице-Рождественского монастыря. Когда их обнаружат, Россия будет спасена!»
Хотите, отец Михаил, верьте, хотите – не верьте. Но, на мой взгляд, здравое зерно в рассказанной легенде имеется. Можете ли вы, как священнослужитель, высказать свое отношение к этой истории?
– Очень даже любопытная легенда и ее продолжение, – в задумчивости произнес батюшка. – После вашего рассказа я понял, что царь Петр Великий совершил большую ошибку, решив перенести мощи Александра Невского из места родного захоронения в чужую, по сути, сторону. Царь вообще был лишен от природы духовного зрения. Он весь жил в сфере вещественного, зримого, осязаемого и был совершенно слеп к тому, что лежит за этими границами. Это обстоятельство, кстати, оказало России хорошую услугу. Нечувствительность царя к нематериальному спасла Россию от угрозы стать протестантской страной. А чего не отнимешь у Петра, так это проявленной им гениальности в той области бытия, которая была ему доступна. Считаю, что у Бога все возможно, в том числе и «перемещение» мощей с одного места в другое. А что касается последнего эпизода со священником Александром, то он вполне мог услышать именно тот ответ на свой вопрос, который он получил во сне от благоверного князя. Ведь мощи представляют собой явление обоженной твари, через которую совершается спасение человечества… Да, загадали вы загадку, ответа на которую, боюсь, никогда не получить. Перед нами подлинное чудо, никак не связанное с нашими обыденными представлениями.
Из дальнейшего общения с отцом Михаилом я узнал, что он окончил исторический факультет Нижегородского университета, а позже Духовную семинарию. Как у бывшего выпускника этого же университета у меня возник естественный вопрос:
– Отец Михаил, почему вы решили расстаться с интересной профессией историка? Ведь здесь такое огромное поле для исследований!
– Уже обучаясь на пятом курсе, я для интереса поприсутствовал на защите одной докторской диссертации. Она была посвящена теме коллективизации сельского хозяйства. Слушал я, слушал, и так мне не по себе стало. Я бы назвал такие ученые труды переливанием воды из большого ковша в меньший, но уже в более концентрированном состоянии. Именно в тот день я впервые поставил перед собой вопрос: «Неужели это и есть историческая наука? Чему же я тогда учился все эти годы?» Бросать учебу на ее финише я не стал, получил диплом историка. Но мировоззрение мое в корне изменилось. Были и другие жизненные обстоятельства, которые привели меня к православию, к христианству, и в итоге – к учебе в Духовной семинарии.
Мне, честно говоря, не понравилось столь прямолинейное, почти доходящее до отрицания, отношение священника к исторической науке. Не слишком ли увлекся он духовным, неземным, чтобы «восстать» против того, чем живут и во что верят миллионы людей?
Отец Михаил продолжил:
– Давайте спросим себя: «Что такое история?» Во-первых, это прошлое человечества – то, что происходило с людским родом на протяжении его существования. Во-вторых, это наука, для которой прошлое является предметом изучения. Согласны вы с этим определением?
– Безусловно, так оно и есть на самом деле!
– Но давайте пойдем дальше в нашем рассуждении. Ведь прошлое не может быть предметом изучения, поскольку его уже нет, а изучать ученый способен только то, что находится перед ним сейчас. Получается, что история – уникальная наука: она изучает
