Творения. Часть 2 - Афанасий Великий

вследствие их мудрования, Тому, Кто произошел от Авраамова семени через сорок два рода после Авраама, сказать: прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь? Какая несообразность – если плоть, которую прияло на Себя Слово, сама есть Сын – сказать, что плоть от Марии есть та самая, еюже мир бысть? Как же объяснят и это: в мире бе (Иоан. 1, 10)? Ибо евангелист, обозначая то, что предшествовало бытию Сына во плоти, присовокупил: в мире бе. Как же – если не Слово, но человек есть Сын – может Он спасти мир, будучи и Сам одним из сущих в мире? Если же и это не приводит в стыд еретиков, то где будет Слово, когда человек во Отце? Которым по числу Слово в отношении к Отцу, когда человек и Отец едино суть? Если уже человек есть Единородный, то которым после него будет Слово? Разве скажет иной, что Слово есть второе по Единородном? Или если Оно выше Единороднаго, то Само есть Отец. Ибо как Отец един, так и единородное от Него едино же. Чем же и преимуществует Слово пред человеком, когда Слово даже не Сын? Хотя написано, что и Сыном и Словом мир бысть, что общее есть Сыну и Слову созидать мир; но видеть Отца приписано уже не Слову, а Сыну, и спасается мир, по сказанному, уже не Словом, но единородным Сыном. Ибо сказано – рече Иисус: толико время с вами есмь, и не познали еси Мене, Филиппе? Видевый Мене виде Отца. И Отца знает, по написанному, не Слово, но Сын; потому что видит Отца, как сказано, не Слово, но единородный Сын, сый в лоне Отчи.

21) Что же преимущественнаго пред Сыном привносит к нашему спасению Слово, если, по словам их, иной есть Сын, и иное есть Слово? Нам дано повеление веровать не в Слово, но в Сына. Ибо Иоанн говорит: веруяй в Сына имать живот вечный: а иже не верует в Сына, не узрит живота (Иоан. 3, 36). И святое крещение, на котором держится состав всей нашей веры, преподается не в Слово, но в Отца и Сына и Святаго Духа. Посему, ежели, по словам их, иной есть Слово, и иной есть Сын, и Слово – не Сын, то крещение не имеет никакого отношения к Слову. Поэтому как же, по учению их, Слово соприсуще Отцу, не будучи соприсущим Ему в даянии крещения?

Но, может быть, скажут, что в имени Отца заключается и Слово. Итак, почему же не заключается и Дух? Или Дух вне Отца? И человек, так как Слово – не Сын, именуется после Отца, а Дух после человека? И даже еще, по учению их, Единица расширяется не в Троицу, но в четверицу: в Отца, в Слово, в Сына, в Духа Святаго?

Пристыждаемые этим, прибегают они к другому, и говорят, что не сам по себе – человек, котораго восприял на Себя Господь, но то и другое вместе, и Слово и человек, есть Сын, ибо то и другое в соединении, как говорят они, именуется Сыном. Посему что же чего виною и кто кого соделал Сыном? Или, скажу яснее, ради ли плоти Слово есть Сын или ради Слова плоть называется Сыном? Или ни Слово, ни плоть, а только соединение обоих именуется Сыном? Итак, если Слово ради плоти, то необходимо плоти быть Сыном; и следствием этого будут те же несообразности, какия, по сказанному прежде, вытекают из наименования человека Сыном. Если же ради Слова плоть именуется Сыном, то, конечно, и прежде плоти сущее Слово было Сыном. Ибо как можно кому-либо усыновлять других, самому не будучи Сыном, особливо когда есть Отец? Посему если Себе усыновляет, то Само Оно – Отец; а если Отцу, то необходимо Самому быть Сыном, особливо же быть Сыном Тому, Кем другие усыновляются.

22) Ибо если, когда Слово – не Сын, мы бываем сынами, то Бог наш, а не Его Отец. Почему же Себе паче присвояет, говоря: Отец Мой (Иоан. 5:17), и: Аз от Отца (Иоан. 16, 28)? Если Бог – общий всех Отец, то не Его только Отец, и не одно Слово исшло от Отца. Писание говорит иногда, что Бог именуется и нашим Отцем, потому что Слово приобщилось нашей плоти. Ибо для сего Слово плоть бысть, чтобы, поелику Слово есть Сын, по причине обитающаго в нас Сына Бог именовался и нашем Отцем. Сказано: посла Бог Духа Сына Своего в сердца наша, вопиюща: Авва Отче (Гал. 4, 6). Итак, Сын, в нас призывающий собственнаго Своего Отца, делает, что именуется Он и нашим Отцем. Конечно же, у кого в сердце нет Сына, Отцем того не наименуется Бог. Итак, если ради Слова человек называется Сыном, то, поелику и до вочеловечения ветхозаветные назывались сынами, по всей необходимости Слову должно быть Сыном и прежде пришествия. Сказано: сыны родих (Исаии. 1, 2); и при Ное: видевше же сынове Божии (Быт. 6, 2); и в песни: не сам ли сей Отец твой (Второз. 32, 6). А поэтому был и истинный Сын, ради Котораго и они были сынами.

Если же опять, по словам еретиков, ни Слово, ни плоть не именуется Сыном, дается же сие именование ради соединения обоих, то по необходимости ни то, ни другое, то есть ни Слово, ни человек не есть Сын; будет же Сыном какая ни есть причина, ради которой они соединены. Таким образом, предшествовать будет причина сочетания, которая творит Сына. Следовательно, и посему Сын был прежде плоти.

После этих разсуждений прибегают они к другому предположению, говоря, что не человек есть Сын, и ни то, ни другое вместе, но Слово. Вначале Оно есть просто Слово, а когда вочеловечилось, тогда наименовано Сыном; ибо до явления во плоти нет Сына, а есть только Слово. И как Слово плоть бысть, не быв прежде плотию, так Слово соделалось и Сыном, не быв прежде Сыном. Таковы суесловныя предположения еретиков, и служащее к их опровержению само собою ясно.

23) Если Слово, вочеловечившись, сделалось совершенно Сыном, то причина – вочеловечение. Если же человек или то и другое вместе причиною тому, что Слово есть Сын, то встретятся прежния несообразности. Притом, если первоначально Слово, а впоследствии – Сын, то окажется Оно впоследствии, а не первоначально познавшим Отца, потому что знает Отца не Слово, но Сын: никтоже знает Отца, токмо Сын (Матф. 11, 27). Встретится же и следующее: Слово впоследствии стало в