Православная философия и наука - Денис Роиннович Гаврилов
Свет являет собой всю полноту духовного триединства «Истины-Добра-Красоты», ещё с античных времён определяемого как высший Абсолют. Византийские отцы Церкви, кроме того, утвердили свет в качестве той стихии, где происходит единение трансцендентного и имманентного. Начиная с 4 века, с трудов великих каппадокийцев, Фаворский свет, осиявший Христа и увиденный его сподвижниками, воспринимается как один из чувственно воспринимаемых образов Бога, но для узрения которого необходимо особое приуготовление – духовное совершенствование. Именно возвышенная душа способствовала переходу человека к миру горнему. Отсюда и образ «добро есть свет, свет есть добро», который воплощает душа «созвучная гармонии высших сфер». Ещё Плотин, чьё влияние на формирование восточнохристианской патристики не оспаривается, говорил, что душа есть наиболее совершенное в мире, и то, что находит отклик в душе, вызывая восторг и наслаждение, также принадлежит к миру совершенного, ибо совершенная душа может вмещать только подобное себе.
Будучи одной из ипостасей Бога, добро есть начало всего сущего и распространяется на всё также, как солнце изливает своё сияние на каждый предмет в равной степени, не умаляясь и не отказывая чему-либо в своём свете. Добро как действие направленное вовне имеет и другое наименование – любовь. Любовь являет собой ту энергию, которая и направляет всё сущее бытия к Богу. Христианство в этом плане привнесло новое понимание истинной любви к Богу, которая возможна только при осуществлении любви к ближнему.
Истинная любовь создает такую реальность, в которой осуществляются три абсолютные ценности, ибо Бог входит в любящего и познается как абсолютная истина, т. е. любовь.
«Без любви, – а для любви нужна прежде всего любовь Божия, – без любви, – говорит Флоренский, – личность рассыплется в дробность психологических элементов и моментов. Любовь Божия – связь личности».
Без этой любви личность теряет свое органическое и субстанциальное единство. «Весь организм как телесный, так и душевный – из целостного и стройного орудия, из органа личности превращается в случайную колонию, в сброд не соответствующих друг другу и самодействующих механизмов. Одним словом, все оказывается свободным во мне и вне меня, – все, кроме меня самого». «И если современная психология все твердит, что она не знает души как субстанции, то это только весьма скверно выставляет нравственное состояние самих психологов, в массе своей, очевидно, являющихся «потерянными мужчинами». Тогда, действительно, не «я делаю», а «со мною делается», не «я живу», а «со мною происходит».
Другими словами, мое познание Бога, воспринимаемое во мне другим, есть любовь к воспринимающему; предметно же созерцаемая, третьим, любовь к другому есть красота. То, что для субъекта знания есть истина, то для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познание (познание субъектом объекта) – красота. Истина, Добро и Красота – эта метафизическая триада – есть не три разных начала, а одно. Это – одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая»
По словам Флоренского, красота мира доступна лишь тому, кто освобождается посредством любви от замкнутости эгоизма. Подтверждение этого своего аргумента он находит в работах таких великих аскетов, как Макарий Великий, Исаак Сирин и др., в рассказах странников и произведениях художественной литературы.
Стремление к святости раскрывает перед человеком святую и вечную сторону любого творения, ибо посредством внутренней проницательности он схватывает свое сотворенное в его «всепобедной нетленной» красоте. Такой человек более остро чувствует природу; «… все окружающее меня представлялось мне в восхитительном виде: деревья, травы, птицы, земля, воздух, свет – все, – пишет странник, – как будто говорило мне, что существует для человека, свидетельствует любовь Божию к человеку, и все молится, все воспевает славу Богу».
«Аскетизм создает не только добрую, но и прекрасную личность. Характерной особенностью великих святых является не доброта сердца, которая часто проявляется и у плотских и очень грешных людей, а духовная красота – великолепная красота лучезарного сияния светодательной личности, недоступная плотскому человеку, отягощенному плотью».
Духовной красоте сопутствует святость тела, сияние которого заливает плоть светом. Флоренский с большим вниманием выслушивал рассказы о свете, излучавшемся из тел святых. Сладость, теплота, благоухание, музыкальная гармония и прежде всего сияющий свет – таковы характерные признаки плоти, преисполненной Святого Духа.
Традиция почитания святых мощей проистекает из веры христиан в обόжение человека, начинающееся еще здесь, во временном мире. Плоть человека, исполненного Святого Духа, по отшествии души сохраняет свою святость – об этом знали еще люди, жившие до Рождества Христова, о чем свидетельствует ветхозаветная Книга Царств. В ней повествуется, как умерший человек воскрес от прикосновения к мощам пророка Елисея (4 Цар. 13:21).
В новозаветное время христиане убедились на собственном опыте, что Дух Святой может действовать даже через вещи, принадлежавшие святым людям. Так, книга Деяний апостольских рассказывает о том, что, когда на больных возлагали платки и опоясания апостола Павла, у них прекращались болезни и из них выходили злые духи (Деян. 19:12).
В своем труде "Современные исследования феномена святых мощей" кандидат биологических наук Тамила Решетникова детально описала биофизико-химическую природу останков печерских подвижников и их влияние на живые объекты: "Объектами исследований были семена и семи-девятидневные ростки пшеницы сорта Мироновская-808. Содержание химических элементов в семенах определяли методом пламенной фотометрии на атомно-абсорбционных спектрометрах "Сатурн" (СССР) и "АА-1" (ГДР). Погрешность приборов по стандартам составляла 1–2 процента, число вариантов в пробирках – от 5 до 10. Ошибка исследований не превышала 3% при уровне вероятности 0,950-0,997… Во всех случаях, независимо от продолжительности временной экспозиции, эффект был один: семена, побывавшие возле мощей, отличались повышенными на 15–20 процентов всходами и ускоренным развитием. Результаты химических анализов показали, что даже после кратковременного пребывания возле мощей в сухих семенах изменяется состав некоторых химических элементов. Так, например, под воздействием мощей святого Агапита-целителя количество цинка (вредного для растения) уменьшилось на 18 %, а кальция и калия – увеличилось на 11 и 4 соответственно. Можно предположить, что первопричиной обнаруженных изменений в семенах являются процессы трансмутации, то есть взаимопревращения атомов одних химических элементов в другие". Подобные исследования не предавались широкой огласки в Советском Союзу по понятным причинам, тем не менее в архивах они сохранились.
В отличие от зловонных египетских мумий, благоухающие останки печерских подвижников не содержали в себе никаких антисептиков: их тысячелетнее сохранение было обусловлено не методами бальзамирования (в православии это запрещено), а особой структурированностью организма, что позволяло воде беспрепятственно испаряться через мембраны клеток даже после полного прекращения обмена веществ, то есть после смерти. Проще говоря, мощи святых преисполнены Святого Духа действующем на всё живое через свет, который они излучают.
В православии есть отдельное учение, которое приводит человека к святости. Называется оно исихазм. В научной литературе последних лет
