Виктор Санчес - Тольтеки нового тысячелетия
Все эти прискорбные события — завоевание, занесенные из Европы болезни, насильственная евангелизация, колониальный период, капиталистическое развитие и индустриализация — в течение половины тысячелетия мало-помалу способствовали сокращению территорий исконного проживания индейцев, пока древние культуры «цветка и песни» почти полностью не исчезли. Каждая из участвовавших в этих событиях внешних сил всеми доступными средствами стремилась заставить индейские племена отказаться от их культуры, религии, образа жизни и сломать их национальную гордость. Вступившие на земли индейцев Мексики и двух Америк отнюдь не с добрыми намерениями, пришельцы попрежнему продолжают попирать законные права коренного населения, но индейские народы не сдались. Они выстояли, хотя для этого им пришлось покинуть свои родные земли на равнинах и искать убежища в самых недоступных горных районах.
Эти народы, встречая грудью натиск пришельцев, смогли отстоять свой образ жизни, хотя и немалой ценой. Благодаря им, сегодня, в начале нового тысячелетия, тольтекское сообщество, с его обычаями и ритуалами, продолжает существовать.
В настоящее время в Мексике существует пятьдесят семь этнических групп, не считая «местизо». Среди наиболее многочисленных можно назвать нахуа, мацатеков, виррарика, сапотеков, отомие, тотонака, якуи и тарахумара. Каждая из этих этнических групп по-своему боролась за сохранение своей самобытности.
Некоторые из групп были, по-видимому, «окультурены», ибо входящие в их состав индейцы стали одеваться как метисы и говорить по-испански. Однако, пристальное наблюдение часто выявляет наличие у них традиционного, естественного для данной этнической группы образа жизни.
Одним из наиболее прискорбных последствий процесса утраты этнической самобытности является так называемое «клеймо» индейца. Из-за унизительных условий, в которых приходится жить большинству местных народов, они стыдятся того, что они — индейцы. Воспринимая белого или метиса как человека, вероятно, имеющего деньги, здоровье и благосостояние, они пытаются «местизофицироваться», уподобиться метисам, отказываясь для этого от собственного языка, традиционной одежды и культуры. Во многих общинах часто можно услышать, что старшие жалуются на отсутствие у молодых интереса к обычаям предков. Однако следует воздержаться от поспешных выводов. Следует помнить, что индейцам приходится бороться за выживание в условиях чрезвычайной бедности и на грани голода. Их нельзя осуждать.
К счастью, не все индейские народы находятся в столь жалком положении. Существуют те, кто сохраняет в неприкосновенности свой язык, одежду, религию и обычаи. Они малочисленны, и контакт с ними затруднен, но их значение для нашей эпохи трудно переоценить, ибо они являются подлинными носителями священных традиций до-испаиской Мексики.
Тольтекская связь
У меня была возможность путешествовать практически по всей Мексике, интересуясь, в основном, теми районами, где природа не испытала еще на себе губительного воздействия человека. Может показаться невероятным, но, к счастью, такие места все еще существуют в нашей стране. В своих поисках нетронутой природы я встретился с индейцами Мексики, всегда жившими с ней в гармонии. Я познакомился с различными этническими группами и индейскими общинами — нахуа, цоциле, целтале, мацатеков, виррарика, микстеков, сапотеков и тотонака, — и пожил среди них. Особый интерес для меня представляли нахуа и виррарика. Обе эти народности полнее всех прочих сохранили древнее тольтекское знание. Нахуа прямые потомки населения Тулы, а виррарика ближе к тольтекам из Ацтлана. Но кроме географических, миграционных или генеалогических связей существует устойчивая духовная традиция, которая позволяет напрямую связать эти народности с тольтеками древности.
Я получил возможность приобщиться к духовным традициям, методам обретения знания и повышенного осознания, которые в разных формах сохранились среди индейских народов. Чтобы полнее представить себе структуру унаследованной ими от тольтеков духовной культуры, мы можем условно разделить ее элементы на три категории.
Первая и наиболее общая — это космовидение, восходящее к доиспанским временам, оно присуще практически всем членам индейской общины. В его состав входит осознание смерти, тесная связь с природой, понимание Земли как живого существа, осознание тела сновидения (у виррарика). Ко второй категории относятся знания, методы, обычаи и ритуалы, доступные лишь отдельным лицам или особым группам, входящим в общину. Например, среди виррарика любой маракаме или главный маракаме общины (он же возглавляет и группы хикарерос) признается всей общиной как лицо, ответственное за все, связанное с религиозной деятельностью общины. В то же время, существует целый ряд ритуалов, неизвестных тем, кто не является частью избранной группы посвященных.
В третью категорию попадают «магические цепочки»- небольшие группы людей, которые поколение за поколением устно передают особые обычаи, связанные с древним знанием. Доверенное им они хранят в полной тайне, и так, чтобы само существование этих магических цепочек оставалось незаметным даже для других членов их собственной общины. Входящие в состав таких групп предстают перед другими индейцами как крестьяне, торговцы, ремесленники, целители — по собственному усмотрению. Совсем недавно и весьма необычным способом эти магические цепочки начали включать в свои ритуалы и неиндейцев. Хотя у меня была возможность приобщиться ко всем трем упомянутыми категориями традиции, сейчас я могу рассказать публично только о первых двух, и лишь слегка коснуться третьей.
Народы нахуа и виррарика: уцелевшие потомки тольтеков
Именно среди индейцев нахуа я пережил свое второе рождение, став воином-тольтеком. Это больше, чем просто членство или звание; это целое мировоззрение, особое отношение к жизни. Воин-тольтек борется за то, чтобы направлять каждое свое действие на решение комплекса сложных проблем, а каждый его поступок становился бы еще одним шагом на пути к Духу. Мое второе рождение произошло в общине Нахуатл, расположенной среди высоких гор Центральной Мексики. Эта община была особой, ее члены сохранили нетронутыми древние церемонии установления связи с осознанием Земли, пробуждающие в участниках очень специфическую форму восприятия, неизвестную большинству людей — это то, что Карлос Кастанеда называет вторым вниманием. И это несмотря на то, что в поселке стояла очень большая и старая церковь, построенная еще в шестнадцатом веке.
В течение нескольких веков присутствие католического священника было неотъемлемой частью жизни общины. И на протяжении этих столетий каждый священник, в свою очередь, боролся за искоренение того, что считал языческими и даже сатанинскими обрядами индейцев. Когда я впервые появился в этой общине, они — и новый священник, и индейцы, каждый по-своему — рассказали мне, что предыдущий священник покинул общину менее года назад. Он был очень старым и весьма раздражительным человеком, который в течение десяти лет всеми возможными средствами боролся за искоренение стойкого «идолопоклонства» в этих местах. Этот святой отец очень обижался, когда индейцы общины, весь год притворявшиеся «добрыми христианами», вдруг исчезали из своих домов и маленьких хижин, чтобы по три дня кряду принимать участие в связанных с культом Земли ритуалах, восходящих к доиспанским временам. К вящему гневу священника, ритуал этот проводился в тайных пещерах где-то неподалеку. Несмотря на все старания, обнаружить эти пещеры ему никак не удавалось. Так продолжалось год за годом, и поскольку дата зловредного события всегда изменялась, — привязанная скорее к открытию сельскохозяйственного цикла, нежели к календарю, — у священника не было никакой возможности узнать, когда же это случится. Он делал все, что мог, — даже устраивал крестные ходы с вынесением из храма статуи Христа, чтобы «изгнать злых духов» из окружающих гор. Все без толку. Эти маленькие заблудшие индейцы оказались исключительно хитры и упрямы. Во время воскресной мессы, — особенно после того, как возвращалась таинственно исчезавшая на три дня паства, священник гневно распекал индейцев, причем делал это на языке нахуатл, которым овладел за эти годы в совершенстве. Ирония происходящего заключалась в том, что он устраивал индейцам разнос в церкви на их собственном языке, называя их при этом поклонниками дьявола. При этом он употреблял индейское слово, которое сами индейцы никогда не произносят, потому что среди них, как и среди других восходящих к тольтекам народов, это слово имеет магический смысл. Произнести его означает вызвать те силы, которые оно обозначает, привлечь их.
