Мэнли Холл - Адепты. Эзотерическая традиция Востока
Для того чтобы составить себе представление о невидимой империи из посвященных смертных, связанных между собой тайным знанием, необходимо проникнуться идеей о скрытом правительстве, управляющем делами суетного мира. В данном случае нет оснований сомневаться в том, что китайцы пользовались теми же методами, которые подтвердили свою действенность в других областях. Немало легенд, внесших свою лепту в героический эпос Китая, включая духовные и философские аспекты, подтверждалось, а возможно, и инспирировалось тайными обществами. В них, как известно, фигурировали исторические личности, такие, как Конфуций и Лао-цзы, наделяемые атрибутами сверхъестественных существ, благодаря которым их жизнеописания превратились в символы эзотерических доктрин.
Однако под покровом столь многочисленных и многообразных процедур четко вырисовывается концепция китайского Адепта, заслугой которого стала укоренившаяся во всем мире вера в то, что естественное развитие человеческого существа можно стимулировать, овладев неким «искусством» или методом, и что действительно существуют точные формулы, нужные для достижения адептства, сокрытые в разных ритуалах или символах, которые можно узнать и научиться ими пользоваться. Те, кто усвоили подобное знание становились просвещенными мудрецами, а те, кто, достигнув в своем развитии еще большего совершенства, могли полностью реализовать на практике тайное действие этого знания, были истинными Адептами, или бессмертными. Само собой разумеется, считалось, что все великие учителя мира на самом деле были такого рода Адептами и что наставления их, на первый взгляд имеющие исключительно духовную или нравственную ценность, в своей формулировке содержали скрытый смысл, понятный только мудрым и посвященным. Ложа Хун, таким образом, демонстрировала некий островок чистоты в мире грешных смертных. Она была моделью или образцом несравнимо лучшего образа жизни и как таковая сравнима с «Утопией» Мора, «Городом Солнца» Кампанеллы и «Коллегией шестидневной работы» Бэкона.
Восточная алхимия
Даосизм развивался в определенной исторической системе координат, пережив три различных периода. Первый этап, продолжающийся со времени жизни Лао-цзы до начала христианской эры, определяется как «этическая эпоха». В это время учения Мастера не выходили за жесткие рамки философии. Даосские мудрецы посвящали жизнь размышлениям о вселенском замысле и применении естественных законов к человеческому поведению. Это были ученые своего времени, и именно им в значительной степени обязаны своим возникновением китайские институты культуры. Сочтя свой образ жизни слишком абстрактным для всеобщего понимания, даосские философы в тихих, уединенных местах, организовали собственные школы, где наставляли учеников и приобретали прочную славу благодаря чистоте и способности проникновения в сущность вещей.
Второй период раскрытия даосизма длился с 1-го столетия христианской эры по 7-й век включительно и получил название «магического этапа». Следует заметить, что развитие этой стороны учения полного завершения не получило, а перешло от широкого признания к сохранению или поддержанию отдельными мистиками и небольшими группами.
В этот второй период установки и программы даосизма стал определять метафизик нового типа. В даосизм были привнесены трансцендентальные искусства, включая каббалистические спекуляции и алхимию. Китайский алхимик заявлял о тех же целях, что и его европейский собрат. Достаточно очевидно, что даос, как и герметист[286], стремился осуществить трансмутацию не только в царствах минералов и металлов, но и в социологической сфере.
Китайского алхимика занимала тайна долгой жизни, и, если можно верить весьма цветистым хроникам того времени, многие сумели продлить свою физическую жизнь, намного превысив обычные сроки. Считалось, что магические лекарства, снадобья и лекарственные растения, открытые этими химиками-эксперименгаторами, обладают необычайными достоинствами и наделяют многочисленными благами тех, кто способны заставить действовать секретные формулы. Во время третьего периода даосизм приобрел в значительной степени теологический характер, а это уже выходит за рамки наших нынешних интересов.
Второй период развития даосизма тесно связан с Чжан Даолином, которого часто называют «первым даосским патриархом». Этот прославленный человек родился в 35 г. н. э., вероятно, в провинции, называемой в настоящее время Чжэцзян. Как утверждают, он был не по годам развитым ребенком и к семилетнему возрасту уже постиг сокровенные тайны произведений Лао-цзы и был знаком с серьезнейшими философскими и магическими книгами. Император Чжан-ди возвел его в дворянское достоинство, но он отказался от всяческих мирских почестей и удалился в уединенное местечко в горах западного Китая.
Там он целиком посвятил себя метафизическому аспекту алхимии и совершенствованию личных добродетелей. Его погруженность в мысли была столь глубокой, что бессмертные сочли его достойным достижения успеха в исследованиях, и он, хоть и с посторонней помощью, сумел приготовить эликсир бессмертия. Точные указания по составлению этой сложной формулы были переданы ему в видении, в котором Лао-цзы явился своему преданному ученику и вручил ему сокровище.
Во время экспериментов с «эликсиром дракона-тигра» ему явился дух, поведавший о том, что на горе Посун есть каменный дом, а в этом доме сокрыты магические манускрипты трех древних императоров, а также священная книга, в которой трактуются тайны доктрины. Если бы Чжан Даолин достал эти книги, он смог бы вознестись на небеса, не умирая, при условии точного следования содержащимся в них дисциплинам. Чжан добыл писания и, овладев содержавшимися в них знаниями, приобрел способность передвигаться по воздуху, постигать события, происходящие на расстоянии, и покидать свое тело по желанию. Он тренировался тысячу дней, мог «гулять среди звезд» и повелевать громами и ветрами. И именно благодаря множеству открытых или изобретенных им рецептов и средств для лечения даосизм начал придавать особое значение различным аспектам целительства.
Еще о Чжан Даолине сообщают, что, сумев с помощью алхимии приготовить пилюлю бессмертия, он принял только половину этого лекарства, потому что не хотел покидать этот мир и возноситься в страну бессмертных до тех пор, пока его учения не укоренятся достаточно прочно и ученики не будут обучены должным образом. Полагают, что его окончательное отбытие в небесный мир состоялось, когда он достиг 123-летнего возраста. Перед своим переходом этот даосский мудрец завершил работу над великим эликсиром и передал тончайшие секреты своему сыну, который тоже стяжал значительную славу. В 748 г. н. э. император тайской династии подтвердил наследственные привилегии семьи Чжан Даолина и его потомков. Впоследствии монгольские императоры тоже занимали по отношению к ним дружественную позицию и становились покровителями этого семейства.
Когда тибетская доктрина перевоплощающихся лам приобрела популярность в Китае, ее применили к потомкам Чжана. Каждый из его преемников, умирая, заставлял свою душу переселяться в какого-нибудь младенца из этого же семейства. Когда такое происходило, это событие сопровождалось чудесами и сверхъестественными явлениями, благодаря которым можно было безошибочно опознать этого ребенка. Этот короткий рассказ основан на «Справочнике для любителей китайской литературы» Майерса.
Преподобный Дю Боз, сообщая о даосском патриархе, пишет: «В Китае имя Чжана, Небесного Наставника, у всех на устах; на земле он — вицерегент Жемчужного Небесного Императора и главнокомандующий воинством даосизма. Какие бы сомнения ни возникали относительно апостолических преемников Петра, нынешний патриарх Чжан LX гордится непрерывной линией шестидесяти поколений. Он — вождь магов, «истинный муж» (то есть идеальный человек), как его называют, и держит в своих руках духовную власть над всей страной»[287].
Современные авторы, говоря о Чжан Даолине, придерживаются того мнения, «что он в конечном счете обманывал народ». Это суждение основывается на множестве запутанных подробностей, которыми приукрасили его личность. На самом же деле о нем не сохранилось никаких сведений, которые противоречат преданиям, связанным с прославленными Адептами индийского, персидского, египетского и греческого трансцендентализма. В основе самых пренебрежительных замечаний лежит простая исходная мысль о том, что чудеса невозможны и те, кто претендуют на их совершение, должны быть обманщиками и самозванцами. Такая позиция подразумевает открытые нападки на все религии и отрицание традиций, существующих с начала исторических времен.
Возможно, было бы разумнее более внимательно изучить эти рассказы в свете расширения границ знания, большая часть которого свидетельствует о неизведанном духовном мире человека и потенциальных силах и способностях, скрытых в нем и поддающихся высвобождению и развитию.
