Владимир Шмаков - ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ

Идея минерального царства как онтологического соответствия царству принципов раскрывается культом в символе камня3. Камень есть естественный символ определенности, устойчивости, незыблемости, неизменяемости и крепости. С другой стороны, как трансцендентная синархия развертывается из первичных принципов (Арканы), так и материальный мир построен эволюцией неорганической природы, т. е. «камня»4. Символ камня мы равно находим во всех религиях мира. Такова общеизвестная Кааба, поклонение которой перешло с древнейших времен в религию Магомета, представляющая соб. ой «черный камень»5 — Hadjar el aswad, который прежде всего был фаллическим символом солнца и под именем «Гелиогабал»6 был чтим по всему древнему миру. Стелы и обелиски7, гермесы и дольмены были равно распространены как у друидов (менгиры)8, кельтов (кромлехи)9, пеласгов10, греков11, римлян12, в скандинавских странах (Hoergr)13, у египтян, так и во всех странах Востока. Наряду с общим для всех семитов Beth-еГем многие божества, преимущественно женские, имели своим прямым символом фаллический камень в самом явном смысле. Таковы фаллические камни: Афродиты14, Дианы15, Кибелы16, Минервы17, Митры18 в греко-римских странах.

В Индии мы находим аналогичные фаллические камни: Ашеры19, Икзо-ры20, Шивы21, Maha Deva Bhavani22, равно как и столь распространенные лингамы23. В Сиаме мы видим аналогичный пирамидальный черный камень Sommonacodom24, В Новом Свете мы встречаем совершенно тождественную символику, которая с наибольшей яркостью проявилась в Мексике и Перу25. Величайшим святилищем Перу было озеро Титикака26 с находящимся на нем островом. В величественном храме, посвященном солнцу, была скала, из-за которой, по перуанской легенде, впервые поднялось над землей солнце27. Отсюда же вышел Mango-Сарае, основатель и законодатель империи инков, положивший начало культу солнца и впоследствии обожествленный28. Вообще же, как писал один августинский монах председателю Совета Индии в 1555 г., в каждой перуанской деревне можно найти священный камень, Guachecoatl29.

Равным образом, фаллические камни разбросаны по всему американскому континенту, как, напр., в штате Нью-Йорк, в Аллеганских горах по дороге из Филадельфии в Питтсбург, в Гватемале и Юкатане30. Знаменитые камни островов Пасхи31, Тонга32, Фиджи33 и Галапагос в Тихом океане, по-видимому, свидетельствуют о том же значении камня на погибших материках Ле-мурии (Гондваны или Пасифика) и Атлантиды. Таким образом, символ камня был действительно распространен по всему земному шару, преимущественно в связи с экзотерическим культом солнца. Наряду с пирамидальной и фаллической формами мы встречаем и другой, также весьма распространенный вид символа камня — парные столбы или колонны. Так, в Финикии мы находим знаменитые столбы Мелькарта34, описанные Геродотом35 и Фило-ном Библосским36, равно как и у входа в иерусалимский храм37 такие же столбы со знаменитой надписью, что вполне соответствует египетским парным обелискам перед пилонами храмов. Beth-el, символ камня, был распространен у всех семитических народов.

Обращаясь к религии евреев, мы видим, что здесь он имел весьма важное значение. Прежде всего нужно указать на символ каменных скрижалей Моисея, на которых Сам Иегова на Синае начертал заповеди закона (Исход, XXIV, 12; XXXI, 18; XXXII, 15, 16, 19; XXXIV, 1, 4, 28, 29). Эти заповеди суть основные принципы религиозного и юридического законодательства еврейского народа, т. е. исполняют в его истории и жизни ту же роль, что и ноуменальные принципы в бытии и жизни космоса. Начертанные на каменных скрижалях, эти заповеди являют конкретно-спекулятивную реальность39. Следующим по важности символом камня в Ветхом Завете является камень Иакова (Бытие XXVIII, 11, 18, 19). Здесь прямо говорится: «и назвал место это именем; Бет-Эль (К ГИЭ)»40. Европейские комментаторы называют этот камень «камень Schetiya», ГТ ПФ ЗЭК, т. е. основоположным41 камнем, ибо он послужил к основанию мира. Так, мы читаем в Зогаре42.— «Это есть камень Schetiya, из которого вырос мир. На нем основан святой храм. Камень Schetiya существовал уже до сотворения мира (Л 1П КО У 'ИЭПК К П3>)». Далее, этот камень отождествляется с Самим Богом:

«И Ангел Божий сказал мне во сне: Иаков! И я сказал: вот я… Я Бог Бет-Эль, — где ты помазал Мне стопы»

Наконец, камень кладется в основание сионского храма, завета и веры. — «Так говорит Господь Бог: вот Я полагаю на Сионе камень, — камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный (IDltt TDTD): верующий в него не постыдится» (Исайя, XXVIII, 16). Вообще в Ветхом Завете можно указать много текстов, относящихся к символизму камня44. Известный же текст: «Не ставь себе столба ПаХИ (matzeba), чего ненавидит Господь Бог твой» (Второзаконие, XVI, 22) — евреи комментируют следующим образом. R. Sol. Yarhhi говорит: «Несмотря на то, что во дни наших патриархов matzeba была благоприятна Богу, Он ее ненавидит теперь, ибо хананеяне сделали из нее идол, которому и служат». Надлежит заметить, что в Ветхом Завете символ камня, наряду с общеонтологическим и фаллическим смыслом, встречается также и как символ астрологический. Таков убор из драгоценных камней, наперсник судный, носимый с «урим-тумим» первосвященником (Исход, XVIII, 15–30). Наконец, особенно замечателен символ жертвенника, как камня (кагэ e oxrjv)45, который связует собой символически Ветхий Закон с Новым. Прежде всего Евангелие повествует о рождении Христа в «Вифлееме», т. е, в «доме хлеба», хлеба ниспавшего с неба, манны, которая символически отождествляется с камнем46, т. е. в Бет-Эле, доме Божием. Он родился в пещере, т. е. камне47. Христос Сам Себя выражает символом камня (Матф; XXI, 42; Марк, XII, 1 6; Лука, XX, 17), ссылаясь на Пс. CXVII, 22–23. С указания на это, «исполнившись Духа Святого» (Деян. IV, 8), начинает свою речь ап. Петр (Ibid. IV, 11, 12). An. Павел прямо говорит: «камень же был Христос» (I Коринф. X, 4). Наконец, замечательны символические слова Христа, на которых папство основывало свои притязания и недаром начертало их в куполе храма Петра в Риме — «Tu es Petnis, et super hanc petram aedificabo Ecclesiam Meam, et portae inferni non proevalebunt adversus earn». (Матф. XVI, 48).

Эзотерический смысл символа «камня» ясно раскрывается Самим Христом в притче о доме, построенном на песке и разрушенном бурей, и доме, основанном на камне, не боящемся непогод (Матф. VII, 24–27). — «Дом, построенный на песке», — это сознание или мировоззрение, основанное на множественности конкретного эмпирического; такое основание шатко и ненадежно и рано или поздно должно неминуемо привести сооружение к полному крушению. Напротив, «дом, построенный на камне», — это синархическая система, развертывающаяся из вечных принципов; такое основание абсолютно устойчиво и не может быть поколеблено беспорядочностью конкретного эмпирического. Если песок, состоящий из массы разрозненных частиц и не способный сохранять даже приданную внешними силами форму, есть естественное олицетворение случайных и разрозненных явлений феноменальной природы, то камень по его твердости и устойчивости есть естественный символ мира принципов. Вообще символ камня много раз встречается в Новом Завете, и с ним связаны главнейшие моменты земной жизни Спасителя. — После сказания о рождестве в пещере мы видим «камень» в искушении на горе, в нагорной проповеди, в преображении на горе фаворе, в молитве о чаше, в Голгофе и, наконец, в Вознесении.

Достопримечательно, что и со званием епископа неразрывно связано кольцо с камнем, что символизирует и причастность к «камню» — Petrus'y, и высшую власть церковной иерархии. В русском эпосе мы находим легенды об Алатыре, «бел-горюч-камне», что имеет тот же смысл. В наше время поклонение фаллическому черному камню встречается у весьма многих первобытных народов. Мы находим это в Индии48, Новой Зеландии49, на островах: Таити50, Фиджи51, Танны52, Торресова пролива53, Ванкувера54 и др., у индейцев Северной55 и Южной56 Америк, а также в Африке57.

Всякому смыслу соответствует карикатура. Когда утрачивается понимание внутреннего, эзотерического смысла символа, он превращается в идол, а символический культ — в идолопоклонство. Здесь поклонение начинает воздаваться не надмирному через посредство конкретного символа, а происходит обожествление конечного и относительного. В этом именно и надлежит видеть причину той беспримерной страстности, о которой свидетельствует история иконоборчества. Лев Исаврянин и его сторонники потому и старались устранить из христианского культа иконы, что имели достаточное основание опасаться, как бы из невежества толпы не возникло вновь чудовищнейшее из заблуждений58. К счастью, соборный разум Церкви не послушал их, ибо уничтожение в культе символики есть уничтожение самого культа, а с другой стороны, внутренняя мощь христианства оказалась достаточной, чтобы этому противостоять, если не считать неизбежного извращения всякой истиньд в невежестве толпы. Не отдавая себе ясного отчета, что всякой реальности соответствует карикатурное искажение, а потому предупредить возможность извращений можно только путем уничтожения всех реальностей, Магомет и Лютер устранили культ символов из своих религий, но это неотвратимо повлекло за собой их крайнее оплощение, закрытие внутренней глубины религии, а тем самым и крайнюю периферичность ее природы.