Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Даже несмотря на то что учитель подолгу жил в этом доме со своей женой, сыном, невесткой и внуками, он, похоже, почти не общался с ними. Иногда утром Сурендра приходил к нему поговорить несколько минут, но кроме этого ничего не было. Оставшуюся часть дня он проводил по нескольку часов, сидя в своей комнате, не разговаривая и не двигаясь. Его глаза были открыты, и, хотя он, казалось, смотрел на стену перед собой, я не думаю, что он вообще что-нибудь видел.
Однажды, когда мы были там, его жена сказала ему: «Если ты будешь целыми днями сидеть и смотреть на стену, ты сойдешь с ума. Почему бы тебе не найти работу? Ты мог бы работать на заправочной станции на Ашок Марг. Тебе надо ходить и общаться с людьми. Это не очень хорошо для тебя – сидеть целыми днями, смотреть в стену и молчать».
Когда учитель рассказал нам это, мы не могли поверить своим ушам. Мы думали, что нам повезло сидеть на сатсанге с великим просветленным учителем, но его жена, похоже, считала его просто кандидатом на лечение в психушке.
«Разве она не знает, кто вы на самом деле? – спросил я его недоверчиво. – Разве она не понимает, что вы делаете со всеми этими людьми, которые приходят к вам?»
Он пожал плечами и ответил: «В этом доме я всего лишь один из членов семьи. Эти люди всегда видели во мне всего лишь родственника. Они слишком близко, чтобы увидеть что-либо еще».
У учителя был специальный пропуск, который давал ему право гулять в зоопарке, расположенном неподалеку, до того, как он официально откроется. Мы ходили туда гулять почти каждое утро. Он был больше похож на парк, чем на зоопарк, потому что там было много пустого пространства, заросшего зеленью, и деревьев. Иногда мы вместо этого ходили в маленький парк, который находился рядом с главным отделением связи. Летом мы всегда были рады этим прогулкам, потому что это была единственная возможность вырваться из удушающей жары дома в Нархи.
У учителя в течение многих лет было повышенное кровяное давление. Однажды, во время нашего пребывания в Нархи, он проводил на себе эксперименты, чтобы проверить, как различные виды пищи повлияют на его давление. Он говорил, что не поверит врачам до тех пор, пока не убедится, что стандартные убеждения медиков в этом вопросе подходят его организму. Учитель решил проверить точность предписаний врачей, поедая пищу, которая должна плохо сказываться на его здоровье. После этого он сам мерил себе давление.
Сначала он съедал много пищи, приготовленной в большом количестве масла, закусывал сладостями, а затем просил принести тонометр. Оставшуюся часть дня мы замеряли его давление каждые полчаса, чтобы выяснить, как эта пища повлияла на его организм. Эксперимент повторялся каждый день с небольшими вариациями в сочетании соли, масла и сахара. Я не знаю, на самом ли деле в этих тестах присутствовал научный интерес, или же он использовал их как повод есть много вкусной пищи.
В конце концов он вынужден был признать, что медицина была права: когда он ел запрещенную пищу, ему становилось плохо, а когда избегал ее или ел в малых количествах, он чувствовал себя хорошо.
Учитель любил путешествовать, а также много и вкусно покушать, но ему приходилось уравновешивать эти занятия, потому что, если он ел не ту пищу не в том количестве, ему становилось так плохо, что он не мог путешествовать. Иногда он сидел на диете и путешествовал; иногда он разрешал себе есть то, что ему хочется, и оставался дома.
В начале 1980-х гг. Раман и Жасмин часто ездили в Индию, перемежая свои поездки долгими периодами пребывания в Австралии. Когда они были в Австралии, они общались с Пападжи при помощи писем. Вот несколько ответов Пападжи, относящихся к тому периоду:
Лакнау
16 марта 1982 г.
Я очень рад прочесть твой крик: «Любое слово или птица словно выбрасывает меня далеко за пределы ума. Это удивительное явление. Я был бы действительно рад, если бы этот феномен остался со мной навсегда».
Что значит РАД, ОСТАЛОСЬ, ЯВЛЕНИЕ, НАВСЕГДА?
ЭТО НЕ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО
СЛОВО – ЗВУК – ВЫНОСИТ – ЗА ПРЕДЕЛЫ УДИВИТЕЛЬНОЕ – ЯВЛЕНИЕ
Итак, когда мы снова встретимся, мы будем работать над этим высказыванием. Здесь все идет хорошо. Как поживает миссис Жасмин? У нее все хорошо получалось без слов. Пусть она не переживает по этому поводу.
ЭТО РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ САМО СОБОЙ
когда у нас нет представлений
Тогда мы видим это и СТАНОВИМСЯ ЭТИМ.
С огромной ЛЮБОВЬЮ
Лакнау,
23 февраля 1983 г.
Дорогие Раман и Жасмин,
Я был очень счастлив прочитать ваше фантастическое описание неописуемого, невообразимого, которое видится, чувствуется и познается даже порами кожи. Это королева красоты, незатрагиваемая осознанность.
Я был не очень доволен вашим шестидесятидневным пребыванием в Индии на этот раз, но количество работы, которую мы выполнили втроем, было огромным. Я оценил его, и могу сказать, что оно было очень большим. Сейчас я уверен, что, когда мы встретимся, мы встретимся не как странные личности. Мы будем трое в одном и один в трех, такая вот особая арифметика.
Как следует заботьтесь о своем здоровье. Хорошие устремления создают хороший огонь хорошего ума. Скажи Раману, чтобы он сразу же записывал все слова, которые ты произносишь. Иначе ты не услышишь то, что ты говоришь. Читать эти слова – все равно что рассматривать собственную внешность в зеркале и оценивать собственное Я. Я ЕСТЬ с вами, где бы вы ни были, дома или в Харидваре.
Вы так близки мне, я так люблю вас, что не могу найти слов, чтобы описать наши отношения. Какая любовь, какое необыкновенное понимание сложились между нами! Мне кажется, нигде в мире нет таких отношений.
Что касается меня, я пребываю в абсолютном здравии. Давление 130/80, даже при том, что я ем пряную, соленую, острую, жирную и обильную пищу. Я набрал 4 кг между 4 и 22 февраля. Не беспокойтесь о весе или о неправильном сне. Я не знаю, когда я бодрствую.
Мне больше не мешают громкие звуки телевизора, радио, магнитофонов и крики торговцев. Все мои проблемы с шумом исчезли после двадцати пяти лет жизни с собой. Я не считаю свое тело собой и не считаю его не-собой. Нет ничего «другого», есть только фантастическая любовь, но не с какой-то отдельной личностью.
Иногда я сильно скучаю по вам и хочу поговорить с вами. Иногда мы с вами одно. Напиши мне, как твое ухо. Сейчас ты, наверное, уже проконсультировался со специалистом. Теперь я знаю, почему Будда проболтал полвека.
Могу ли я послать письмо Жасмин Шашикале, одной леди средних лет из Бомбея, у которой было похожее переживание со мной в Бомбее и которая до сих пор сохранила его? Она рычит, как тигр: «Я ЕСТЬ, просветленная милостью учителя!»
Она красиво говорит.
Переживание Шашикалы будет описано в последующей главе.
Лакнау
7 июля 1983 г.
…впервые в жизни я прочитал [в твоем письме] нечто такое, чего никогда не читал и не слышал ни от кого больше: ни от человека, ни от бога; ни в настоящем, ни в прошлом. Это была тайна, о которой я упоминал в одном из своих писем из Харидвара, не зная, что она уже раскрыта и отослана в Оман. [Письмо Рамана было переслано оттуда.]
Я не могу подробно прокомментировать твое письмо, которое сегодня лежит передо мной, но я также не хочу его читать еще раз, чтобы насладиться новым языком, который ты впервые усвоил, потому что это то, чем я являюсь. Это то, что я переживаю, чувствую, понимаю и знаю, не в смысле общности или раздельности, а так, как оно есть.
Сейчас время жить и сейчас время умирать.
НЕТ смерти, НЕТ жизни, НЕТ обретений, НЕТ потерь. НЕТ света, НЕТ тьмы, НЕТ свободы, НЕТ связанности, НЕТ мысли, НЕТ солнца. Все закончилось, дорогой Раман.
Я поздравляю тебя от имени всех просветленных прошлого, настоящего и будущего. Я полностью сознаю, что язык, на котором я только что говорил, несовершенен. Я просто говорю, чтобы выражаться в общепринятой манере.
Обычно я уничтожаю письма, прежде чем ответить на них. Это письмо я сохраню. Диктовка хороша, а диктующий – не-сущность…
Харидвар
24 декабря 1983 г.
Радиограммы, которые ты оставил здесь, оказались удобными. Я взял одну, чтобы немедленно рассказать тебе о том, какой у меня только что был фантастический сон. Я тороплюсь, потому что должен выразить это сразу же, иначе оно уйдет. Я отвергаю нирвану и отвергаю сансару. Трудно удержаться в середине, сказать тебе сразу же: «Теперь ты там», потому что там, там нет слов, чтобы это сказать.
Я могу избежать сансары и вернуться в нирвану, когда захочу.
На что это похоже? Будет неправильным сказать «великий свет», потому что в нашем уме уже есть представление о солнечном свете. Если я скажу «знание», придется ввести понятие сна. Сон и знание оба устарели, их уже нет сейчас. Это очень новая новизна, вечно живая. Единственность, не двойственность.
Я привязан к тебе. Мое намерение [помочь тебе] накладывает на меня печать бодхисаттвы, что бы это ни было. Меня не интересует ни Будда, ни чувствующие существа, конечно же, но есть роль Пунджа-Раман, которую необходимо сыграть, так же как у Будды была роль Будда-Ананда.
