Дмитрий Невский - Таро Эльфов. Роман в картинках
Но прежде чем принцесса успела закончить, страшный удар потряс здание. Дрожь побежала по стенам, из окон выскочили стекла. Альберих закричал, хватаясь одной рукой за стену, а другой удерживая супругу.
Девочка побежала к окну, чтобы посмотреть, что вызвало все это. Она посмотрела на горизонт, туда, откуда, как ей показалось, исходило это, и ее сердце сжалось от боли.
— Таймерл, вам надо это увидеть, — сказала она, поворачиваясь к бабушке.
Глава 4
Карта 4. Император
Король Оберон, околдованный Доккалфаром, превращен в статую.
Власть, твердость, точность. Отцовская или мужская власть. Строгость, категоричность. Управление, распоряжение, приказ.
Эллин, Таймерл и Альберих присоединились к Панепаэль, стоящей у окна.
Высоко над городом, над самой высокой башней королевского дворца, висела огромная кроваво-красная воронка, закрывающая собой полнеба.
Альберих в ужасе отпрянул назад.
— Атака на дворец? Или нападающие уже проникли внутрь, и теперь они что-то пытаются сделать против остального города? Мы бессильны против такой мощи!
«И это слова принца, и, возможно, правителя», — подумала девочка, глядя на этого слабого и неуверенного в себе мужчину. Вслух она сказала:
— Вы же принц! Возьмите себя в руки и отдайте приказ своей страже!
Альберих обхватил голову руками, не в силах сделать то, что должен был сделать в сложившейся ситуации.
— Это Темный эльф, — кричал он в панике, — он сдерет с нас кожу и сделает из нее куртки и пальто!
— Так сделайте так, чтобы помешать ему в этом, — сказала Панепаэль, глядя в его глаза и стараясь передать хотя бы частичку свой воли и уверенности. — Тем более, что здесь вы вдалеке от угрозы и можете контролировать ситуацию.
Пока Эллин, не дожидаясь, пока ее супруг обретет рассудок, давала указание страже, Таймерл сходила за своей колодой карт — она знала, что в такой ситуации им не помешают совет и помощь.
Единственное, что советовали карты, — это то, что им всем необходимо было пойти во дворец и увидеть то, что там происходит. Как ни странно, но сложившаяся ситуация для них не представляла опасности.
* * *На вершине Королевского холма, где располагался замок, царил хаос. Все вокруг замка и внутри него больше походило на свалку мусора и лес, в котором веселились с десяток троллей. Весь двор был завален вырванными с корнем деревьями, землей и травой с цветами, которые ураган буквально вывернул из клумб. Осколки стекла, куски дворцовой мебели, все то, что было в замке и на его территории, было раздроблено, смешано и рассыпано по замку и его окрестностям.
Но сам замок остался цел, и они поспешили наверх, туда, где располагался Тронный зал.
Панепаэль придерживала Эллин и Альбериха. Первой помощь требовалась из-за ее положения, второму она была нужна всегда. Так, ведя под руки двух сановных персон, она вошла в Тронный зал.
Стража, понемногу начавшая приходить в себя после удара волшебной стихии, начинала занимать свои привычные места. Старшина дворцовой стражи, увидев входящих, поспешил к ним с докладом.
— Что с моим отцом? Он ранен? Он умирает? — взволнованно спросил принц старшину.
— Вы должны все сами увидеть, — ответил старшина, указывая рукой в глубь зала, туда, где располагался трон.
* * *Первое, что они увидели, войдя в Тронный зал, — это полное отсутствие крыши. Ее как будто срезали — или для того, чтобы показать уязвимость тех, кто находился в зале, или для того, чтобы как следует осветить то, что там происходило.
Но, видимо, постановщик хотел добавить драматизма, и кроваво-красная туча, которая до сих пор висела над замком, передавала вниз лишь красный цвет, создавая еще более ужасающую обстановку королевских покоев.
Они подошли к трону, и сначала девочке показалось, что на нем сидит глазированная статуя: человек с волосами до плеч, красивой бородой, словно был вырезан из куска блестящего кроваво-красного камня. Его глаза были закрыты, и вся фигура излучала спокойствие, как будто он был запечатлен в период глубокой внутренней концентрации.
— отец? — в этой кровавой тишине голос принца прозвучал как резкий хлопок, который вывел всех присутствующих из оцепенения. Всех, кроме короля Оберона.
— Он мертв? — спросила Панепаэль.
— Нет, — покачала головой Эллин, — он превращен в живой камень.
Альберих осторожно коснулся статуи отца.
— Он нас слышит, видит? — спросил он у жены.
— Возможно.
— Королева мертва, король как будто мертв, — медленно произнес Принц, — значит, я должен стать Правителем?
Эллин кивнула — все очевидно.
Альберих отшатнулся от трона и почти закричал:
— Я не хочу быть королем!
— Ты знал, что это время рано или поздно наступит, — сказала Эллин спокойным голосом. — И теперь, — продолжила она тоном, еще более властным и уверенным, чем она говорила до этого, — вы должны взять на себя не только всю полноту власти, но и принять меры против Темного эльфа. Иначе, — добавила она, подливая масла в огонь, — вас ожидает участь ваших родителей.
Альберих ходил из стороны в сторону, пытаясь справиться с волнением.
— Мне необходимо знать, что происходит, — сказал он, обращаясь к жене.
— Если я сейчас прибегну к пророчеству или гаданию, то могу потерять ребенка.
— Тогда это сделает она, — сказал Альберих, указывая на Панепаэль.
Глава 5
Карта 5. Первосвященник
Альберих получает благословление и наставление.
Религия, вера, верование, духовное управление.
Движение, основанное на традициях и общественных предпочтениях, духовный лидер. Совет и мудрое наставление. Ритуалы, обряды и иные элементы веры.
Панепаэль перемешала карты Таро.
— Достаточно? — спросила она у жрицы, внимательно наблюдавшей за девочкой.
— Перетасуй карты семь раз и произнеси вот это заклинание. — Жрица шепнула на ухо Панепаэль несколько необычных слов.
Эллин улыбалась, видя, насколько девочка сосредоточена и сконцентрирована на происходящем. Она старалась не упустить ни одного движения, касаемого техники работы с Таро.
«Что ж, — подумала Эллин, — прилежание — тоже хорошее качество в предсказании. Не такое, как интуиция, но все же лучше, чем небрежность».
Панепаэль чувствовала, как карты тяжелеют в ее руках раз от раза, как она произносила слова заклинания.
— Что может освободить короля Оберона? — спросила жрица и жестом указала на карту, расположенную сверху. Девочка взглянула на ее и увидела новую, незнакомую картинку.
На ней были изображены две фигуры, стоящие в воде. Одной из них был принц Альберих, а другим был священник Велорл, девочка помнила о нем из рассказов по истории.
Судя по изображению на карте, Велорл проводил какой-то неизвестный Панепаэль обряд. Что-то вроде наречения или благословления нового короля.
— Положи карту сверху, — сказала жрица Панепаэль, — и скажи, что ты чувствуешь, видя карту? — И, поймав удивленный взгляд девочки, добавила: — Гадание — это не только возможность увидеть совет, но и возможность ощутить его.
Панепаэль ничего не чувствовала, то ли от волнения, то ли от того, что не знала, как это нужно делать.
— Собери карты и пойдем, у нас много дел, — сказала жрица, направляясь к выходу.
Девочка была готова расплакаться от постигшей ее неудачи, но, собрав волю в кулак, последовала за своей наставницей.
* * *Эллин, Панепаэль и Альберих спустились в конюшни, где их уже ожидали оседланные лошади. Панепаэль никогда еще не ездила верхом, но видя, как уверенно себя чувствует в седле беременная Эллин, предположила, что ей ничего не угрожает.
Они должны были лично посетить Священника, поняла девочка из обрывков фраз, которые донеслись до нее со стороны принца и принцессы. Или короля и королевы?
К полудню они достигли намеченного места. Это был небольшой деревянный дом, расположенный на самой окраине Старого города.
— Мы на месте? — как всегда взволнованно спросил Альберих.
— Да, это его дом, — спокойно, как всегда, ответила Эллин.
— Но мы не принесли никаких подарков! Возможно, он нас не примет.
— Не волнуйся, в сложившейся ситуации нам точно не до подарков.
Неожиданно дверь в дом отворилась, и перед посетителями предстал человек, похожий на того, что был изображен на картине, за исключением того, что его одежды были забрызганы кровью. На правой руке виднелась свежая рана, лицо было ободрано, волосы всклокочены.
— Что случилось? — взволнованно спросила Эллин, останавливая рукой старшину стражи, который попытался встать между ними и священником.
