Дмитрий Невский - Таро Эльфов. Роман в картинках
Панепаэль посчитала, что если она боится, так пусть и Волшебник испытает страх. Но тот лишь рассмеялся, глядя на взъерошенного шипящего котенка, которого напомнила девочка. Впрочем, это был не смех иронии, а смех злобы, которая чувствовалась всеми порами и витала в воздухе вокруг них.
— Ты, полукровка, грязная помесь эльфа и человека! Я могу нарезать из твоей шкуры ремни, чтобы все помнили, кто здесь хозяин.
Эльф вытащил из сумки меч и двинулся на девочку. Он не шутил. Скорее всего, он даже не знал, как это — шутить.
Панепаэль оцепенела, видя, как на нее надвигается Темный эльф с мечом, направленным в ее живот. И тут она ощутила легкую пульсацию из сумки, в которой лежала колода карт.
И в тот же миг вспомнила о том случае с пауком. «Он не настоящий! — пронеслось у нее в голове, — и меч тоже не настоящий».
Глава 2
Карта 2. Верховная Жрица
Альберих обнаружил тело своей матери, предательски убитой Доккалфаром.
Тайна, сереет, неизвестность.
Еще неизвестно, как сложится ситуация. Молодая женщина, чистота и невинность. Проникновение в тайну, интуиция, преобладание ощущений над фактами и утверждениями.
Смертоносный клинок уже почти достиг ее живота, когда она обхватила его руками. Казалось, что сейчас хлынет кровь и сознание окутается болью. Но ничего не произошло. Мир как будто замер на мгновение.
— Ты смелая девочка, — сказал эльф, убирая меч.
Он улыбался так же, как в тот момент, когда они встретились. Искренне и чисто.
— Ты хочешь попасть в город?
Панепаэль, потеряв дар речи от такой метаморфозы, только кивнула в ответ.
Волшебник произнес несколько слов на незнакомом ей языке, раскинул руки в стороны и выкрикнул в небо те же слова.
Панепаэль почувствовала, как воздух вокруг нее стал гораздо теплее и плотнее, как будто кто-то завернул ее в незримое одеяло. Миг, и она потеряла связь с реальностью …
* * *Пронзительный крик, который, казалось, раздавался отовсюду, вернул Панепаэль в реальность. Она знала, как кричат дети, когда что-то требуют, или когда играют, но этот крик был не похож ни на один из ранее известных ей. Это был крик боли, агонии, страдания человека.
Она облокотилась о каменную стену, что находилась неподалеку от места ее появления и попыталась сориентироваться. Где она?
Она оглянулась вокруг. Высоко над ее головой простирался огромный купол крыши, в центре его виднелось круглое отверстие, через которое было видно небо.
Вокруг было темно, но постепенно глаза привыкли, и она начала различать очертания предметов и вещей, окружающих ее. Теперь она могла сказать самой себе, что находится в большой круглой комнате, по краям которой возвышаются колонны, поддерживающие свод потолка.
У Панепаэль перехватило дыхание от той мысли, которая пришла к ней после осмотра комнаты.
Древний Оракул! Она была здесь, когда они с классом были на экскурсии в Старом городе.
Девочка вспомнила, как учитель, не скрывая своего отвращения к этому месту, рассказывал о Древнем Оракуле. Он говорил, что это место должно напоминать нам о том, как мы были темны, неразвиты. Оно напоминало, что мы верили в магию и волшебство, предпочитая предсказания и интуитивные домыслы рационализму и технологическому развитию. «Это было варварское время», — вспомнила Панепаэль сказанное с таким отвращением, как будто ему, учителю, было нанесено личное оскорбление всеми, кто хоть как-то был связан с Оракулом.
Панепаэль вспомнила и продолжение этого разговора.
— Что здесь делали люди? — спросила она тогда.
Учитель нахмурился. Ему явно не нравился вопрос, а может, он просто не хотел вдаваться в подробности. Но чувство учительского долга возобладало над неприязнью, и он сказал:
— Древние верили, что Жрица Древнего Оракула могла видеть будущее, — он показал на трон, располагавшийся между черными и белым столбами, и добавил: — Она сидела там, а люди задавали ей вопросы и получали на них ответы.
— А что она говорила?
— То, что они должны были знать, или, — он поправил формулировку, чтобы она не расходилась с его отношением к Оракулу, — то, что они хотели услышать.
Крик повторился, заставив девочку прервать воспоминания. Она огляделась по сторонам и осторожно направилась в сторону, откуда донесся крик. Девочка старалась не выходить из тени, чтобы в случае опасности спрятаться за колонны.
Там, где, по ее воспоминаниям, располагался вход в Оракул, теперь стояли две огромные деревянные двери двадцати метров в высоту, сделанные из полированного дуба. Они были украшены позолотой, драгоценностями, исписаны древними рунами, выполнявшими роль защиты и украшения одновременно.
Поскольку одна из створок двери была полуоткрыта, девочка увидела, что с обратной стороны дверь защищена крупными острыми шипами, что делало ее схожей с огромным ежом, ощетинившимся к внешнему миру.
Она вспомнила рассказ учителя о том, что эти двери были сломаны более двух тысяч лет назад, когда произошла смена правителя и смена религии. А двери так и не восстановили в знак того, что все, что принадлежит народу, не должно скрываться от него.
Девочка в испуге закричала, и крик, усиленный акустикой Древнего Оракула, разнесся под сводами.
— Таймерл, бабушка, я хочу домой!
Ничего не произошло. Лишь вдалеке раздался шум шагов и звяканье оружия.
* * *Несмотря на все протесты и сопротивление Панепаэль, охранники вытащили ее из-за колонны, где она спряталась, на средину Оракула. Со своего места она увидела очень худого молодого человека, который сидел на коленях между двумя колоннами и тихо всхлипывал.
Панепаэль сразу узнала в нем принца Альбериха.
У его ног в большой луже крови лежала женщина. Кровь сочилась из раны на животе, которую она сжимала одной рукой. В другой руке виднелся свиток, пропитанный кровью.
— Ты это сделала? — произнес принц, обращаясь к Панепаэль.
— Как вы могли так подумать? Конечно нет. Нет! — она закричала, поняв весь ужас того, в чем ее обвиняли.
Принц поднял глаза, но казалось, что он не видел ничего, что происходило вокруг.
— Ты — тень Темного эльфа! Ты убила мою мать!
— Довольно! — раздался голос из темноты. Сила и мощь этого голоса не оставляли сомнения в том, что его хозяин все расставит на свои места и наведет порядок.
Голос принадлежал высокому эльфу, прекрасной женщине, с длинными золотыми волосами, чистой белой коже, одетой в белые одежды. Ее губы были плотно сомкнуты, как бы подчеркивая то, что она более не намерена обсуждать сложившуюся ситуацию.
Она была беременна — об этом говорил ее округлый живот. Но даже беременность не смогла скрыть силу и грацию, заключенную в этом теле.
Панепаэль вспомнила, как зовут эту женщину-эльфа — Эллин, жена Альбериха.
Она подошла к мужу и положила руку на его плечо, переведя свой взгляд на девочку.
— Приношу свои извинения, — промолвила она. — Мой муж обезумел от горя и не ведает, что творит.
Она подошла к Панепаэль и взяла ее за руку.
— Для нас Жрица — это не только гадалка или оракул, это проводник воли богов, который дает людям возможность познать Истину в том виде, в котором они достойны ее знать. Убийство Верховной Жрицы, убийство королевы, которая была Верховной Жрицей, — это попытка заглушить голос истины и противление воле богов. — Голос Эллин был спокоен, но каждое слово, каждая буква, сказанные ею, передавали тревогу и боль, которые она тщательно скрывала.
— Я никого не убивала, — сказала девочка, глядя в глаза принцессе, — я потерялась и очень хочу домой.
— Меня зовут Эллин, — спокойно продолжала принцесса, словно не слышала слов девочки. — Мой муж — сын Жрицы. Теперь ее обязанности стали моими, и я могу видеть все, что было, есть и будет, — она немного помолчала и добавила: — если ты лжешь, я об этом узнаю.
— Вы можете видеть истину?
— Да.
— Тогда вы можете увидеть, что я не убийца.
Эллин всмотрелась в лицо девочки.
— Ты Темный эльф?
— Нет, я человек. А, как говорит моя бабушка, люди — не светлые и не темные, они где-то между.
Эллин понравился ответ девочки, но она решила продолжить беседу.
— Как ты оказалась здесь?
Панепаэль решила не врать и рассказала все, как было. И о том, что она оказалась на бесконечной дороге, и о том, что встретила эльфа, и о том, как внезапно очутилась в этом месте. Она искренне сказала и о том, что эльф принял ее за посыльного из Волундура.
— Волундур не место — это имя демона, — сказала Эллин.
Девочка пожала плечами, стараясь показать, что не сильна в этих тонкостях.
