Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Пока мы были в Харидваре, мы ели с учителем и совершали долгие прогулки почти ежедневно. Около семи или восьми утра, если он хотел, чтобы мы составили ему компанию, он приходил попить с нами чаю. После этого либо он шел в одну из библиотек ашрама, чтобы почитать утреннюю газету, либо мы вместе с ним отправлялись на долгую прогулку вверх по Ганге. В то время возле Ганги все еще были большие густые леса. Иногда мы уходили от Ганги в лес, а иногда учитель находил красивое место и сидел часами возле Ганги. Учителя очень интересовала природа. Он показывал нам разных птиц и описывал их поведение.
Однажды он сказал: «Древние риши установили правила, согласно которым индусы должны совершать долгие и частые паломничества. Большинство людей в этой стране не любят бесцельно бродить на природе. Они предпочитают сидеть дома. Древние риши придумали эти правила, потому что это был единственный способ заставить большую часть людей подолгу ходить пешком на открытом воздухе».
Поскольку я все еще очень интересовался буддизмом, я брал с собой на эти прогулки короткие классические тексты. Если у учителя было настроение поговорить, я показывал ему отрывки из Сутры Сердца, Сутры Хуйнэна или диалоги Хуанбо, и просил его прокомментировать их. Он с большим почтением читал их вслух, а затем комментировал.
Он любил классические тексты махаяны и учения старых дзэнских учителей, но не выражал энтузиазма по поводу некоторых учений тибетского буддизма, которые я обсуждал с ним. Однажды я спросил его о традиции бодхисаттв, которые откладывают свое окончательное освобождение и рождаются вновь и вновь, чтобы помочь следующим поколениям учеников.
Его единственным комментарием было: «Если бы они на самом деле знали, они не вернулись бы. Если ты один раз пережил на своем непосредственном опыте, что нет никакой сущности, которая может перерождаться, ты не можешь вернуться. Это невозможно. Если ты переродился, ты не просветленный, а если ты не просветленный, ты не можешь по-настоящему помочь людям, которые стремятся к свободе».
Много раз он говорил мне: «Учение – это последняя ловушка эго. Если учитель не реализован, его учение только распространяет путаницу».
Я пытался найти копию Алмазной Сутры в библиотеках ашрамов в Харидваре, но ни в одной ее не было. Когда я рассказал учителю о своей неудаче, он засмеялся и ответил: «Никто бы не стал держать ашрам, если бы у него была такая сутра. Он бы скитался по дорогам, как Будда, с чашей для подаяния».
Однажды, когда мы сидели с ним вместе, он читал вслух биографию Будды, которую я дал ему. Там был момент, когда Будда пытается описать нирвану одному из своих монахов.
«Она не приходит и не уходит, не прекращается и не начинается».
Эта фраза потрясла меня. Эти слова были со мной еще несколько часов. Каждый раз, когда я вспоминал их, я чувствовал, как я падаю или погружаюсь в состояние безмолвия. Я рассказал об этом учителю на следующий день, когда мы гуляли вместе. Он, похоже, решил, что я не понял смысла этой фразы.
«Нирвана не приходит и не уходит, не прекращается и не начинается», – повторил он. Затем он добавил: «А еще она не погружается и не падает».
Его слова подействовали на меня таким ужасающим образом, что я чуть не потерял сознание. У меня осталось смутное воспоминание о том, как учитель и Жасмин помогли мне добраться до моей комнаты в Рам Кундж, но я не помню больше ничего из того, что происходило этим днем или вечером. Мастер пошел к себе в ашрам Сапт Риши, но вернулся в районе 9 вечера, чтобы посмотреть, в каком я состоянии.
Он изучал меня в течение нескольких секунд, повернулся к Жасмин и заметил: «Я подумал, что надо пойти посмотреть, не сошел ли он с ума. От подобных переживаний люди часто лишаются рассудка».
Следующее письмо представляет собой интересное высказывание по некоторым философским вопросам, которые обсуждали Раман и Пападжи. Пападжи уехал в Лакнау на несколько дней, оставив Романа в Харидваре. Книга, которую Пападжи цитирует в своем письме, – это опубликованная докторская диссертация. Она была написана профессором философии из Южной Индии, которого Пападжи встречал и в Мадрасе, и в Тируваннамалаи. Гаудапада, мудрец и философ, чьи идеи обсуждаются в письме, был одним из первых толкователей адвайты. Он разделял радикальную позицию аджаты, согласно которой ничто никогда не было сотворено. Пападжи тоже считает, что это высшее учение и высшая истина, но он предпочитает выражать это следующими словами: «Ничто никогда не случалось. Ничто никогда не существовало».
Лакнау
25 марта 1982 г.
Дорогой Раман,
Я только что получил твое письмо, датированное 22 марта. Я недавно нашел книгу Гаудапада, Учение ранней адвайты Т. М. П. Махадевана. Очень интересно читать сравнительное исследование адвайты и буддизма, особенно сравнение Гаудапады и Будды. Я выбрал несколько отрывков из книги, которые посылаю тебе, так как мы часто говорим на эту тему. У нас было несколько дискуссий на тему того, чем они отличаются. Помнишь, я спросил тебя в ашраме Бхумананды в Сапт Саровар: «В чем разница между Брахманом и Шуньей?»
Вот несколько пунктов, которые упоминаются в девятой главе. (Они по большей части взяты дословно из книги, но Пападжи иногда пропускает предложения или передает их своими словами.)
Адвайту постоянно обвиняют в том, что это псевдобуддизм, а ее лидеров критики считают пропагандистами буддийских взглядов под личиной (индуистской) ортодоксальности. Даже великого Шанкару обвиняли в проповедовании учения Будды под фальшивым именем «майявада» (путь майи).
Одна из главных причин, по которым Шанкару клеймили как замаскированного буддиста, заключается в том, что его философ-предшественник, Гаудапада, был en rapport с буддизмом. Луи де ля Вайе Пуссен писал: «Невозможно читать Карики Гаудапады (его комментарии к Мандукья Упанишаде), не поражаясь буддийскому характеру главных идей и самого изложения»… Херманн Якоби придерживается мнения, что Гаудапада использовал те же самые аргументы, что и буддисты, чтобы доказать нереальность внешних объектов нашего восприятия, и что есть близкое сходство, доходящее почти до идентичности, между эпистемологией последователей Шуньявады [с одной стороны] и майявадой Гаудапады, с другой. Сурендранатх Гупта считает, что в Кариках содержатся вполне очевидные доводы в пользу того, что Гаудапада, возможно, сам был буддистом и считал, что учение Упанишад совпадало с учением Будды. Он писал: «Гаудапада сравнил все буддийские учения Шуньявады и Виджнянавады и решил, что они распространяются и на окончательную истину, которая проповедуется Упанишадами».
Очевидно, самое тщательное и подробное исследование вопроса о принадлежности Гаудапады к буддизму было проведено профессором В. Бхаттачарьей во введении к Карикам,… четвертая пракарана [параграф]. Это его мнение, что Гаудапада принимал и одобрял учение Будды и отстаивал его на всем протяжении Карик. Первое приводимое им доказательство того, что Гаудапада заимствовал у буддийских авторов, заключается в том, что Гаудапада цитировал почти полностью, частично или по сути работы известных буддистских учителей, которых было много в период между 200 г. до н. э. и 400 г. до н. э. Похоже, что Нагарджуна, Арьядева, Майтреянатха или Асанга и, возможно, Ясомитра предоставили Гаудападе не только философские мысли, которые он принял, но и образцы стихов, которым он следовал при составлении Карик. Идеалистические школы буддизма, Виджнянавада и Мадхьямика, должно быть, привлекали его как источники идей, очень похожих на его собственные…
Главное, чему учит Гаудапада в Кариках, – это нереальность мира и его абсолютное не-происхождение (аджата). Первое отстаивают сторонники Виджнянавады, а последнее доказывают последователи Мадхьямики. Гаудапада полностью использовал обе эти точки зрения и выразил абсолютное согласие с ними обеими.
Теорию о том, что внешней реальности не существует, разделяют [говорит Бхаттачарья] и Гаудапада, и видж-нянавадины. Мир, как утверждают они, является плодом воображения (кольпита). Нет никакой разницы между миром яви и миром снов. Оба являются самвритой, заключенной в теле. Точно так же, как предметы, увиденные во сне, видимы внутри тела, так и объекты мира яви тоже находятся внутри тела, так как они тоже являются плодом воображения. Видимость того, что они вне нас, – всего лишь иллюзия.
Внешний мир – это ситта-спандита, порождение ума. Теория не-происхождения (аджата), которую отстаивает Гаудапада, по сути является точкой зрения сторонников Мадхьямики.
