Бодхи - Майя
- В рай и ад. А вообще-то - кто во что. Многие вообще не верят, что что-то есть после смерти.
- Как же они живут??? Это же ужасно, - жить, думая, что после смерти ничего нет.
- По моему, не важно, во что ты веришь, важно, как ты живешь.
- Ты права, но я не представляю, как бы я жил, если бы думал, что со смертью все закончится... А ты тоже веришь в то, что это так?
- Я ничего не знаю об этом. У меня нет такого опыта, поэтому мне нечего сказать о том, есть ли что-то после смерти.
- У меня тоже нет такого опыта, но я верю в то, что написано в Ведах.
- Я понимаю, Джай, это твой выбор.
Уже окончательно стемнело. Я вспомнила, что плохо помню дорогу обратно и собралась прощаться.
- Я еще покажу тебе огонь Шивы.
- ОК.
Неподалеку от набережной стоит нечто, напоминающее чугунную печь, в которой горит, не переставая, небольшой огонек, дающий жизнь всем погребальным кострам.
- Приходи еще, поболтаем.
- Может быть приду. Ты не знаешь, как лучше пройти к Шивала гат?
- Это близко, - минут через десять будешь там, иди по этой улице и никуда не сворачивай. И будь осторожна с собаками, - ночью они собираются в стаи и могут напасть, тогда тебе не поздоровится. Они могут даже насмерть загрызть... Хочешь, я тебя провожу?
Уже открываю рот, чтобы с радостью согласиться, но хватает ума взглянуть ему в глаза. Ну точно. Шелковый вирус активизировался...
- Нет, спасибо, я живу прямо тут, рядом.
- Около американской булочной?
- Пока еще не знаю. Я живу в "Санрайз отеле".
- Ну да, соседняя дверь - дверь булочной. Принесешь мне как-нибудь пирожное?
Просьба меня растрогала, - заправляющий смертью просит принести пирожное, как маленький бездомный ребенок.
- Принесу:) Обязательно принесу тебе пирожное.
"** ноября.
Три дня работы. Собственно говоря, почти ничего не удалось конструктивного, за исключением того, что оформились три важных препятствия. Мне кажется, это важно - если раньше передо мной была просто глухая стена, то сейчас я вижу в ней отдельные кирпичи. Во всяком случае, я определенно чувствую это изменение как позитивное, и поскольку спросить не у кого... а что, собственно спрашивать... я чувствую это изменение как позитивное, как достижение, и точка.
Мне удалось увидеть, что первая проблема состоит вот в чем - когда возникает негативная эмоция, то вместо того, чтобы начинать ее устранять и пытаться вспомнить себя в каком угодно радостном, светлом состоянии, я начинаю думать о том или о сем - почему она возникла, что же теперь делать, а можно ли вообще что-то сделать и так далее. И именно то, что я начинаю думать, а не делать, и закладывает основу моего поражения. Начать прежде всего ДЕЛАТЬ в тот момент, когда появилась негативная эмоция - вот постановка задачи, которая сейчас для меня актуальна. Буду ее решать.
Вторая проблема - возникающее чувство жалости, жалости потери. Где-то у Кастанеды я читала, что даже когда ходишь в туалет, то перед тем как слить воду, каждый смотрит на то, что он сливает, словно прощается со своим имуществом. Смешно, но факт - мои негативные эмоции - это МОИ негативные эмоции, и прежде чем попытаться их слить, я каждый раз на них смотрю, а за это время они успевают расползтись, укрепиться, усыпить меня с концами. Получается, прав был Тай - не "не могу", а прежде всего "не хочу", ведь если жалко, то откуда возьмутся яростные усилия? Как будто имущества лишаешься. Скажем, говорит мне кто-нибудь, что я дура, и мне до слез почему-то жалко, что я препятствую появлению ответной неприязни. Как преодолеть этот барьер? Пока не знаю. Наверное надо очень захотеть. Надо много раз пробовать и в конце концов победить. Похоже на самоувещевание, на самогипноз... нет, не похоже. Или похоже... а какая разница? Мне важен результат, или важно - на что похожа та лопата, которой я выкопала клад? Лопата у меня вроде намечается - буду копать дальше. Возможно, надо ставить перед собой минимальные цели, добиваться хотя бы минимальных побед. Хотя бы на десять, на пять секунд удержаться вне негативной эмоции."
(29)
Стук в дверь сквозь сон показался таким громким, как будто меня несколько раз хорошенько встряхнули. Темно. Сегодня ведь у меня утренняя экскурсия по Ганге... Кричу через дверь, что проснулась и, зажмурившись, включаю свет... Пока одеваюсь - хаос мыслей, образов. Полусонное состояние и тюремная обстановка комнаты вызывают чувство потерянности, в котором смешался дискомфорт и предвкушение. Фотоаппарат, блокнот, ручка, толстовка (утром на реке прохладно), часы. Вываливаюсь.
Раннее пробуждение и выход на улицу еще затемно прочно ассоциируется с воспоминаниями из глубокого детства. Только рано утром, еще до рассвета, я могла остаться наедине с собой. Все спят, ты совершенно одна, тихонько одеваешься, чтобы не дай бог не скрипнула дверь. Выскальзываю в подъезд. Закрываю дверь. Высунув язык, поворачиваю ключ - есть! Свобода! Сдерживаю эмоции, бьющие через край. Тишина... Гулко раздаются тихие шаги, жму на кнопку, и неожиданно дико взвывает лифт - кажется, сейчас перебудит весь дом... но нет, все по-прежнему. Чувствую себя как на другой планете. Какое чудо - ни одной живой души! Только в этот момент понимаю - как же они все достали... На улице темно, свежо, таинственно. Здесь живет легкий туман... он совсем другой сейчас, он живой. Окутывает, но не разделяет, а наоборот, сближает вон с теми деревьями, с тем, чего я даже не вижу, с тем темным пятном за деревьями, как будто это не просто темнота. Она дышит, она живет! Легкий испуг, и вдруг - неожиданная радость полного одиночества. Я знаю, что она придет, я жду ее и она вспыхивает, ласкает сердце сладкой щекоткой, щемящей воронкой выкручивается из тела, пробуждая нежность, желание любить. Кого? Любить. Без всякого "кого", просто отдаться этому предвкушению, и оно начинает жить, ему не надо никаких условий - оно просто есть. Медленно, как во сне, прохожу вдоль дома, заворачиваю за угол. Теперь меня нет. Все погружено в темноту, свет фонарей сюда не проникает. Запах влажной ночи, запах жизни, которой у меня нет. Через полчаса начнет светать и наступит конец - водоворот засосет и не подавится. Я хочу остаться навсегда в этой темной, влажной свободе. Я хочу сюда когда-нибудь вернуться - в эту свободу, в это безмятежное счастье любить. Я знаю, что скоро уйду, засну, превращусь в манекен, как все. Надолго, очень надолго, на долгие года. Я знаю, что должна вернуться, и не одна. Я не хочу одна. Хочу подарить это чувство другим, хочу расплескать, разворошить, отдать все, и чем ярче образы радостной самоотдачи, тем крепче твердость, она застывает невнятным объемом, в ней покоится все, вообще все. Я сюда вернусь, я без этого - ничто.
Внизу уже сидят несколько иностранцев. Мгновенно натянули сонные улыбки при виде меня. Засыпав бетель за губу, "отельный человек" (именно так на английском называют этих служащих), смачно почесывая зад, повел нас к месту отправления. И вправду прохладно... толстовка очень даже кстати. Лодочник встречает нас на набережной, пора в путь.
Лодка за лодкой тихо отталкиваются от берега и уходят в неторопливое скольжение. Весла не хотят тревожить спящую Гангу, отталкиваются от нее осторожно, словно перебирают шерсть спящего тигра.
- Сколько здесь "гатов"? - чей-то вопрос.
- Около 360, - лодочник явно не настроен на общение.
- И сколько времени надо, чтобы проплыть мимо всех?
- Около трех часов.
Разговор умер. Каждый смотрит в свою сторону, закутавшись потеплее.
Когда-нибудь я смогу совершать удивительные путешествия в совершенно иную реальность. Я должна найти дорогу. И вдруг укол страха - а вдруг меня случайно занесет куда-то туда, откуда я не знаю выхода - вдруг я затеряюсь? Вокруг будет вроде все то же, люди, города, идет какая-то жизнь, но это другая жизнь, другие люди с другой историей, и может быть это даже будут не совсем люди... или совсем не люди? Я потерялась и не знаю, как вернуться назад - туда, где я жила, где живут те, кого я люблю, с кем занимаюсь совместной практикой. Тотальное одиночество... унесена в другое пространство, в другую реальность, в другое время, отстоящее от нашего может на сотни, может на тысячи лет.
Есть картина, которая особенно ярко ассоциируется с полным, тотальным одиночеством. Послеполуденное мягкое солнце, маленький, замшелый городок, наступает осень, пыльная дорожка в небольшом парке, скамейка, я сижу на ней, рядом время от времени проходят люди, которые бесконечно далеки от меня. Я никогда не найду здесь никого близкого - хотя бы чуть-чуть. Все спят своим сном, все погружены в безнадежно далекую от меня жизнь. Я осталась совершенно одна, заброшенная навсегда туда, откуда не найти выхода, и всё, что мне остается, это почувствовать восторг одиноко летящей птицы, почувствовать буйный экстаз непредсказуемости того, что впереди, почувствовать переполняющую любовь к тем, кого я уже никогда не встречу, и продолжить свое путешествие несмотря ни на что.
