Роберт Свобода - АГХОРА II. КУНДАЛИНИ
«Да, действительно. Но разве это единственное значение? Не думаешь ли ты, что кто-то может сравнить Анджанею по красоте с десятью миллионами луковиц? Конечно, нет!»
Вполне убедительно. Я напрягся, вспоминая другие значения «кандарпа», а затем сказал ему: «Кандарпа - это одно из имён Камадэвы, бога любви».
«Верно. А теперь представь, насколько прекрасен бог любви, и умножь это на десять миллионов. Тогда ты получишь представление о красоте Анджанеи. Но это ещё не всё. «Кандарпа» также относится к определённому типу праны, которая связана с Апаной. Канда - это сплетение нади, где Апану можно побудить двигаться вверх, а не вниз.
«А теперь ещё один вопрос для тебя: если Анджанея всегда медитирует на Раму, не забывая Его ни на мгновение, почему Он не стал Рамой, в соответствии с Законом Гусеницы и Бабочки?»
Он испытывал истинное наслаждение. «Не знаю».
«Ответ прост: Он не становится Рамой, поскольку Он сознательно этого не хочет. Он - Шива, который лишь знает, как давать, а не брать, даже если это всего лишь вопрос формы. Вот почему Шиву называют Великим Дарителем».
«Понятно…»
Моё внимание явно ослабевало. Вималананда снисходительно улыбнулся, подобно Самой Божественной Матери, и закончил нашу беседу, сказав: «Теперь ты хоть немного понимаешь, что я испытываю, слушая Рамаяну».
Янтры Десяти Богинь Махавидьи
1. Кали 2. Тара
3. Чиннамаста 4. Бхуванешвари
5. Бангала 6. Дхумавати
7. Камала 8. Матанги
9. Содаси 10. Бхайрави
Десять Богинь Махавидьи происходят из легенды о Шиве и его первой супруге Сати. Приведённая в негодование отказом своего отца Даксы пригласить её аскетического мужа на великое жертвоприношение, Сати проявляет десять могущественных форм Богинь Махавидьи. В конце концов Сати разрушает себя, и Шива, охваченный скорбью, позволяет Вишну рассечь её тело и рассеять его по полуострову Индостан. Местности, куда упали различные части её тела, стали святыми местами (шактипитами) поклонения Дэви. В этих местах сама почва воплощает священную форму расчлененной богини. Из этой легенды происходит практика сати, когда преданные жёны приносят себя в жертву на погребальном костре мужа. Некоторые из Махавидий, такие как Кали и Тара, имеют несколько форм. Вималананда относит себя ко второй Махавидье, к Таре, в форме Смашан-Тары - «Тары погребальных костров».
ГУРУ И УЧЕНИКИ
Мне нравилось навещать Вималананду в иранской колонии. Я приходил утром, чтобы помочь приготовить еду, а днём уходил в колледж. По вечерам мы, как правило, ходили в конюшни навещать его «четвероногих детей», а в дни скачек мы заходили с ним в стойла на ипподроме. Возвратившись домой, мы сидели допоздна, когда он рассуждал на духовные темы.
В один из таких вечеров мы сидели с Чоту, одним из старейших друзей Вималананды, и Сардаром Денгле, потомком знатной семьи из Пуны. Вималананда решил выпить, и хотя обычно он разрешал своим друзьям выпить с ним вместе, на этот раз он сказал: «Пожалуйста, сегодня вечером у меня другое настроение, и я хочу выпить в одиночестве. Вы можете составить мне компанию в следующий раз».
«Ха! - сказал Чоту. - Подумать только! Разве я не жил рядом с тобой день за днём в течение восьми лет? Разве мы всегда не ели и не пили вместе? Если ты хочешь выпить сегодня вечером, я намерен составить тебе компанию».
«Послушай, - сказал Вималананда. - Не настаивай. Если ты выпьешь, я не отвечаю за то, что с тобой случится».
«Оставь, - беззаботно сказал Чоту. - Ты говоришь так, потому что знаешь, что я легко перепью тебя. Я тоже буду пить». И он уговорил Сардара Денгле выпить за компанию.
«Я предупреждал вас», - ответил Вималананда, и я разлил виски. По его настоянию я налил всем лишь по полпорции. Хотя оба джентльмена измеряли свою способность к выпивке пинтами и квартами, эта скромная доза свалила их с ног. Чоту облевал себя снизу доверху и, прежде чем ничком упасть в кровать, устроил бардак в комнате, оставив ворчащую жену прибирать за собой. Мне было поручено обхаживать Сардара Денгле. Я потратил полчаса, чтобы выставить его за дверь, и ещё полчаса, чтобы довести его до дома. Вималананда получил от спектакля огромное удовольствие.
Когда Чоту пришёл в себя, он принялся материться на Вималананду, что вызвало у того новые раскаты смеха. «Ругайся сколько хочешь, - сказал он Чоту. - Я этого от тебя и ожидал. Я люблю играть со своими «детьми», - сказал он, оборачиваясь ко мне, - а они любят играть со мной. Это взаимная привязанность.
«Я люблю играть со своими детьми, - продолжал он, - но им следует делать то, что им говорят. - Он многозначительно посмотрел на Чоту, на лице которого играла широкая и глупая улыбка. - Вы не забыли историю шакарпалы?» Мы придвинулись ближе к Вималананде, чтобы послушать его, тогда как Чоту, который явно знал эту историю, промолчал и продолжал ухмыляться, как если бы он утратил способность вникать в человеческую речь.
«Некогда, - начал Вималананда, - существовал клуб борьбы, руководимый одним старым борцом, который также был духовным гуру. Его любимцем среди многочисленных учеников был один лавочник. Но объяснялась эта любовь не борцовскими качествами лавочника, а прошлой кармической связью. Однако сам лавочник думал, что гуру любит его за то, что он лучший ученик.
«Лавочник постоянно докучал своему гуру просьбами позволить ему сразиться с одним знаменитым борцом. Гуру знал, что его «ребёнок» неровня знаменитости, но, с другой стороны, он хотел выполнить желание своего ученика. И вот, в один прекрасный день он призвал его к себе и сказал: «Почему ты думаешь, что можешь победить профессионального борца?»
«Лавочник ответил: «Я знаю, что я ваш лучший ученик, и это придаёт мне уверенности. Но я знаю и то, что он доставит мне массу хлопот, потому что он каждый день съедает целую козу».
«Гуру сказал: «Ну и что? Сделай одну вещь. Утром пойди за ним в джунгли и посмотри, сколько дерьма из него выходит».
«Лавочник стал возражать, но гуру решительно сказал ему: «Не спорь. Если хочешь, чтобы я помог тебе, делай, как я сказал».
«Нехотя он последовал его совету и вернулся на следующий день, чтобы доложить своему гуру: «Около килограмма».
«Тогда гуру сказал: «Тебе не о чем беспокоиться. Он съедает целую козу, но не может её переварить. Я даю тебе разрешение на поединок с этим верзилой».
«Настал день поединка. Перед схваткой молодой лавочник, как принято, простёрся перед своим гуру. Поднимая его с пола, гуру взял кусочек шакарпалы (вид конфет), подул на негой вложил лавочнику в рот. Тот запрыгнул на площадку для борьбы. Борцы пожали друг другу руки, и схватка началась.
«В течение нескольких секунд лавочник захватил ногу противника, повалил и прижал его к полу. Он был так окрылён успехом, что начал танцевать, но его гуру закричал ему: «Эй, ты, успокойся! Чего ты танцуешь? Не ты, а шакарпала должна танцевать». После этого лавочник опомнился и снова простёрся перед своим гуру, благодаря его за одолженную ему Шакти».
Все поняли, что эта история предназначена для м-ра Чоту, и мы снова улыбнулись его горькому опыту. После этого Вималананда решил, что с Чоту довольно, и сменил тему.
