Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Пападжи вернулся в Барселону во вторую неделю мая и приехал на ферму Энрике Агиляра, человека, который пригласил его в Барселону в 1971 г. Он рассказал о своем кратком визите в письме Винайяку Прабху:
Барселона
Мой любимый Божественный Сын!
Энрике Агиляр и Хосе Тевар, которых ты знал в Индии, приехали и взяли меня на свою ферму. Я провел с ними несколько дней и вернулся сегодня. У них очень большая ферма, 700 гектаров, и полностью механизированная. Они выращивают пшеницу, кукурузу, ячмень и корм для скота. Энрике женился на сингалезской девушке, которая была младшей сестрой Ибрахима Чхота, человека, который приезжал ко мне в Лакнау. Она сейчас в Понс, в провинции Лерида. Хосе скоро напишет тебе. Я дал ему твой новый адрес. Энрике хочет проводить девять месяцев со мной в Индии, в Ришикеше, а три месяца – на своей ферме. Сейчас он не любит находиться в обществе христиан. Благодаря изучению Вед он стал совершенно арийской направленности. Он дважды в неделю преподает в Университете санскрит. Он останется со мной вплоть до моего возвращения домой. Его ферма находится в 200 км от Барселоны.
Многие люди готовы ехать со мной в Индию. Возможно, они думают, что я тоже вхожу в категорию тех духовных учителей, у которых есть большие ашрамы в Индии. Они приезжают в Европу, а затем привозят с собой полный самолет овец. Они любят демонстрировать свою «крутизну», подсчитывая, скольких овец они убедили последовать за ними. Я сказал им всем, чтобы они подождали, пока я не напишу им из Индии.
Когда Пападжи был в Барселоне, он принял приглашение съездить на несколько дней на остров Ибица.
На один из моих сатсангов в Барселоне забрели несколько хиппи, им понравилось то, что они там услышали, и они пригласили меня провести с ними несколько дней на Ибице. Я принял их приглашение, потому что мне было любопытно, как они живут. В то время почти все на острове были хиппи. Им там нравилось, потому что полиция их не тревожила. У многих из них даже не было виз, но их оставили в покое. Люди, у которых я жил, объяснили мне, что они традиционные хиппи; это означало, что они основали коммуну и жили на самообеспечении. Они были довольно хорошо организованы. Там были центр материнства для женщин, школа и детский сад.
Школу возглавляла большая, толстая американская девушка, которая мне очень понравилась. Это были юные, невинные люди, которые на самом деле верили, что когда-нибудь они будут править миром.
Я спросил Миру, почему он принял именно это приглашение.
Ему было очень интересно все, что происходит в Европе. Он хотел информацию из первых рук о том, как люди живут и о чем думают. Мне кажется, он поехал на Ибицу, потому что слышал о людях, которые ушли из своих богатых семей, чтобы жить простой жизнью, в добровольной бедности. Мы не остались там надолго, может, на несколько дней. Пападжи дал там сатсанг, но вскоре понял, что хиппи не готовы к тому посланию, которое он давал. Мы уехали оттуда и отправились обратно в Барселону.
Возможно, оценка Миры была несколько пессимистичной, так как позже в том же году несколько хиппи с Ибицы появились в Саанене (Швейцария), где Пападжи и Кришнамурти проводили сатсанги.
Из Барселоны Пападжи поехал на север в Париж, где остановился у Ситы, учительницы, которая приехала в Ришикеш за несколько лет до этого в поисках своего «невидимого учителя». Пападжи описывает этот визит:
Мы приехали в квартиру Ситы, которая находилась в Палезо, примерно в тридцати километрах от Парижа, и встретились с ней и ее молодым человеком. Он был последователем Рудольфа Штейнера, и ему не нравились некоторые вещи, которые я говорил Сите.
Каждый раз, когда я пытался ей что-то сказать, он доставал книгу Рудольфа Штейнера и говорил: «То, что вы говорите, неправильно. Посмотрите, Штейнер говорит нечто совершенно другое».
Через некоторое время мне это надоело. «Эти сатсанги не для тебя, – сказал я. – Если тебе не нравится то, что я говорю, можешь уйти куда-нибудь».
Это вызвало у него еще большее сопротивление.
Сита и ее молодой человек жили вместе уже много лет, но у них не было официальной церемонии бракосочетания. Вскоре я выяснил, что молодой человек не хочет жениться.
Я спросил Ситу: «Ты живешь с этим парнем уже несколько лет. Он тебе нравится, иначе ты не жила бы с ним. Почему вы не женитесь?»
«Он не хочет, – ответила она. – Ему не нравится идея брака».
Я подошел к молодому человеку, которого называл Рам, потому что его женой была Сита: «Почему ты не хочешь жениться на этой девушке? Ты живешь с ней уже много лет. Вам, должно быть, нравится быть вместе, иначе вы бы не стали жить вместе так долго».
«Сейчас у меня есть моя свобода, – ответил он. – Если я женюсь на ней, она начнет командовать и говорить мне, что я должен делать. Сейчас, если я захочу провести время с другой девушкой, я могу это сделать, и она не сможет жаловаться, потому что мы не женаты».
Когда я услышал, что он так себя ведет, я очень рассердился на него. Мы сильно поругались, и в конце концов я вышвырнул его из квартиры. Я был так сердит, что забыл, что это его квартира, а не моя, и что я гость, а не хозяин. Все равно я вышвырнул его, хлопнул дверью и запер ее, чтобы он не мог войти.
Он был абсолютно не готов к такому изгнанию. Была поздняя ночь, а у него не было теплой одежды. У него даже не было ключей от машины, поэтому он даже не мог уехать и провести ночь с друзьями или родственниками.
Сита хотела помочь ему, чтобы он не замерз. «Почему бы не отдать ему хотя бы ключи от машины? – спросила она. – Он тогда смог бы посидеть в машине с включенным обогревателем или поехать куда-нибудь переночевать».
«Нет, – ответил я. – Он очень плохо вел себя с тобой. Пусть померзнет немного, пока он будет мерзнуть, пусть подумает о том, как он обращался с тобой».
Я забрал ключи от машины к себе в комнату и спрятал у себя в кармане, чтобы она не смогла отдать их ему, пока я не вижу.
«Я отдам их тебе завтра утром, когда ты пойдешь на работу. До этого я буду держать их у себя».
На следующее утро она взяла ключи и ушла на работу. Она была учительницей в школе для проблемных детей, которым нужно было особое обучение.
Позже этим же утром, когда я выходил на прогулку, я увидел приколотую к двери записку. В ней говорилось: «Спасибо Вам, учитель. Мы собираемся пожениться прямо сейчас».
Он провел целую ночь, дрожа от холода на улице, не решаясь попросить, чтобы его впустили обратно, даже притом что это была его собственная квартира. Когда Сита вышла, чтобы идти на работу, он извинился и попросил ее выйти за него замуж.
Когда я встретил его позже в этот же день, вся его враждебность исчезла. Он даже готов был признать, что в моем учении было что-то хорошее.
«Пока я стоял на улице, на холоде, – сказал он, – кое-что из того, что вы говорили, начало доходить до меня, и я внезапно понял, что в этом что-то есть. То, что вы говорили, начало обретать смысл».
В Индии есть традиция, согласно которой гуру может передавать свое учение взглядом, словом, прикосновением или просто сидением в безмолвии. Но есть и другой способ. Иногда ученику требуется хороший пинок, чтобы он понял то, что ему говорят. Рам постиг смысл учения только после того, как получил хорошего пинка.
Я организовал индийскую церемонию в их собственной квартире. Для традиционной индийской свадьбы мы разводим священный огонь и проводим ритуальные церемонии, которые называются ягна и хома. Я не хотел, чтобы пожарная бригада вмешалась в наше действо, поэтому попросил Рама и Ситу закрыть все окна и двери на время церемонии. Я произносил соответствующие мантры, в то время как пара семь раз обходила вокруг огня, чтобы завершить церемонию. Это произошло более двадцати лет назад. Этот брак оказался хорошим. Они все еще вместе, и у них сейчас трое детей.
Мира сказала мне, что это была первая церемония бракосочетания, которую Пападжи когда-либо проводил. В последующие годы он проводил ее для многих других пар его преданных точно таким же традиционным способом, несмотря на то что произносить мантры в наши дни должен специально обученный брамин.
Пападжи описывает недостатки квартиры в Палезо:
Где бы я ни жил, я люблю каждый день гулять подолгу, желательно на природе. Район, где я жил, был исчерчен автострадами, и там не было почти никакой растительности. Мне хотелось уйти в какое-нибудь место, которое не было бы полностью покрыто бетоном и цементом.
«Есть ли поблизости какой-нибудь парк, – спросил я, – где я мог бы прогуляться утром, без всех этих ядовитых выхлопов и оглушительного шума?»
Они не смогли вспомнить ничего поблизости, но пообещали, что в свободное от работы время отвезут меня куда-нибудь.
«В следующую субботу, – сказали они, – мы отвезем вас на природу».
