Галина Манукян - Принцип Троицы
Девушка сжимала его ладонь, сама не зная, верить ли в то, что он рядом, во плоти, и, сострадая, разглядывала еще заметные ссадины вокруг глаз, на скулах, и новый шрам возле губы. Отросшие темные волосы с редкими штрихами седины покрывали его голову. Взгляд Дины пробежал вниз, цепляясь за перевязанную руку, гипс на ноге.
— Хороший мой! Болит?
— О, нет, совсем нет, — сиял он.
— А ты меня обманул, — жалостливо произнесла она, — сказал, что все нормально…
— Я не хотел… тебя… беспокоить, — оправдывался он, продолжая ее целовать.
— Ты садись, Витенька, — предложила Дина, — тебе, наверное, трудно стоять.
— Да ничего. Ты здесь, и это главное! — храбрился Виктор, усиленно делая вид, что все в порядке, но девушка потянула его за руку к кровати, и они присели рядом на краешек высокой больничной койки.
— Я так хотела увидеть тебя! — мечтательно улыбалась Дина. Она не могла насмотреться на него, чувствуя, что встреча продлится недолго.
Виктор зажег прикроватную лампу, и они сощурились от яркого света, вспыхнувшего в темноте.
— Как тебя впустили ночью? — удивился он. — Мама говорила, на ночь отделение запирают…
Дина помялась:
— Не знаю, как тебе… объяснить. Еще пару минут назад была в горах, в пещере… И вот я как-то перенеслась сюда, — развела руками девушка, — и ты здесь. Но как бы это ни произошло, так хорошо хоть на мгновение побыть вдвоем!
Он недоверчиво отстранился:
— Я безумно переживал за тебя… А ты решила уместным пошутить? — с обидой в голосе произнес он.
Дина растерялась:
— Нет, что ты, я не шучу! Все так и было! И через несколько минут мне придется вернуться…
— Каким образом? — напряженно спросил он. — И зачем? Куда?
Дина встала и оглянулась на вход:
— Мне так сказали… Признаюсь честно, я ни в чем не уверена. Может быть, это только сон или галлюцинация, но все кажется таким реальным… Ты…
— Дина, ты разыгрываешь меня! Перестань! — вскрикнул он, и, переходя на шепот, повторил. — Перестань, я не могу…
— Прости, но это правда, — вздохнула Дина. Девушка что-то нащупала в кармане видавшей виды кофты и выудила на свет подвявший желтый цветок с уныло висящими пятью лепестками:
— Вот, он еще пахнет, — протянула она ему маленькое «доказательство» из недр горной природы.
— Что это? — не понял Виктор.
Дина ссутулилась:
— Я сорвала его в лесу, сама не знаю зачем. Сегодня вечером. Мне встретилась странная женщина в скалах. Она помогла увидеться с тобой, и, если честно, мне самой кажется, что все это снится, просто как-то слишком уж по-настоящему… Со мной много чего произошло, и, думаю, еще произойдет. Я готова ко всему, но боюсь только, что с тобой что-то случится или, что нам не дано быть вместе. Мне кажется, я сильно изменилась за эти несколько дней, как будто пережила не одну жизнь. Я понимаю, ты мне не веришь, — горестно сказала она, — хотя… я сама себе верю с трудом, потому что каждый момент в моей аномальной жизни предсказать невозможно.
Миллер вслушивался в ее слова, все еще не понимая их действительный смысл, а Дина приблизилась к нему и взяла за руку:
— Я просто хочу, чтобы ты жил, был счастлив, даже если без меня…, - Виктору показалось, что последние слова она с трудом выдавила, но Дина заглянула ему в глаза. — Все вокруг кажется безумием, и я сама — будто не в себе. Но я все равно тебя люблю! Прости!
Он сжал ее кисть:
— Не уходи!
— Я не могу, — чуть не плача ответила она.
Он притянул ее к себе, а в голове его закружилась карусель тревожных мыслей: «Милая моя, что-то произошло, и ты этого не перенесла. Наверное, из-за шока у тебя помутился рассудок. Боже мой! Как тебе помочь? Что делать?!», но вслух он произнес:
— Я не отпущу тебя. Нельзя жить снами и видениями. Ты здесь, со мной, — увещевал он, с болью в сердце отмечая ее изможденный, замученный вид. — Смотри, я — реальный. Тебе никуда не надо идти. Я этого не хочу.
Дина положила голову ему на плечо:
— Я тоже не хочу, Витенька. Но, боюсь, мне придется.
Она заметила шоколадные конфеты, разбросанные на прикроватном столике:
— Можно? — улыбнулась она почти виновато. — Так давно не ела шоколада…
— Бери, конечно, — мягко, как отец, ответил Миллер и положил ей в ладошку пару конфет, а потом сгреб со стола остальные сладости в блестящих обертках и высыпал ей в карман. — Забирай все!
— Спасибо, милый, — шепнула Дина и добавила, — странно, мне всегда казалось, что у тебя голубые глаза, а сейчас они зеленые…
— Иногда они меняют цвет, — пожал плечами Виктор, — как у хамелеона…
Дина провела ладонью по лицу, став серьезной:
— Витюш, встретимся мы снова или нет, я не знаю. Пообещай мне только одно!
— Что ты хочешь, Солнышко? — тон Виктора был таким же отеческим.
— Пообещай, что ты не станешь изобретать ничего, что может принести вред человечеству: никакого оружия, бомб или чего-то такого, что могло бы уничтожить Землю!
— Что ты говоришь?! — удивился Виктор.
— Ты пообещай! — настаивала Дина, взволнованная, умоляющая. — Никакого оружия! Пожалуйста!
Только чтобы ее успокоить, Виктор сказал:
— Обещаю.
Она обвила руками его шею и прошептала на ушко:
— Благодарю тебя!
Дверь в палату приоткрылась, и из щели повеяло сырым холодом. Дина взглянула еще раз в глаза Виктора, наполненные сочувствием и непониманием:
— Мне пора!
Она поцеловала его в губы, потом в лоб и быстро направилась к двери. Миллер вскочил с кровати и, нещадно хромая, бросился за ней, словно скованная гипсом нога не мешала:
— Погоди! Дина!
Она обернулась в дверном проеме, посмотрев на него нежно и виновато:
— Ты будешь жить! Долго! Прощай!
— Нет! Дина! Нет! — закричал он и рванул за ней. Ему в глаза бросилось, что за фигурой любимой виднеется вовсе не больничный коридор, а зияющая черная дыра. Дина исчезла в ней, как в густом закопченном дыму, и Виктор, не раздумывая, ступил в темноту, пытаясь остановить ее.
В доли секунды ему привиделись огромные крылья, словно белые облака, вспорхнувшие во мраке, а за ними блеснуло пятнышко костра. «Не время!» — зашелестел голос в ушах, и Виктор вывалился из двери палаты прямо в тускло освещенный коридор отделения, испугав шумным падением сидящую за столом дежурную Наташу. Его крик «Ди-ина-а-а!» эхом разнесся в безлюдном пространстве, отрывая больных от целительного сна. Виктор поднял голову и всмотрелся сначала в один длинный конец коридора, затем в другой. Ни намека на присутствие Дины, ни звука шагов, ни тени. Ничего. Медсестра кинулась к взбудораженному пациенту, пытающемуся подняться с пола. На его обеспокоенный вопрос: «Вы видели девушку? Куда она ушла?», Наташа лишь покачала головой:
— Никого здесь не было, Виктор Александрович! Вам приснилось что-то! Тут только я, успокойтесь.
Виктор тяжело дышал, продолжая оглядываться:
— Этого не может быть… Не может быть! Она только что была здесь!
Наташа увлекла его в палату:
— Это был сон. Пойдемте спать, еще глубокая ночь на дворе!
— Господи! Это не она безумна, а я! — отчаянно воскликнул Виктор, последний раз взглянув в пустоту коридора. Осторожно подбираясь к своей кровати, Миллер опирался одной рукой на плечо медсестры, когда услышал ее шутливый возглас:
— Нельзя на ночь есть столько шоколада! Я смотрю, ни одной конфетки мне не оставили, — засмеялась Наташа, пытаясь сгладить возбужденное состояние обитателя ВИП-палаты.
Взгляд Виктора метнулся к подушке — в примятой впадинке одиноко лежал желтый привядший цветок, уткнувшись печальными тычинками в белую материю.
«Это все-таки не сон!», — как пьяный, прошептал Виктор, опускаясь на кровать. Медсестра тоже увидела поникший цветок и удивилась:
— Надо же! Откуда у вас рододендрон?
Виктору ничего не оставалось, как пожать плечами. Он лег на постель, понюхал маленький золотистый цветок, и, отложив его на стол… проснулся.
Его рука потянулась к выключателю, и секунду спустя белый свет лампы засиял на фольге шоколадок, разбросанных на тумбочке. Виктор пощупал их — настоящие, на месте. Черт побери! Он мог поклясться, что все произошло на самом деле! Как может сон быть таким явным?
Миллер потянулся за тростью, стараясь выудить ее из щели между тумбочкой и кроватью, и в этот момент в палату заглянула дежурная Наташа:
— Вам не спится?
— Да уж, — ответил он.
— А мне такой странный сон приснился, — призналась медсестра, — что решила заглянуть, как тут у вас дела? Болей нет?
— Нет, спасибо, все в порядке, — успокоил ее пациент и поинтересовался, — а что вам приснилось?
Наташа, обрадованная проявленным к ней интересом, приосанилась и рассказала:
— Я читала книжку и сама не заметила, как задремала. А тут вы прямо вывалились из палаты и как закричите какое-то женское имя. «Инна» или «Нина», не помню. Вы упали, а я бросилась вас поднимать. Вы были так взволнованы или даже перепуганы…
